Искушения Парижа (Девственница в Париже; Ах, Париж!) - Картленд Барбара - Страница 14

• Предыдущая
• 14/52
• Следующая

— Ну уж нет! — возразила герцогиня. — Сшить для тебя одежду — это главное, что нам нужно сделать. Без нее обо всем остальном не может быть и речи. О! У меня появилась идея! Несмотря на то что на улице тепло, я накину соболиную шубку. Весной погода всегда обманчива.

Гардения недоуменно захлопала глазами, не понимая, к чему тетя клонит.

— У тебя есть какое-нибудь другое платье, пусть даже летнее, только не мрачного цвета? — спросила герцогиня.

Гардения кивнула.

— Есть. Из розовой кисеи. Я сама его сшила. — Она смущенно пожала плечами. — Наверное, оно не очень элегантное… Этот фасон я увидела в одном из журналов мод…

— Великолепно. — Герцогиня одобрительно кивнула. — Ступай и надень его.

Гардения колебалась.

— Но… Ведь это платье не траурное, тетя Лили…

— И хорошо, — ответила герцогиня жестко. — Я ведь уже сказала тебе, что о мрачных тонах ты должна позабыть. Моим парижским друзьям не интересно, в трауре ты или нет.

— Хорошо, тетя Лили, — покорно произнесла Гардения. — Я надену свое розовое платье.

Ивонн проводила ее в комнату, куда уже перенесли ее вещи.

Служанка с веселыми глазами как раз распаковывала их.

Розовое платье из тюля было измятым. Тем не менее оно выглядело гораздо лучше, чем черное, в котором Гардения приехала.

Она переоделась и подошла к зеркалу. И сильно смутилась, представив, что рядом с разнаряженной в шифон, жемчуга и бриллианты тетей будет смотреться более чем скромно.

Как замечательно, когда у тебя есть много красивой одежды и драгоценностей, подумала она. И тут же вспомнила мать, старательно штопающую их старые платья. Денег на новые у них не было.

Поблагодарив служанку, которую, как выяснилось, звали Жанна, она вышла из комнаты и поспешно вернулась в спальню герцогини.

Та сидела у зеркала и наносила на ресницы еще один слой туши.

Гардения уставилась на нее в растерянности. Она всегда считала, что в дневное время косметикой могут пользоваться лишь актрисы, выступающие на сцене. И твердо знала, что мать не одобрила бы поведения сестры.

Герцогиня положила на столик щеточку для туши и повернула голову.

— О Боже! — воскликнула она. — Сразу видно, что платье самодельное!

Гардения густо покраснела.

— Но если бы я не сшила его, у меня вообще не было бы нового платья, — ответила она.

— Прости меня, девочка! — Герцогиня лучезарно улыбнулась. — Я вовсе не хотела обижать тебя. Просто подумала, что я чудовищно невнимательна. Чего мне стоило отправить вам с мамой несколько коробок со своими старыми платьями? Я ведь не знаю, куда их девать.

На щеках Гардении появились ямочки.

Герцогиня сдвинула брови.

— Ты смеешься надо мной? Но почему?

— Я подумала о том, как нелепо мы с мамой выглядели бы, если бы стали разгуливать по деревне в ваших нарядах, — ответила Гардения. — Увидев маму в бальном платье, папа тут же упал бы в обморок!

Герцогиня рассмеялась. Она прекрасно помнила небольшой дом, в котором жила ее сестра с мужем и дочерью. Помнила и их деревеньку, утопавшую в зелени, и серую церквушку на ее окраине.

— Ты права, — сказала она. — Мои платья смотрелись бы в вашем селении просто смешно.

— Только не подумайте, что мы вам завидовали, — выпалила Гардения. — Мама очень радовалась, что вы имеете возможность роскошно одеваться. Ей нравилось представлять, как вы красуетесь на балах, затмевая своей прелестью всех других дам. Она часто разговаривала со мной о вас, а я пыталась представить, в чем вы ходите на вечеринки, на дипломатические обеды. — По ее губам скользнула улыбка. — Сейчас, когда я увидела ваши платья, поняла, что представляла их совсем не правильно.

— Скоро и у тебя будет множество нарядов, — заявила герцогиня. — Ивонн, подай-ка мадемуазель вон ту шляпу и принеси ей накидку из шиншиллового меха.

Ивонн торопливо сняла с крючка шляпу, очень похожую на шляпу герцогини, но более скромную, водрузила ее на голову Гардении и прикрепила к волосам двумя огромными зажимами, осыпанными мельчайшими бриллиантами.

Гардения чувствовала, что головной убор ей великоват, но была настолько ошеломлена, что не вымолвила ни слова и даже не взглянула на себя в зеркало. Буквально через минуту Ивонн надела ей на плечи длинную шиншилловую накидку.

— Нет, нет! Тетя Лили, я не могу в этом пойти, — запротестовала она.

— Почему же, девочка моя? — удивилась герцогиня. — Конечно, для мехов сезон сейчас не самый подходящий, но на людей они произведут должное впечатление, поверь мне. Эту накидку мне подарил один друг. Разве она тебе не нравится?

— Ужасно нравится, — задыхаясь от волнения, произнесла Гардения. Блестящий серый мех был настолько мягким на ощупь. что казался шелковым. — Наверняка такая вещица стоит целое состояние! Я не привыкла носить дорогую одежду, тетя Лили!

— Чепуха! — ответила герцогиня. — Ты должна заявить о себе с самого начала. Пусть эта накидка тебе поможет! Я еще ни разу ее не надевала. Ждала какого-нибудь особого момента.

Вот он и настал! Пойдем, детка!

Сконфуженная и растерянная Гардения последовала за тетей, решительно и грациозно устремившейся к лестнице. Ей казалось, все, что происходит, — это не реальность, а какой-то невиданный сон.

Во дворе их уже ждал автомобиль. Они уселись на заднее сиденье и постелили на колени коврики из собольего меха.

Рядом с водителем сел лакей в бордовой униформе. Загудел мотор, машина тронулась с места и выехала из ворот с колоннами на дорогу.

— Завтра мы поедем с тобой в Буа, — сказала герцогиня. — Посмотришь, как великолепен Париж весной. Сегодня на прогулку у нас не будет времени. Надо решить вопрос с твоими нарядами.

Произнося эти слова, она помахала рукой вышагивавшим под сенью деревьев Елисейских полей мужчинам. Те, завидев ее, поснимали с голов цилиндры.

— Это мои друзья, — пояснила герцогиня. — Увы, ритмы нашей жизни все убыстряются. Несколько лет назад я могла ездить по парижским улицам исключительно в экипаже. Тогда, встречая знакомых, я сразу останавливалась и беседовала с каждым из них. Теперь же мы проносимся мимо друзей, сидя в металлической коробке, и времени на разговоры больше не находим.

Глаза Гардении горели.

— Но ездить на машине так интересно!

— В этом мало романтики, — сказала герцогиня. — Но по крайней мере не приходится беспокоиться о лошадях. Мой покойный муж всегда нервничал из-за того, что я, подолгу собираясь, заставляю лошадей ждать. Автомобиль может стоять под окнами часами, за него переживать не приходится.

— Но многие люди до сих пор предпочитают ездить в запряженных лошадьми экипажах, — заметила Гардения, выглядывая в окно.

— Это все еще в моде среди представителей парижской аристократии, — ответила герцогиня. — Вот щеголи и разъезжают в своих экипажах.

— Кстати! — воскликнула Гардения. — Совсем забыла вам рассказать! Сегодня утром приходил лорд Харткорт. С кузеном. По-моему, его имя Бертрам Каннингхэм. Мистер Каннингхэм пригласил меня на прогулку завтра утром. Сказал, что заедет за мной в то же время. Я ответила, что должна спросить у вас разрешения.

Лицо герцогини напряглось.

— Он пригласил тебя одну?

— Насколько я поняла, да… — пробормотала Гардения. — В Англии подобное недопустимо, но во Франции… Я подумала что здешние порядки могут отличаться от наших…

— Ты уверена, что он пригласил тебя одну? — повторила свой вопрос герцогиня. В ее тоне было нечто такое, что насторожило и даже напугало Гардению.

— Во всяком случае, я поняла его именно так, — ответила она, гадая, что происходит. — Может, предполагается, что лорд Харткорт тоже будет присутствовать. Не знаю…

— Черт возьми! — прошипела герцогиня. — Эти двое только зря теряют время.

Гардения не знала, что делать.

— Простите меня, — тихо сказала она. — Наверное, я должна была вести себя совсем по-другому. Я прекрасно знаю, что в Англии на подобную прогулку я могла бы поехать только с компаньонкой.

• Предыдущая
• 14/52
• Следующая