Дуэль сердец (Зловещая тайна) - Картленд Барбара - Страница 24
- Предыдущая
- 24/71
- Следующая
На каминную решетку упал уголек, разрушив связывавшие их чары. Каролина опустила глаза и, охваченная застенчивостью, какой еще никогда не испытывала, повернулась и безмолвно вышла из комнаты.
Она слышала, как за ней закрылась дверь библиотеки — с негромким вызывающим стуком, — но уже бежала по коридору, через холл и вверх по лестнице.
Она не оглядывалась по сторонам, желая лишь одного — поскорее очутиться вновь в освещенных солнцем покоях леди Брикон. Она еще спешила по коридору, когда в дальнем его конце появилась Доркас.
— Мисс Фрай, ее милость заснула. Я провожу вас в вашу комнату и дам знать, когда она проснется.
Доркас пошла по коридору; Каролина следовала за ней. Мысли и чувства Каролины были слишком хаотичны и беспорядочны; в этот момент она думала лишь о лице лорда Брикона, каким его только что видела в библиотеке.
— Вот ваша комната, мисс Фрай. Она недалеко от спальни ее милости на случай, если вы ей понадобитесь.
Доркас отворила дверь в небольшую комнатку. Помещение было безрадостным и довольно холодным, вероятно, им не пользовались, но Каролина не обратила на это внимание, она видела лишь одно — Марию, скромно стоящую у туалетного столика.
Доркас строго взглянула на Марию.
— Помогите мисс Фрай найти все необходимое, пока не прибыл ее багаж. После этого помогите ей распаковаться.
— Хорошо, мисс Доркас, — Мария слегка присела в реверансе.
Когда дверь закрылась, она взглянула на хозяйку и широкая улыбка преобразила ее круглое лицо. Каролина предостерегающе прижала палец к губам.
— Подожди, — прошептала она, осторожно подошла к дверям, прислушалась и с облегчением вздохнула.
— Все в порядке, миледи, — сказала Мария. — Ее вам можно не опасаться. Мисс Доркас, хотя и глядит сурово, но человек порядочный. Ни о ком другом здесь этого не скажешь.
— Мария! — воскликнула Каролина. — Я так рада тебя видеть! Рассказывай все, что удалось узнать.
— Да уж немало, миледи. А лучше сказать, столько, что и не знаю, с чего начать. Такого хозяйства мне никогда видеть не доводилось, все шиворот-навыворот! У меня здесь глаза открылись, уж это точно, миледи: после того, как поживешь в Мандрейке, увидеть в эдаком доме ссоры да перебранки… А уж сколько добра здесь пропадает! Ох, миледи, вы бы ни за что не поверили!
— Я хочу знать все, — сказала Каролина. — Но сначала скажи мне, кто такая миссис Миллер?
— Да, уж, это вопрос в самую точку, миледи, — ответила Мария. — Я сама себя об этом спрашивала, потому как нанимала меня миссис Миллер. Сначала меня провели к экономке — пустое место, да и только, смертельно боится миссис Миллер. По счастью, как раз на этой неделе ушли две горничных. Одну уволили за дерзость, а вторая сама ушла, потому что не могла стерпеть обращения миссис Миллер.
— Но кто же она? — опять спросила Каролина.
— Ну, как я поняла, — ответила Мария, — она доводится родней по мужу тетке его милости, леди Августе Уорлингем.
— А леди Августа тоже живет здесь? — спросила Каролина.
— Это уж точно, живет. Страннее дамы не встретите никогда. Уж как было трудно удержаться от смеха, когда мне пришлось прислуживать ей в спальне…
— Ладно, ладно, рассказывай дальше о миссис Миллер, — перебила ее Каролина, зная, как легко Мария отвлекается от сути повествования.
— Оказывается, — продолжала Мария, — леди Августа обожает своего племянника, мистера Джерваса Уорлингема, того самого джентльмена, о котором ваша милость просила меня разузнать.
— А он-то здесь при чем?
— Муж миссис Миллер служил в армии с мистером Уорлингемом и погиб, как я поняла, в сражении при Ватерлоо. Миссис Миллер осталась с крошечной пенсией и упросила мистера Уорлингема устроить ее здесь, когда его милость был в Европе. Тогда в доме распоряжалась леди Августа, но она не любит заниматься хозяйством и поэтому передала все в руки миссис Миллер. Так что когда его милость вернулся, она уже здесь обжилась, начала важничать и изображать из себя знатную даму.
— Ясно, — сказала Каролина. — Значит, она — друг мистера Джерваса Уорлингема?
— Больше чем друг, как говорят некоторые, — ответила Мария и торопливо добавила: — Не следовало бы мне повторять вашей милости такие неприличные сплетни, вы уж меня простите. Ох, миледи, слишком вы молоды для того, чтобы впутываться в подобную историю. Ну что ваш батюшка и ее милость скажут? Ваша милость, давайте вернемся домой, уедем отсюда! Не нужно было мне соглашаться на такое предприятие; чувствую я, что может случиться худое!
— О чем ты говоришь? — воскликнула Каролина. — Что такое может случиться?
— Не знаю, ваша милость, — жалобно ответила Мария. — Просто нутром чую — прямо мурашки бегают, а объяснить не могу. Знаю только, что хочу вернуться в Мандрейк и вас, миледи, увезти туда.
— Тогда, Мария, мне придется тебя разочаровать, — сказала Каролина, — ибо я намерена остаться здесь. Я хочу докопаться до всех тайн этого дома.
С этими словами она решительно вскинула голову, голос ее зазвенел, а на лице появилось воинственное выражение, типичное, как говорил отец Каролины, для Фэев всех столетий. Мария понимала, что спорить бесполезно, но продолжала твердить, что нюхом чует беду.
Ко времени обеда прибыли сундуки Каролины. Мария их распаковала и помогла хозяйке надеть платье из узорчатого голубого газа, красиво задрапированного поверх нижней юбки из синего плотного шелка, расшитого серебряными блестками. Для скромной компаньонки платье было чересчур изысканным, но Каролина, воодушевленная идеей Харриет, что это — поношенные наряды, отданные ей леди Каролиной Фэй, желала выглядеть красивой и модно одетой, а не простенькой и незаметной.
Каролину ничуть не смутило выражение лица миссис Миллер, когда она вошла в гостиную, где все собирались перед обедом. Миссис Миллер тоже была одета по моде, но ее желто-шафранное полосатое платье было из дешевой материи. Расчет делался скорее на чары белоснежных плеч и полной груди, чем на то, как сшито и как сидит платье.
Взглянув на эту женщину, на ее крашеные губы и причудливо уложенные волосы, Каролина утвердилась в мысли, что миссис Миллер — вовсе не почтенная вдова, за какую себя выдавала. Она достаточно часто видела подобных женщин в Лондоне и слышала от своей крестной откровенное мнение о них. Больная леди Брикон, лежа в своей комнате, могла этого и не осознавать, но миссис Миллер была из тех, кого не следовало приглашать в знатный дом и тем более ей нельзя доверять управление им. В этом Каролина была уверена.
Когда Каролина вошла в гостиную, миссис Миллер разговаривала со старой женщиной, выглядевшей столь невероятно, что Каролина сразу решила: это и есть леди Августа Уорлингем. На ней был ярко-рыжий парик, тщательно завитый и закрученный, украшенный пучком малиновых перьев, которые удерживались огромной брошью и изумрудом и бриллиантами. Бесценное ожерелье из таких же изумрудов висело вокруг желтой шеи. Ее худое морщинистое лицо было сильно нарумянено; старые близорукие глаза подкрашены. Пальцем руки, напоминавшей когтистую лапу, она указала на Каролину и трескуче засмеялась:
— Это та самая девушка, верно? Подойдите сюда, дитя мое, дайте взглянуть на вас.
Каролина послушно подошла, сделала реверанс и встала возле старой женщины, ожидая позволения отойти.
Леди Августа взглянула на нее, поднесла к глазам монокль и засмеялась хриплым квохчущим смехом — почему-то Каролине она понравилась, невзирая на необычный внешний вид.
— Да вы хорошенькая, — сказала она. — Думаю, даже слишком хорошенькая для собственного спокойствия, как и для спокойствия других женщин. Неудивительно, что Хестер хочет от вас избавиться. Так ведь, Хестер? — обратилась она к миссис Миллер. — Слишком, слишком хороша, и Джервас это сразу заметит, а?
Каролину позабавило, что миссис Миллер раздосадована и чувствует себя неловко.
— Я думала лишь о леди Брикон, — натянуто сказала она.
— Чушь и ерунда! Как всегда, ты думала лишь о своих собственных чувствах. Да, она хороша, слишком хороша на твой взгляд, Хестер. Тебе следует от нее избавиться — если сможешь.
- Предыдущая
- 24/71
- Следующая
