Форель и Фемида - Марш Найо - Страница 17

• Предыдущая
• 17/56
• Следующая

— Превосходно, — кивнул Аллейн.

— Ну, — сказал сержант Олифант, — нас ведь так инструктировали, сэр, верно?

— Заметили что-нибудь необычное? — спросил Аллейн.

Задать этот вопрос инспектора заставила скорее доброжелательность, чем любопытства и реакция сержанта изумила его. Олифант хлопнул своими веснушчатыми ручищами по рулю и громко фыркнул.

— Необычное! — возопил он. — Ого-го еще бы! Необычное! Послушайте, сэр вы рыбной ловлей увлекаетесь?

— Как сказать… Увлекаюсь, когда есть время А что?

— Так вот, слушайте, — произнес сержант Олифант, начисто забыв о субординации. — Есть у нас в Чайне жуткая такая рыбина, прямо обалдеть. А тяжеленная какая! А до чего хитра! Осторожная — ужас. А плавает да ныряет с таким важным видом, что прямо сердце заходится. Бывало, всплывет, — говорил сержант Олифант, направляя свою машину вверх по Уоттс-хилл, — хвать наживку и наутек. Так уже три раза была Один раз, две недели назад, она у покойника-то сорвалась да блесну в зубах уволокла, хотя он был мужчина крепкий. А в другой раз покойный сквайр, сэр Гарольд Лакландер, ее упустил — сам же и признавался, что с подсечкой замешкался И вот, — прокричал сержант, — и вот она наконец попала на крючок, побилась-побилась и покойный полковник ее вытащил, сэр! И там она и лежит теперь рядом с мертвым телом. Уж я-то пятифунтовую форель от чего угодно отличу. Так вот, если судьба такая — умереть, то более славной смерти не придумаешь Я имею в виду смерть полковника, а не форели, мистер Аллейн, — заключил сержант Олифант.

Спустившись по Уоттс-лейн вниз в долину, они в пелене дождя въехали в деревню. Олифант притормозил напротив «Мальчишки и Осла». В освещенных дверях стоял человек в макинтоше и твидовой шляпе.

— Это главный констебль, сэр, — сказал Олифант. — Сэр Джеймс Панстон. Он обещал заехать и встретить вас.

— Я хочу переговорить с ним, прежде чем мы двинемся дальше. Подождите минутку.

Аллейн перешел через дорогу и представился. Главный констебль оказался крепким, загорелым мужчиной, который служил раньше старшим комиссаром полиции в Индии.

— Я решил, что мне лучше заехать самому, — сказал сэр Джеймс, — и ознакомиться с обстановкой. Обстановка — хуже некуда. А Картаретт — парень лучше некуда. Понятия не имею, у кого на него был зуб, ну да вы в этом разберетесь! Я отправлюсь с вами. И гнусная же погодка!

Второй автомобиль уже стоял за машиной Олифанта. Бейли, Томпсон и водитель вылезли и привычными, хорошо отработанными движениями выгрузили свое имущество, упрямо не обращая внимания на дождь. Все вместе последовали за главным констеблем и, миновав живую изгородь пустились по неровной дорожке вниз по залитому дождем склону холма. Их фонари высвечивали за стеной ливня мокрые кусты дрока.

— Вот это и есть Речная тропинка, — сообщил главный констебль — Она идет прямиком через усадьбу Нанспардон и выходит к Нижнему мосту, через который нам нужно будет перейти. Я слышал, что вам звонила старая леди.

— Да, звонила, — сказал Аллейн.

— Что ни говорите, повезло нам, что вас сюда прислали. Иначе она никому бы не дала покоя.

— Не пойму, при чем она тут?

— В сущности ни при чем. С тех пор как леди Лакландер появилась в Нанспардоне, она взвалила на свои плечи управление Чайнингом и Суивнингсом. Местным жителям это почему-то пришлось по вкусу. Возможно, сработали феодальные инстинкты. Они, знаете ли, сохраняются в глухомани. Суивнингс как раз такая глухомань, и Гермиона, леди Лакландер устроила здесь все так, как пожелала.

Сэр Джеймс продолжал рассказывать о местных делах, пока они, хлюпая в мокрой траве, спускались по скользкому склону. Он поведал Аллейну о семействе Картареттов и их соседях, особенно выпукло обрисовав саму леди Лакландер.

— Вот вам вкратце местные сплетни, — сказал сэр Джеймс. — Все друг друга знают, и так продолжается целые столетия. Биржевые маклеры в Суивнингсе не селились. Лакландеры, Финны, Сайсы и Картаретты из поколения в поколение живут в своих родовых гнездах. И близко друг с другом знакомы, хотя в последние годы, по-моему, между Лакландерами и стариной Финном возник холодок. Кстати, уж коли об этом зашла речь, Морис Картаретт разругался с Финном из-за рыбалки или что-то в этом роде. Правда, сам Октавиус слегка того… Со всеми ссорится. С другой стороны, Картаретт был очень милым, приятным человеком. Чересчур, правда, чопорным и чертовски вежливым, особенно с теми, кто ему не нравился или с кем он поцапался. Не то чтобы он нарывался на ссоры… Отнюдь. Я, кстати, слышал, — продолжал сэр Джеймс, — что между Картареттом и этим ослом Джорджем Лакландером наметилось некоторое охлаждение. Ну да что там! А вот и мост…

Переходя через мост, они услышали, как дождь лупит по поверхности реки. На той стороне их ноги сразу увязли в грязи. Они свернули налево, не неровную тропинку. В башмаках у Аллейна чавкала вода, с полей шляпы текли струйки.

— Надо же было начаться такому ливню, — сокрушался главный констебль. — Плакали наши улики.

Мокрая ветка ивы хлестнула Аллейна по лицу. Справа от них, на холме, светились окна трех домов. Впрочем, когда по пути попадались деревья и кусты, холм терялся за ними.

— Из тех домов видно место преступления? — спросил Аллейн.

Сержант Олифант ответил:

— Нет, сэр Мешает ивняк и деревья, растущие перед домами. Оттуда видно только отрезок берега за мостом и чуть ниже.

— Это ведь участок мистера Данберри-Финна? — спросил главный констебль. — Там, за мостом?

— Мистера Данберри-Финна? — насторожился Аллейн.

— Если полностью, то мистера Октавиуса Данберри-Финна. На первой части своей фамилии он и сам не настаивает. Это тот самый местный чудак, о котором я вам рассказывал. Он живет вон в том доме, на самом верху. У нас в Суивнингсе нет деревенского дурачка, зато есть злобный старый джентльмен. Это куда шикарнее, — скривился сэр Джеймс.

— Данберри-Финн, — повторил Аллейн. — Он как-то связан с Лакландерами?

Сер Джеймс лаконично ответил:

— Все они живут в Суивнингсе, вот и все.

Его голос зазвучал менее уверенно, так как он ступил в заросли камыша. Где-то поблизости раздавался душераздирающий вой собаки, и чей-то низкий голос уговаривал ее замолчать: «Да замолчи же наконец!» Впереди показался свет.

— Пришли, — сказал сэр Джеймс. — Это вы, Гриппер?

— Так точно, сэр, — ответил низкий голос.

В свете фонарей заблестел форменный плащ полицейского.

— Собака все не унимается, — заметил сержант.

— Так точно, мистер Олифант. Я ее тут привязал.

Свет фонаря высветил Скипа, привязанного носовым платком к иве.

— Привет, старина, — сказал Аллейн.

Все остальные ждали, пока он выберется из зарослей. Полицейский придержал мокрую ветку, чтобы она не хлестнула Аллейна по лицу.

— Здесь придется пригнуться, сэр.

Аллейн наконец выбрался из кустарника. Его фонарь моргнул и почти сразу уткнулся в блестящую от дождя горку.

— Мы прикрыли его, — объяснил сержант, — когда стал собираться дождь.

— Хорошо.

— И постарались как можно лучше закрыть землю вокруг тела. Кирпичами и досками вон от того сарая. Да на беду вода все-таки подтекла под низ.

Аллейн сказал:

— Ничего. Лучшего ожидать не приходится. Думаю, прежде чем мы подойдем поближе, надо сделать фотографии. Вперед, Бейли. Вы уж постарайтесь. Сначала снимите тело так, как есть, потом откройте его и снова сфотографируйте. Со всеми подробностями, а то дождь все смоет до утра. Хотя, кажется, скоро развиднеется.

Они вслушались: в зарослях капли падали с мокрых деревьев, но дождь перестал барабанить, и к тому времени, когда Бейли установил свой аппарат, белесая луна снова осветила долину.

Когда Бейли, пользуясь вспышкой, закончил фотографировать место преступления и прикрытое брезентом тело, он снял брезент и снова сфотографировал труп с разных точек, сперва с твидовой шляпой на лице, а потом — без нее. Отдельно он сфотографировал лицо полковника Картаретта, и при свете магния сверкнули в ночи его поднятые брови и поджатые губы. Только когда все это было сделано, Аллейн, осторожно ступая, подошел ближе, наклонился над телом и осветил своим фонарем рану.

• Предыдущая
• 17/56
• Следующая