Северная буря - МакКенна Джульет Энн - Страница 48

— Не совсем понимаю, почему нам нужно учитывать мнения Дэйшей, — Итрак нахмурилась, изучая, как выглядит Кейда.

— Простая любезность. Дэйшам нужно подготовиться на случай, если суда Чейзенов опять подойдут к их берегам. — Кейда зловеще ухмыльнулся. — Вдобавок не забывай, как отчаянно требуется Рекхе жемчуг. Я сказал, что выложу все камни Чейзенов перед драконом, чтобы его умиротворить. Так я и поступлю, но прежде вытяну у Дэйшей не только те самоцветы, какие они предложат, но и еще сверх того. Если Рекхе Дэйш нужен жемчуг Чейзенов, чтобы утаить неурожай, она сможет обменять его на вес самоцветов.

Если и это не убедит всех и каждого, что для меня теперь превыше всего верность Чейзенам, тогда и ничто другое не убедит. Если мы не справимся с драконом, он разорит Чейзенов, а затем передвинется на север. Я должен сделать все, что в моих силах, чтобы помешать этой твари осадить Сиркета, даже если мне придется ограбить его владение.

— Я полагала получить за жемчуг средства для восстановления. Звезды небесные, нам так много нужно приобрести или заново отстроить! — Итрак умолкла, не находя слов. — Но возможно, урожай потому и оказался обилен, чтобы мы смогли одолеть зло. — Она помедлила, глядя в даль. — Не нужно Рекхе знать, для чего нам камни. Неизвестно, как она воспользуется такими знаниями, но сейчас лучше держать ее в неведении. Хотя она, конечно, постарается выяснить, что мы делаем с камнями. Чтобы ввести ее в заблуждение, потребуется хитрость.

— Торговля и связанные с ней хитрости — твоя забота, моя госпожа Итрак Чейзен, — Кейда сделал шаг к двери. — И пока ты занята своими обязанностями, мне следует приступить к своим. Я слишком праздно провел утро.

— Ты устал. — Итрак шагнула, ошеломив его скорым и неуверенным поцелуем в губы. — Что ты будешь делать?

— Прежде всего — искать знамения, — он кивнул головой в сторону невидимой башни обсерватории. — Затем узнаю, какие известия поступили с «Туманного Голубя» и остальных трирем. Хочу еще повидаться с птичьим смотрителем, чтобы узнать, что принесли голуби от Ритсемов и Редигалов. Не худо было бы мне позаботиться, чтобы все наши союзники знали: я жив-здоров, какие бы страсти ни рассказывала в запале Рекха. И погляжу, есть ли какие-нибудь ценные знания в книгохранилище Чейзенов. Может, мы пока и знаем, как победить, но чем скорее дракон будет мертв, тем лучше.

— Но твой завтрак, — Итрак покосилась на дверь.

— Пошли Джевина разбудить Дева, и пусть телохранитель принесет мне еды и питья в обсерваторию, — ухмыльнулся Кейда. — Я должен ставить свой долг вождя выше нужд желудка.

Потребуется время, чтобы она пришла в себя. А нам с Ризалой следует обсудить, какие стихи, по ее мнению, помогут распространить по островам спокойствие и твердую решимость. Как добиться, чтобы наши союзники побуждали поэтов разносить выгодные для нас толкования легенд?

Кое-кто из рабов трудился с северной стороны дома. Служанки, которые шили или что-нибудь начищали, прекратили работу, повернув к Кейде полные ожидания лица. Крепкий юноша, кативший ручную тележку со сверкающими медными кувшинами, остановился у крыльца, раскрыв рот, но побоялся остановить вождя расспросами. Кейда кивнул тем и этим, приветствуя, с его лица не сходила уверенная улыбка. Повернув к обсерватории, он заставил себя замедлить шаг.

Если увидят, что я бегу, то мою спешку, чего доброго, примут за тревогу, и половина людей сбежит, прежде чем кончится день.

Седовласый островитянин сметал в траву нанесенный ветром песок с утоптанной тропы.

Он слишком стар, чтобы таскать мешки и бочки, но слишком бодр, чтобы праздно сидеть в тени. Чейзены обладают твердостью. Вождь должен гордиться такими людьми.

— Рад видеть тебя дома живым и здоровым, мой господин, — старик отступил, опершись о метлу из листьев пальмы, рука, когда-то игравшая тугими мышцами, теперь сморщилась и увяла. При всей его учтивости дубленое лицо выражало тревогу.

— И я рад, что вернулся, — непринужденно ответил Кейда.

— Мой господин… — В голосе старого слуги прозвучала мольба.

— Да? — Вопрос замер на губах вождя, ибо он увидел, что к нему обернулись лица всех, кто мог услышать разговор.

Они что же, все ждали, когда я появлюсь? Зачем? Хотят услышать, что я обеспечу безопасность? Наверное, все они помнят, как Чейзен Сарил бежал от захватчиков, как его прибило к берегам Дэйшей, сломленного, отчаявшегося, забывшего, что он мужчина. А помнят ли они свой собственный ужас? Понимают ли, как много от него требовали? Чтобы он голыми руками сражался против колдовства! Понимают ли они, чего требуют от меня теперь? Хотят ли по-настоящему знать, каких разгадок я ищу?

Лодчонки, подвозившие к усадьбе пищу и топливо с островков у края лагуны, замедлили ход. Островитяне бросили весла, раскрыв рты, когда разглядели вождя. Целеустремленная деятельность на борту ближайшей легкой триремы замерла, полунагой гребец поспешил из трюма наверх и, промчавшись вдоль борта, присоединился к стрелкам на баке. Старший на судне и кормчий низко поклонились, заметив, что Кейда смотрит в их направлении. Шумные крики разносились все дальше по воде: это люди с больших галер, стоявших на якоре дальше от берега, приветствовали своего предводителя. Он же устремил взгляд на старика с метлой:

— Ты хотел у меня что-то спросить?

— Я слышал толки, что на западных островах веет недобрый ветер, — старик прочистил горло, не желая искушать судьбу, упоминая дракона.

За спиной старика Кейда увидел Итрак, возникшую на ступенях дома вождя. Ее взгляд был ярок, несмотря на тень. Раньше она никогда так обильно не украшалась жемчужными ожерельями, и камни нежно светились.

— Я буду искать познания в любом книгохранилище, к которому получу доступ, обращусь к любому союзнику, который может что-либо знать о чудовищах. — Он простер руку по направлению к Итрак. — Буду оглядывать небесный и земной круги, не пропущу ни одного способа прорицания, испытанного временем, и что-нибудь подскажет мне средства, которые помогут отвести беду. Мы избавимся от зла, друг мой.

Ничего не выйдет, если не воодушевить и не объединить людей. Они полагали, что ты мог сгинуть. Они думают, что Итрак, вероятно, потеряла ребенка, надежду владения, а это скверный знак. Нужно, чтобы они видели нас счастливыми и дружными. Верность укрепляют не только твои дела, но и уверенный вид вождя. Так учил Дэйш Рейк.

Кейда целеустремленно двинулся в сторону Итрак, протянув руки. Она поспешила навстречу. Он привлек ее к себе, сжав в тесных объятиях. Кто-то из подданных вознес ликующее «Ура!» Другие голоса подхватили крик, превратившийся в бурный рев. Люди затопали по палубам, застучали снасти. Меченосцы и стрелки с тяжелых трирем подняли оружие, бряцая об ножны мечами, колотя по дереву кинжалами и лупя кожаными колчанами, чтобы выразить свои чувства.

Итрак обвила руками его шею, привлекая его к себе. Она крепко поцеловала его губами в губы, и тела их словно сплавились. Дыхание ее дрожало на его щеке, и он почувствовал, как тает лед его сдержанности, растепленный волной сладострастия.

Это похоть, а не любовь. Лишь мысль о Ризале согревает меня истинной страстью. Знавала ли ты неистовство, жена моя? Что ты чувствовала к Сарилу, если быть честной хотя бы перед собой? Неужели твои поцелуи — итог того же расчета, что и мои?

Итрак прижималась, отказываясь отпустить его, и в криках с ближайших судов появилась некоторая скабрезность. Кейда воспользовался смехом как поводом освободиться. Поколебавшись, Итрак двинулась с ним рядом. Они шагали не в обнимку, но крепко держались за руки. Бурный рев мало-помалу иссяк, звучали только отдельные выкрики, и вождь радовался, что не в состоянии их разобрать.

— У нас обоих немало работы, моя госпожа, — и он поклонился.

— Да, мой господин, — ее улыбка сделалась широкой и уверенной, глаза сияли. — До вечера.

С минуту он, обернувшись, следил, как она возвращается к центру усадьбы. Слуги и рабы вновь приступили к прежним занятиям под гул разговоров. Моряки с удвоенным усердием принялись за свои дела. Дудочник разразился трелью, спугнувшей чаек, кружащих над судном с хриплыми криками. Второй дудочник тут же ответил первому. Скоро дудки тут и там подхватили песню, она звучала нестройно, но бойко. Старый подметальщик прыснул, смахнул несуществующий мусор с тропы вождя и низко поклонился, когда тот проходил мимо.