Я сдержу свое слово! - Картер Розмари - Страница 2

• Предыдущая
• 2/23
• Следующая

— Перестань.

— Отчего ты так похудела?

— Обмен веществ, наверное.

— А руки? Я ведь помню, какими они были раньше.

Теперь же ногти были подстрижены очень коротко и не накрашены, а ладони загрубели от тяжелой ежедневной работы.

— Это уже не ручки южной красавицы, Кейтлин.

Она не стала возражать.

— Помнится, твоя мать требовала, чтобы ты надевала перчатки, когда ездишь верхом.

— Но я обычно их тут же снимала.

Флинн засмеялся.

— Я помню, как она говорила: «Кейти, милочка, настоящая леди должна быть хорошо ухожена, и прежде всего руки. Никогда не забывай про крем».

В глазах Кейтлин промелькнула боль, и у Флинна сжалось сердце.

— Маму больше не волнуют мои руки. Она… умерла полтора года назад.

— Я слыхал об этом.

— От кого?

— От одного знакомого.

— А от кого именно, ты не хочешь сказать? Что ж, дело твое. В таком случае тебе, вероятно, известно, что мой отец тоже умер? — с трудом произнесла Кейтлин.

Флинн кивнул.

— Вскоре после мамы. У него сердце не выдержало. Он просто жить без нее не мог. Флинну же было известно другое — причиной смерти ее отца стало пристрастие к спиртному.

Прищурившись, Флинн снова оглядел Кейтлин. Раньше она искрилась жизнерадостной красотой. А теперь стоит перед ним совершенно беззащитная. Он едва не обнял ее, но тут же остановился, напомнив себе, что суть ее, скорее всего, совершенно не изменилась: Кейтлин Маллинз — дочь своих родителей и всегда будет походить на них.

— Почему ты так пристально смотришь на меня, Флинн? Словно хочешь прочитать мои мысли.

Он неопределенно хмыкнул, и она отступила назад.

— Мне на самом деле необходимо разыскать теленка.

— Я поеду с тобой.

— Не нужно. Справлюсь сама.

— Я же сказал, что поеду.

— Какой ты упрямый! В таком случае надо седлать лошадь.

Флинн вдруг дотронулся до ее левой руки и сказал:

— Я вижу, ты не замужем, Кейтлин.

— Нет.

— Почему? Вокруг тебя увивалось столько парней!

— Было несколько.

— Тогда почему?

— Я не хочу выходить замуж не любя. А вообще ты задаешь слишком много вопросов. Сам-то так и не женился?

— Женился.

— Почему же не привез с собой жену? — вежливо осведомилась она.

Ага, значит, ей безразлично присутствие в его жизни другой женщины.

— Мы развелись. Наш брак длился недолго.

Кейтлин как-то странно посмотрела на него и рывком отстранила голову, когда он приподнял ей подбородок и стал медленно водить пальцем по шее.

— Ты не задаешь никаких вопросов?

Она пожала плечами.

— Зачем?

— Тебя не интересует то, что я сейчас сказал?

— Это касается тебя, а не меня.

— Да, но мы когда-то были друзьями. Даже больше чем друзьями.

— Зачем копаться в прошлом? То, что было между нами, давно прошло.

Флинн почувствовал себя уязвленным оттого, что Кейтлин не проявила особого интереса к его женитьбе.

Отвернувшись от него, она сказала:

— Уверена, что история твоего распавшегося брака захватывающая, но в настоящий момент меня больше волнует пропавший теленок.

Как и ее мать, Кейтлин умела поставить человека на место.

Флинн опустил руку.

— Какую лошадь я могу взять? — резко спросил он.

Кейтлин указала на крупного жеребца, и Флинн оседлал его. Он давно не работал с лошадьми, но страсть к ним у него не уменьшилась — норовистая лошадь, казалось, поняла, что попала в умелые руки, и стояла спокойно, пока Флинн ее седлал.

Они ехали рядом через заросли кустарника.

— Когда ты научился летать? — спросила Кейтлин.

— Не так давно.

— Тебя научил твой новый хозяин?

— У меня нет хозяина, — усмехнулся он.

У Кейтлин был такой удивленный вид, что Флинн рассмеялся.

— Тебя это поразило больше, чем известие о моей женитьбе?

— Да нет, — помолчав, сказала Кейтлин. — Вообще ты и впрямь смахиваешь на человека, который разучился подчиняться приказаниям.

Флинн не ожидал от нее такой проницательности.

— Я теперь сам себе хозяин.

— Чем ты занимаешься?

— Да всем понемногу.

— Ты уходишь от ответа.

Рассердившись, она пришпорила лошадь, но Флинн нагнал ее. Спустя час он увидал в траве, неподалеку от зарослей мескитовых деревьев, что-то бурое.

— Вон твой теленок.

— Вижу.

— Он с удовольствием жует траву. Но в пятидесяти ярдах[1] слева полно острых веток, и теленок вполне мог располосовать себе шею.

— Как будто я этого не знаю, — мрачно ответила Кейтлин и стала развязывать лассо, но Флинн взял лассо у нее из рук. — Что ты делаешь? — яростно сверкая зелеными глазами, воскликнула Кейтлин.

— Ясно что — хочу связать теленка.

— Я тебя об этом не просила. Отдай мне веревку.

— Не отдам. — Флинн держал лассо так, чтобы Кейтлин не могла до него дотянуться.

— Ты считаешь, что я не справлюсь?

— Уверен, что справишься, но я ехал не на прогулку.

— Еще раз повторяю — твоя помощь мне не нужна! — выкрикнула Кейтлин. Вся ее гибкая фигурка воплощала решительность и воинственность. Да, она способна досадить любому мужчине, который по глупости женится на ней. Но все же чертовски привлекательна! — Что ты уставился на меня? — Я не представлял тебя в роли ковбоя, Кейтлин.

— Придется.

— Неужели никто из ковбоев не мог заняться этим вместо тебя?

Кейтлин заколебалась.

— Я… хотела сделать это сама.

Флинн ловко вертел в воздухе лассо.

— Вообще-то я не заметил здесь ни одного ковбоя.

Кейтлин отвернулась.

— У нас сейчас не хватает рабочих рук.

Но на ранчо есть ковбои. — Она задрала подбородок. — Знала бы, что тебе так не терпится с ними встретиться, собрала бы их специально для тебя.

— Понятно.

— Не собираешься ловить теленка — отдай лассо мне.

Флинн посмотрел на ее тонкие руки. Казалось, их можно сломать, если сжать покрепче.

— Ты хрупкая, как птичка, Кейтлин, и в состоянии орудовать… лишь карандашом для бровей, а не бросать лассо.

— Внешний вид бывает обманчив — я сильная. А карандаша для бровей у меня нет. Отдай мне лассо.

— Отдам, когда поймаю теленка.

— Ты теперь летчик, а не ковбой, — не удержалась от колкости Кейтлин.

Он расплылся в улыбке.

— Ковбой всегда остается ковбоем.

— Ты давно не держал в руках лассо.

— Это не важно. Такое не забывается. — И уже другим тоном добавил:

— Так же как и кое-что еще, о чем помнишь очень долго, даже когда это исчезает из твоей жизни.

Флинн взглянул на Кейтлин, вспоминая ее, какой она была пять лет назад, тогда ей только минуло восемнадцать. Страстная, своенравная, а губы — слаще всего на свете. От этих мыслей у него что-то сжалось внутри.

Жилка билась у Кейтлин на шее, а глаза метали молнии. Рука ее с такой силой вцепилась в поводья, что побелели костяшки пальцев. Она пыталась справиться с волнением, но с каким — Флинну было неясно.

— Я боюсь поранить теленка, — наконец выдавила она.

— Если это произойдет, я куплю тебе другого, — пообещал Флинн.

Животное не успело испугаться, когда Флинн умело накинул лассо ему на шею.

Спустя минуту он привязал брыкающегося теленка к своему седлу и вскочил на лошадь. Глаза у него сияли.

— Вот видишь — цел твой теленок и невредим.

— Спасибо.

— Можешь не благодарить — я просто получил удовольствие. Я же сказал: ковбой навсегда остается ковбоем.

— Но твоя сноровка! Не иначе, участвовал в родео?

Он ответил не сразу:

— Возможно, ты угадала. — И, усмехнувшись, переменил тему разговора:

— Надо поскорее отвезти этого малыша. — Он огляделся вокруг и помрачнел. — Мескитовое дерево сильно разрослось.

Невеселым голосом Кейтлин объяснила:

— Ты ведь знаешь, как трудно отделаться от этих дрянных колючек.

— Да, это бич техасских ранчо, — согласился Флинн. — Но твоему отцу удавалось с ними справляться.

• Предыдущая
• 2/23
• Следующая