Выбери любимый жанр

Шах королеве. Пастушка королевского двора - Маурин Евгений Иванович - Страница 17


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

17

Затем король продолжал как ни в чем не бывало шутить и угощать своих гостей, но веселье не клеилось, и вскоре пирушка кончилась.

Было часов двенадцать ночи. Крильон,[19] очень любивший деда и с обычной неустрашимостью сам всегда говоривший правду в глаза всем без исключения, увел деда к себе. Но не прошло и часа, как явился посланный короля и передал королевскую волю: маркиз де Тарб должен до восхода солнца покинуть Париж. Дед и Крильон оба подметили, что при встрече мой дед именовался «герцог д'Арк», а при проводах – «маркиз де Тарб». Но Крильон дал деду обещание, что найдет случай напомнить Генриху о подвиге маркиза де Тарба и о королевском слове, не подлежащем отмене. Он высказал твердую уверенность, что чувство справедливости восторжествует в его величестве над личным недовольством…

Однако он ошибся. Через год пришло от Крильона письмо, в котором этот истинный «рыцарь без страха и упрека» сообщал, что на попытку заговорить о герцоге д'Арке король Генрих холодно заметил, что ему «неизвестно о существовании во Франции дворян с таким именем». Сказано это было тоном, раз навсегда лишавшим возможности снова заговорить об этом предмете. Однако герцог Крильон нашел способ заменить патент на сан герцога д'Арк иным путем. Он собрал у себя сподвижников сражения при Арке и предложил им составить протокол, в котором ими клятвенно подтверждаюсь, что король Генрих Четвертый после сражения при Арке возвел Крепина Бретвиля, маркиза де Тарб, в сан герцога д'Арка со всем его нисходящим потомством, с тем чтобы герцогский сан переходил лишь к старшему в роде. Протокол был составлен, подписан очевидцами и подлинность его засвидетельствована подписью и печатью герцога Крильона. Последнее было, конечно, очень важно, потому что сам Крильон не был участником аркского боя, а его имя значило больше любого патента. Однако перед подписью Крильон оговорил вдобавок, что при нем лично король Генрих, встречая маркиза де Тарба, титуловал его именно этим саном.

– Вот так и случилось, ваше величество, – закончил свой рассказ Ренэ, – что моему деду не удалось получить патента и что имя герцогов дАрк не было внесено в геральдические книги. Тем не менее и дед, и отец, и я – мы всегда считали, что письмо короля Генриха и протокол, подписанный очевидцами, вполне удостоверяют наше право на этот титул. Королевская милость была оказана за прямые заслуги, при свидетелях и назад прямо взята не была. Пожаловано было, разжалования не было. Но из описанных мной обстоятельств становится ясно, почему ваше величество не знали о существовании герцогов дАрков!

– Да-с, нечего сказать, ваш рассказ отлично иллюстрирует обычную королевскую неблагодарность! – задумчиво сказал Людовик. – Но как трудно королю быть всегда благодарным! Вот хотя бы взять историю вашего деда. Я всецело на стороне этого храброго, честного воина. Я искренне считаю, что трону необходимы такие слуги, умеющие безбоязненно говорить правду в лицо. Но… будь я на месте своего деда, я поступил бы совершенно так же, если только не хуже! Ну, подумайте сами! Если бы король Генрих сдержал слово и на другой день пожаловал вашему деду обещанный патент, поместья и ренту, все остальные стали бы открыто поносить жену короля, которая – как-никак – была французской королевой!

Король хотел дальше развить свое оригинальное утверждение, но в этот момент ему доложили, что его высочество Филипп Орлеанский желает видеть его величество.

Людовик приказал впустить брата.

VII

– Здравствуй, милый Филипп, рад тебя видеть! – приветливо сказал король Людовик, выходя в кабинет, где его ожидал брат. – Ну, присаживайся! Как ты поохотился?

– Не могу похвастать удачей! – мрачно ответил Филипп.

– Что же так? Или ты, может быть, гонялся за слишком крупным зверем?

Филиппу показалось, что в тоне голоса короля слышится иронический, торжествующий намек. Он резко поднял голову. Но лицо короля оставалось спокойным, только где-то глубоко, в самых уголках умных глаз, еле заметно искрилась тень насмешки.

– Извиняюсь, ваше величество, – глухо сказал Филипп, снова опуская глаза. – Я с удовольствием поговорю с вами в следующий раз на охотничьи темы, а теперь… мне нездоровится. Кроме того, я явился к вам не за тем: я пришел просить справедливости!

– И ты ее получишь! – с жаром подхватил Людовик. – В чем дело, милый Филипп? Кто тебя обидел?

– Меня лично – никто, но один из дворян моей свиты лежит, тяжело раненный дерзким авантюристом. Я имею сведения, что последний прибыл в Париж с целью искать службы при королевском дворе. Поэтому его нетрудно найти, и я надеюсь, что ваше величество прикажете…

– По порядку, милый Филипп, по порядку! Сначала: кто – дворянин твоей свиты и кто – «дерзкий авантюрист»?

– Пострадавший – маркиз де Вард, обидчик – некто, именующий себя герцогом д'Арком.

– Так-с! Ну, а при каких обстоятельствах Вард был ранен Арком?

– Дерзкий проходимец напал на маркиза…

– Как? Так, попросту, напал и ранил? И ты был сам свидетелем этого?

– Нет, но маркиз де Вард…

– А! Ну, это – другое дело! Я уверен, что ты введен в заблуждение, милый брат! Но по счастливой случайности мы можем разобрать это дело тут же, на месте! – Людовик подошел к двери соседней комнаты и крикнул: – Герцог д'Арк, пожалуйте сюда! – и, искоса посмотрев на брата, со злорадством заметил, как вытянулось лицо Филиппа.

– Ваше величество! – испуганно и злобно заговорил последний, – мне кажется, что очная ставка между принцем крови и каким-то проходимцем совершенно недопустима уже принципиально…

– Но кто же говорит здесь об очной ставке, милый Филипп? Ты обвиняешь человека в совершении преступления, я сейчас же требую обвиненного тобой к ответу. А, вот и герцог! – перебил сам себя Людовик, когда Ренэ появился в дверях. – Герцог д Арк, его высочество герцог Филипп Орлеанский обвиняет вас в нападении на дворянина его свиты, маркиза де Барда. Что вы можете оказать в свое оправдание?

– Ничего, ваше величество! – спокойно ответил Ренэ.

– Ничего? – повторил король, с явным недоумением глядя на юношу. – Значит, вы… сознаетесь?

– В совершении явно позорного деяния? В том, что я, герцог д'Арк, напал на проезжего как разбойник? Извините меня, ваше величество, да вам, очевидно, благоугодно шутить!

– Ну, так объяснитесь! – с нетерпением и явным неудовольствием сказал король.

– Мне легче всего будет объяснить свою мысль сравнением, ваше величество! Если бы я обвинял его высочество герцога Орлеанского в краже платка из кармана или в нечестной игре, что мог бы сказать в свое оправдание его высочество? Мне кажется – ничего. Даже больше – его высочество, не унижая себя, не мог бы вообще оправдываться! Ведь существуют обвинения, которые настолько нелепы, вздорны и неправдоподобны, что позорят не обвиняемого, а обвинителя!

– Не забывайся, хам! – крикнул бледный от гнева, давно бешено покусывавший губы, Филипп.

– За это слово вы мне ответите как дворянин дворянину! – крикнул Ренэ и ринулся вперед, наполовину обнажая шпагу.

– Тише, герцог! – спокойно сказал Людовик, но это спокойствие тона было таково, что сразу охладило и остановило пылкого гасконца. – Вы забываетесь! В присутствии короля никто не смеет сводить личные счеты, а тем более – обнажать оружие! Но и вы, ваше высочество, забылись! Как могли вы решиться произнести такое оскорбительное слово? Герцог д'Арк принадлежит к старинной французской знати, его родословная лишь немногим отстает от нашей, даже если мы возьмем главную ветвь, то есть дом Капетингов вообще![20] Дед этого юного герцога оказал неоценимые услуги нашему деду, королю Генриху! Ваше высочество! После меня вы – первый дворянин во Франции! Относясь так презрительно к представителю древнего рода, вы унижаете всю французскую знать. Но таким образом вы прежде всего унижаете самого себя! Право, ваше высочество, я не видел бы никакого оправдания вашему поведению, если бы с самого начала не заметил, что вы находитесь в угнетенном состоянии духа. Вы, кажется, жаловались на нездоровье? Будем надеяться, что нездоровье коснулось только тела, а не духа! Ну, так постарайтесь же держать себя в надлежащих границах. Итак, вы продолжаете настаивать, что герцог д'Арк совершил противозаконное нападение на маркиза да Варда?

вернуться

19

Знаменитый французский полководец, товарищ по оружию короля Генриха Четвертого, который объявил его первым стратегом мира. Крильон был храбр не только на войне, но и в придворной жизни умел оставаться совершенно независимым и бесконечно прямым.

вернуться

20

Основная линия Капетингов, начавшись в 987 г., кончилась в 1328 г. Затем следовали боковые линии: Валуа, Валуа-Орлеан, Валуа-Орлеан-Ангулем и наконец Бурбоны, начавшиеся с Генриха IV и кончившиеся (считая до Революции) Людовиком Шестнадцатым.

17
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело