Дикая роза - Альварес Альберто - Страница 75

• Предыдущая
• 75/146
• Следующая

Доктор Кастильо ласково держал Кандиду за руку.

— Так вы ничего не помните из того, что произошло вчера в вашей комнате?

Она отрицательно покачала головой. Дульсина сделала знак Хаиме и Леопольдине, ждавшим около дверей. Они подошли к Кандиде и под руки повели ее к выходу.

— Я не хочу в сумасшедший дом! — сдавленно проговорила Кандида.

Хаиме успокаивал ее:

— Не волнуйтесь, сеньорита, все будет хорошо.

— Не хочу! — упиралась она. — Я не сумасшедшая! Когда ее вели по лестнице, Ванесса и Рохелио тихо переговаривались, глядя вниз, в лестничный пролет.

— Дульсина все-таки добилась своего, — сказал Рохелио.

— А где Леонела? — спросила Ванесса.

— Уехала в какую-то больницу. Ей сообщили, что плохо с кем-то из ее знакомых.

Рохелио помолчал.

— Похоже, что мне следует поговорить с доктором Кастильо.

Карлос сидел в кресле дона Анхеля. Роза вот уже пятнадцать минут слушала его нотации по поводу ее шутки с пауком. Эта воспитательная беседа, видимо, доставляла

Манрике Карлосу удовольствие. Он важно крутил ус и все внушал Розе, что всякую другую он бы строго наказал, но… Роза же не понимала, при чем тут какие-то «но». Она провинилась и готова была отвечать: пропустить три дня работы и потерять на этом в деньгах. Карлоса, однако, почему-то не устраивала ее готовность понести наказание. Крутя ус, он сказал, что предпочел бы обсудить эту проблему не здесь…

— А где? — простодушно поинтересовалась Роза.

— Где-нибудь за рюмкой… Роза встала.

— Вот что, сеньор, из зарплаты вычитайте. А на рюмку пригласите свою бабушку.

Она вышла из кабинета. Карлос попытался было удержать ее, но в это время зазвонил телефон, и плачущая Амалия сообщила, что приключилась беда.

В магазине начался переполох. Малена громогласно заявила, что нисколько не удивлена случившимся: после вчерашних переживаний дона Анхеля из-за сына другого нечего было и ожидать.

— А что случилось? — спросила Эулалия.

— Он выгнал сына. И за дело, — ответила Малена. — Но я бы хотела найти Рауля и предупредить…

— О чем? — поинтересовалась Америка.

— Сын должен знать о том, что происходит между доном Анхелем и его любимой продавщицей. — Малена нервно хихикнула и тотчас же сделала скорбное лицо.

Первое, кого увидел дон Анхель, очнувшись, была Роза Гарсиа, на цыпочках подходившая к нему с букетом цветов. Она заметила, что он открыл глаза, и улыбнулась ему:

— Как вы, шеф? Что стряслось?

Не успел он ответить, как дверь палаты скрипнула. Роза обернулась и раскрыла рот от удивления. Примерно такое же выражение было и у Леонелы Вильярреаль, вошедшей в палату.

— Роза Гарсиа? — произнесла она. — Могу я узнать, что ты здесь делаешь?

Леонела так часто представляла себе, как она найдет свою противницу и как будет мстить ей, что совершенно забыла, где она находится. Не обращая внимания на больного, она светским тоном, вся содрогаясь внутри от напряжения и злости, сказала:

— Ты, наверно, еще не знаешь, что я вскоре выхожу замуж за Рикардо Линареса? Ты не представляешь себе, как мне идет свадебное платье!

— А мне-то что, — только и сказала Роза, в отчаянии выбегая из палаты.

Только теперь Леонела опомнилась и подошла к Анхелю.

— Дон Анхель, вы можете говорить? Он кивнул.

— Эту девушку с цветами зовут Роза Гарсиа. Зачем она пришла?

— А ты зачем пришла? — спросил Анхель слабым, но не скрывающим усмешки голосом.

— Я другое дело. Вы друг моих родителей и мой друг. Я пришла, потому что я хорошо знаю вас.

— Роза Гарсиа тоже хорошо знает меня, — сказал Анхель.

Рохелио говорил с доктором Кастильо со всей убедительностью, на которую был способен.

— Скорее всего у моей сестры был нервный срыв, мимолетный, какой может случиться у каждого. Есть ли необходимость прибегать к таким мерам?

— В этих мерах нет ничего страшного. И они принимаются в интересах самой пациентки. Сеньорита Кандида нуждается в тщательном обследовании.

— Сколько времени она будет находиться в больнице?

— Пока трудно сказать.

Ванесса попробовала вмешаться в разговор.

— Простите, доктор, но по моим наблюдениям Кандида вполне вменяема.

— Вчера, когда она учинила погром, этого про нее нельзя было сказать, — ответил Кастильо.

Рохелио подошел к Кандиде обнять ее на прощанье.

— Не бойся, скоро ты вернешься домой, — сказал он. Она благодарно посмотрела на него.

— Может, и лучше, что меня увозят: не увижу, как женятся Федерико и Дульсина.

Она отвернулась и зарыдала.

Когда ее увезли, Ванесса взяла Рохелио за руку.

— Ты не представляешь себе, как я задыхаюсь дома. Пригласи меня куда-нибудь, хоть в кафе.

Он, улыбнувшись, согласился.

Рауль не сразу обнаружил Карлоса в магазине: тот бегал по своим торговым делам и наконец появился около одного из прилавков.

Поздоровавшись с Раулем, он выразил ему свое сочувствие, имея в виду отца.

— А что с ним? — равнодушно спросил Рауль.

— Он в больнице.

— А, это… Ну, ему уже лучше. И он просил вас дать мне пятьсот тысяч песо.

Карлос выразил сожаление, что не может этого сделать без записки или письма от хозяина.

— Вы что, не верите моему слову? — возмутился Рауль.

— Упаси Боже! Но хозяин весьма строг, и я не могу подвергать себя ни малейшему риску. Правила есть правила. Прошу прощения.

И он отошел, оставив Рауля в растерянности.

Но к Раулю тотчас подошла Малена. Они поговорили о здоровье дона Анхеля, и она, как бы между прочим, нашла возможность предупредить его о том, что в последнее время на отца оказывает сильное и не самое лучшее влияние новая продавщица Роза Гарсиа. Бороться с ней трудно, потому что, увы, она явная пассия дона Анхеля и неизвестно еще, не связано ли ухудшение его здоровья с этой стороной его жизни.

— То, что вы утверждаете, очень серьезно, — сказал Рауль. — Но, как вы понимаете, необходимо привести какие-то доказательства. У вас они имеются?

Он смотрел на Малену с напряженным ожиданием.

— Я, конечно, не заставала их вдвоем. Но есть целый ряд косвенных доказательств их близких отношений.

«Интересно. Очень интересно, — подумал Рауль, — Мне будет что сказать моему отцу при ближайшем споре».

Все-таки неудобная мебель в доме у Линаресов, старинная, дорогая, лучшего стиля, но — неудобная.

В доме Леонелы наряду со старинной было много современной мебели, вплоть до принимающих форму тела того, кто располагался на таких кроватях, креслах и диванах. Разумеется, все было расставлено с учетом стиля каждой из комнат.

Впрочем, может быть, неудовольствие мебелью Линаресов объяснялось общим раздраженным состоянием Леонелы. Она была недовольна разговором с доном Анхелем после ухода дикарки из палаты. Когда она, как величайшую сенсацию, сообщила ему, что Роза Гарсиа, эта оборванка, почему-то оказавшаяся в его палате, — бывшая жена Рикардо Линареса, больной даже не очень удивился, хотя и сказал, что это для него новость.

— Любовь вытворяет с нами такие чудеса, — произнес он только и пожелал Леонеле и Рикардо быть такими же счастливыми, как были он и его жена.

Она в свою очередь пожелала ему скорейшего выздоровления и вернулась в дом Линаресов, где теперь, без особого удовольствия устроившись в кресле, раздраженно наблюдала за Дульсиной, наставлявшей ее, что надо сказать, вернее, чего не надо говорить Рикардо, когда он будет звонить из Канады.

Дульсина особенно подчеркивала, что Рикардо не должен знать о препровождении Кандиды в лечебницу для душевнобольных. А не то он может вернуться с первым же самолетом и испортить Дульсине свадьбу.

— Как скажешь, — коротко сказала Леонела в ответ.

Уютный свет, негромкая музыка, не эта современная, шумная, а мелодичная, сопровождали их с Кандидой безмятежное детство, когда они в одинаковых платьицах бегали по роскошному саду… Уходить Дульсине не хотелось… От всей их тогдашней дружбы с сестрой осталась одна привычка надевать одинаковые платья с какой-нибудь мелкой деталью: поясом или платочком. Впрочем, теперь, должно быть, на сестре совсем другая одежда.

• Предыдущая
• 75/146
• Следующая