Крылатая победа - Картленд Барбара - Страница 16

• Предыдущая
• 16/28
• Следующая

— Мы не допустим, милорд!

Граф спустился вниз и, посмотрев на часы, увидел, что до назначенного времени осталось две минуты.

Эдди был солдат, и граф не сомневался, что тот не заставит себя ждать.

Он взял со стула в библиотеке бумаги, которые оставил для него секретарь, и стал их просматривать.

Они касались разных улучшений, которые граф намеревался сделать в поместье в Хартфордшире, ремонта в охотничьем домике в Лестершире и планов относительно новой богадельни, которую он приказал построить к Рождеству на своей земле в Кенте.

Пойнтон задумался, с чего начать, но в этот момент отрылась дверь библиотеки, и вошел Эдди.

Граф улыбнулся.

— Минута в минуту! — воскликнул он. — А я только собрался обвинить тебя в том, что ты заставляешь меня ждать.

Увидев выражение лица друга, он встревожился:

— В чем дело? Что случилось?

Эдди остановился у стола напротив графа:

— Даже не знаю, как сказать тебе. Сначала я подумал, что это просто совпадение, но после того, что ты мне рассказал, боюсь, что это не так.

— О чем ты говоришь? — резко спросил граф.

Эдди помолчал, потом выговорил изменившимся голосом:

— Айлини Каррингтон нашли мертвой сегодня утром!

На мгновение граф подумал, что либо Эдди шутит, либо он не правильно расслышал его.

Не дождавшись ответа, Эдди продолжал:

— Это правда, Леннокс. Я только что из клуба. Там больше ни о чем другом не говорят.

— Что произошло?

Эдди сел в кресло и не сразу заговорил:

— Все говорят о том, как необычна ее смерть! По словам ее дяди, за которым послали, так как ее родителей нет в стране, она вернулась накануне с приема и сразу легла.

— Каррингтон был дома?

— Нет. Он был на парламентском ужине, который устраивался в честь какого-то иностранного деятеля, который как раз прибыл к нам с визитом.

— И что же дальше?

— Он приехал через два часа после возвращения жены и, так как было уже поздно и он не хотел беспокоить ее, лег в другой комнате.

Граф промолчал, хотя знал, что у Айлини с мужем были отдельные спальни.

— Она ни на что не жаловалась перед тем, как легла?

— Ее горничная говорит, что она была в отличном настроении и даже не слишком уставшая, — ответил Эдди.

Граф молчал, и Эдди заговорил снова:

— Каррингтон сказал доктору, что проснулся в пять часов утра, его разбудили крики жены. Он вбежал в ее спальню…

— И что же?

— Она билась в судорогах, металась по постели, и ее невозможно было удержать.

— Что он сделал?

— Он позвонил, чтобы позвать горничную, но подумал, что она может прийти не сразу, и побежал за ней наверх, крикнув лакею в холле, чтобы тот ехал за доктором.

— Полагаю, это тоже заняло какое-то время, — задумчиво проговорил граф.

— Когда Каррингтон вернулся в спальню, его жена лежала на полу и казалась мертвой, но все ее мышцы сводило страшной судорогой.

Граф вспомнил описание смерти Джессопа.

— Судороги! — тихо проговорил он.

— Так рассказывал Каррингтон дяде Айлини, — кивнул Эдди. — Это, очевидно, произвело на него сильное впечатление.

— Но она была мертва.

— Да, — подтвердил Эдди. — Когда пришел доктор, он уже ничего не мог сделать.

— И что, по их мнению, послужило причиной смерти?

— Дядя миссис Каррингтон, когда его спросили об этом у Уайта, ответил, что предполагает какой-то припадок.

— И никто не заподозрил отравления?

— Я задавал этот вопрос, — ответил Эдди, — но мне сказали, что не было никаких жалоб со стороны тех, кто присутствовал на приеме.

Взгляды двух мужчин встретились, и граф сказал:

— То, о чем мы оба думаем, просто невозможно вообразить!

— Я тоже так считаю, — ответил Эдди. Но такое странное совпадение… После того, что ты рассказал мне о жеребце Ладлоу, я вчера поспрашивал о ядах одного своего друга, который провел несколько лет на Востоке.

Граф внимательно слушал.

— Он сказал, — продолжил Эдди, — что и у индусов, и у китайцев есть яды, которые не оставляют никаких следов, и при вскрытии, как бы искусно оно ни проводилось, невозможно определить, что жертва была отравлена.

— Но откуда у Мелфорда такой яд?

— Если бы ты не попросил меня поехать с тобой, я мог бы сегодня разузнать, был ли он когда-нибудь на Востоке или общался ли с кем-нибудь из тех, кто там был. Вряд ли это значительно продвинуло бы нас, но в данных обстоятельствах любая зацепка может пригодиться.

— Ты прав, — согласился граф.

— Очень важно, — продолжал Эдди, — выяснить, связывает ли он с тобой исчезновение Кледры или просто мстит за то, что ты ничего не купил на аукционе.

— Я сам могу без труда ответить на этот вопрос, — резко возразил граф. — Он связывает меня с исчезновением Кледры, и он уверен, что я прячу ее лошадь. Поэтому Айлини умерла. И теперь мы должны действовать быстро, чтобы не дать ему возможности убить кого-нибудь еще.

Граф и Эдди ехали молча, пока не выбрались за пределы Лондона, и Эдди видел, что граф гнал лошадей быстрее, чем обычно.

Впрочем, Эдди понимал, что граф снова и снова обдумывает все, что произошло.

То, что они уже знали об Уолтере Мелфорде, давало основания заподозрить его в новом убийстве.

Но они ничего не могли сказать ни в суде, ни где-либо еще, не ставя под угрозу Кледру, к тому же у них не было никаких доказательств.

Жеребец лорда Ладлоу, Джессоп, умер от «припадка».

Айлини скончалась от «припадка».

Но как доказать связь между этими двумя смертями?

Если опекун счел нужным выпороть свою племянницу за плохое поведение, закон лишь подтвердит его право и будет рассматривать наказание как справедливое возмездие.

Эдди ситуация представлялась безнадежной, но он знал, что граф никогда не отступает и не проигрывает, как бы ничтожны ни были его шансы.

Он надеялся только, что его друг найдет способ действовать раньше, чем пострадает очередная невинная жертва.

Они добрались до ворот Пойнтон-Холла, на десять минут превысив предыдущий рекорд графа. У Эдди от бешеной скорости перехватывало дыхание, и он сочувствовал лошадям, взмокшим от пота, и сопровождавшим фаэтон верховым, которым нелегко было держаться вровень с графской упряжкой.

Граф притормозил коней точно около ворот и кивнул верховым:

— Езжайте к дому и предупредите, что мы немного задержимся к обеду, так как у меня есть сообщение для ее сиятельства.

Сопровождающие почтительно прикоснулись к шляпам, и один из них ответил:

— Да, милорд.

Граф повернул упряжку на узкую аллею, которая вела к дому вдовствующей графини. Когда они подъехали к парадной двери, навстречу вышел Йетс и придержал лошадей.

Эдди последовал за графом в холл.

— Ее сиятельство примет меня? — спросил граф у старого дворецкого.

— Мне кажется, ее сиятельство догадались, что вы можете сегодня приехать, милорд, — ответил Доркинс. — Она попросила принести ей бутылку шампанского полчаса назад.

Граф взбежал по лестнице, Эдди за ним, думая, что интуиция графа, которая казалась неотъемлемой чертой его личности, передалась ему, по-видимому, по наследству.

Граф постучал в дверь комнаты бабушки, и Эмма немедленно открыла, почтительно присев перед ним в реверансе.

— Доброе утро, бабушка, — сказал граф, входя в комнату. — Я привез с собой Эдди Лаутера. Он один из твоих самых горячих почитателей.

— Я всегда готова принять красивого молодого человека. Не так уж часто приходится видеть их в последнее время, — сказала графиня, пока граф целовал ее.

Она протянула руку Эдди, и тот поцеловал ее со словами:

— Нет нужды, сударыня, говорить, что вы выглядите сегодня еще прекраснее, чем всегда. Вы, кажется, никогда не постареете!

— Льстец! — рассмеялась графиня. — Но лесть мне доставляет удовольствие.

Потом она посмотрела на внука:

— «Мои кости», как говорят слуги, так и чувствовали, что ты сегодня приедешь.

• Предыдущая
• 16/28
• Следующая