Первый человек в Риме - Маккалоу Колин - Страница 103
- Предыдущая
- 103/235
- Следующая
— Гай Юлий! — Она протянула ему руку.
— Аврелия! — Он взял ее за руку.
Что делать дальше, они не знали.
— Ну идите же, до свидания! — раздраженно напутствовала их Рутилия. Так странно из-за этого привлекательного молодого мужчины терять своего первого ребенка… Замужество дочери как бы старило ее саму. А ведь там, в глубине души, она все еще чувствовала себя восемнадцати летней.
Они тронулись в путь. Кардикса и галлы плелись сзади.
— Я должен предупредить тебя: мой отец болен, — сказал Цезарь. — У него злокачественная опухоль в горле. Мы боимся, что он скоро покинет нас.
— О! — вымолвила Аврелия.
Они повернули за угол.
— Я получил твою записку, — сказал он, — и поспешил встретиться с Марком Аврелием. Не могу поверить, что ты выбрала меня!
— А я не могу поверить, что встретила тебя.
— Думаешь, Публий Рутилий сделал это специально?
Она улыбнулась:
— Наверняка!
Они прошли до конца квартала, снова повернули за угол.
— Вижу, ты не очень-то разговорчива.
— Да.
Вот и все, о чем они успели поговорить, прежде чем дошли до дома Цезарей.
С первого взгляда старший Цезарь понял, что ошибался. Перед ним предстала вовсе не избалованная, капризная красотка! Избранница сына действительно оказалась необыкновенной красавицей — но красота ее не отвечала общепринятым стандартам. Наверно, из-за этой-то непохожести ее и называли «необыкновенной». Какие красивые дети будут у них! Но внуков Юлию Цезарю уже не видать.
— Садись, Аврелия. — Его голос был едва слышен, поэтому он сопроводил приглашение жестом. Стул стоял так, чтобы Цезарь мог видеть невестку. Сына он усадил с другой стороны.
— Что рассказал тебе Марк Аврелий о нашем с ним разговоре? — спросил он.
— Ничего.
Он пересказал ей спор о приданом, не объясняя, какую позицию занимает он сам, а какую — Котта.
— Твой дядя, твой опекун говорит, что выбор за тобой. Ты хочешь приобрести дом или же инсулу? — спросил он, глядя ей в лицо.
Как поступила бы Корнелия, мать Гракхов? На этот раз Аврелия знала ответ: самым благородным образом. Теперь ей следует поддерживать честь и свою, и своего возлюбленного. Выбрать дом? Это, конечно, удобнее, да она и лучше знает, как управляться с домом. Но сознание того, что их гнездо куплено на деньги жены, унизило бы возлюбленного.
Она отвела взгляд от Цезаря и серьезно посмотрела на его сына:
— Что предпочел бы ты?
— Тебе решать, Аврелия, — ответил он.
— Нет, Гай Юлий, тебе. Я собираюсь стать твоей женой. Хорошей женой. И знаю свое место. Главой дома будешь ты. Все, чего я прошу взамен, уступая тебе первенство, — это всегда обходиться со мною честно и благородно. Выбор места, где нам жить, — за тобой. Будет по-твоему.
— В таком случае мы попросим Марка Аврелия найти нам инсулу и запишем право владения на твое имя, — не колеблясь, ответил юный Цезарь. — Это должна быть самая доходная инсула, какая только найдется. Я согласен с отцом: ее расположение не имеет значения. Доход с ренты — твой. Жить будем в одной из квартир первого этажа, пока я не смогу купить нам собственный особняк. Я буду обеспечивать тебя и наших детей доходами, которые получаю со своей земли. Инсулой же распоряжайся как пожелаешь, я вмешиваться не стану.
Видно было, что Аврелия довольна. Но она не сказала ничего.
— Ты неразговорчива! — с удивлением сказал старший Цезарь.
— Да, — ответила Аврелия.
Котта принялся за дело с желанием, несмотря на то, что предпочел бы найти для племянницы уютное гнездышко в одном из лучших районов Рима. Тем не менее он и сам понимал: самое практичное — вложить деньги в большую инсулу в центре Субуры. Доходный дом, который Котта присмотрел, был не нов. Владелец выстроил его около тридцати лет назад и с тех пор жил в двух самых больших квартирах первого этажа. Построен дом был на века. Фундамент из камня и бетона, пятнадцати футов в глубину и пяти в ширину. Внешние и несущие стены в два фута толщиной с обеих сторон облицованы небольшими камнями неправильной формы, а внутри заполнены плотной смесью из цемента и гравия. Все окна обрамлены рельефными арками из кирпича. Все укреплено толстыми деревянными балками. Широкая светлая лестница служила дополнительной опорой. Вдоль нее стояли в два ряда мощные колонны, на каждом этаже здания скрепленные массивными балками.
Девять этажей по девять футов в высоту каждый — довольно скромно. Инсулы по соседству были на три-четыре этажа выше. Зато этот дом занимал целиком небольшой треугольный квартал на стыке двух улиц — Малой Субуры и улицы Патрициев.
Осматривали они эту инсулу после знакомства с целой чередой других. Котта, Аврелия и юный Цезарь за это время уже успели привыкнуть к болтовне невысокого бойкого агента с безупречной римской родословной — разве какой-нибудь вольноотпущенник мог бы работать в фирме Тория Постума, торговца недвижимостью!
— Обратите внимание на штукатурку на стенах, снаружи и внутри, — трещал агент. — Ни одной трещины! А фундамент? Прочнее, чем хватка скупца, вцепившегося в свой последний золотой слиток… Восемь лавок — все сданы в аренду на долгий срок, не придется подыскивать арендаторов и беспокоиться о плате… Две квартиры с гостиными на двух нижних этажах… На следующем этаже — только две квартиры. До шестого этажа — по восемь квартир. Двенадцать — на седьмом, двенадцать на восьмом… Над всеми лавками имеются жилые комнаты… Дополнительные кладовки на антресолях спален первого этажа…
Он все превозносил и превозносил достоинства доходного дома. Вскоре Аврелия уже перестала его слушать, углубившись в собственные мысли. Пусть вникают дядя Марк и Гай Юлий. Ведь она — на пороге неведомого дотоле мира, который предстоит обжить и подчинить себе. Конечно, кое-что ее страшило. Не так просто осваивать сразу две новые роли — роль замужней женщины и роль владелицы инсулы. В то же время она замечала в себе и храбрость, рожденную ощущением свободы, столь новым, столь непривычным пока. Прежде она не сталкивалась со скукой или с разочарованием. Детство ее было счастливым и заполненным, ей некогда было скучать. Но теперь, перед замужеством, она заметила, что задумывается, чем ей заниматься целыми днями, если природа не даст ей столько детей, как у Корнелии, матери Гракхов. В знатных семьях редко имели больше двоих детей. Аврелия была исполнительна и трудолюбива, но с самого рождения ее, единственную девочку в семье, оберегали от забот. Теперь же она вот-вот станет домовладелицей и женой. Это обещало ей немало хлопот в самом ближайшем будущем.
Вот почему взгляд ее сиял. Она строила планы, старалась представить себе, как все это будет выглядеть.
Квартиры первого этажа были разной площади. Домовладелец, строя инсулу, поскупился насчет собственного жилища. После особняка Котты на Палатине эта инсула казалась очень маленькой. Действительно, особняк Котты занимал большую площадь, чем весь первый этаж инсулы, включая лавки, таверну у перекрестка и обе квартиры.
Несмотря на то что в столовой вряд ли смогли бы поместиться три обыкновенных обеденных ложа, а таблиний был меньше любого кабинета в частных домах, потолки в них были очень высоки. Стена между ними не доходила до потолка, что позволяло воздуху и свету проникать с лестницы через столовую в кабинет. В гостиной пол выложен терракотовой плиткой, стены красиво оштукатурены, две толстые деревянные колонны посреди комнаты окрашены под мрамор причудливой расцветки. Воздух и свет проникали сюда с улицы сквозь огромную железную решетку, расположенную высоко на наружной стене между лавкой и лестницей, которая вела на верхние этажи. Из гостиной можно было попасть в три спальни, традиционно лишенные окон, а из кабинета — в две другие, одна из которых была чуть побольше. В квартире имелась еще одна небольшая комната, которую Аврелия могла бы использовать как свою гостиную, а между ней и лестницей — кубикула, как раз для Кардиксы. Но всего приятнее было обнаружить, что в квартире есть ванная и уборная. Как радостно сообщил агент, инсула находится прямо напротив одной из главных сточных труб Рима, к ней подведен водопровод!
- Предыдущая
- 103/235
- Следующая
