Стояние в Вере - Митрополит (Снычев) Иоанн - Страница 17

• Предыдущая
• 17/59
• Следующая

После таких неожиданных обстоятельств григориане решили срочно возвести в епископов несколько кандидатов из своей среды. Так получили григорианскую хиротонию еп. Луганский Августин, еп. Ибресинский Анатолий и еп. Майкопский Феофан.

В конце декабря к григорианам вернулись два ранее покаявшихся епископа: Тихон (Русинов) и Виссарион (Зорин). А спустя немного времени за ними последовали епископы Назарий (Андреев), Николай (Судзеловский), Смарагд и Иоанн (Киструсский).

Летом 1927 года григориане хиротонисали еще двух новых епископов: Гермогена Буинского и Сергия Винницкого. Не стали они пренебрегать и такими архиереями, хиротония которых в каноническом и благодатном отношении была сомнительной, приняв в свои ряды епископа лубенского поставления Макария (Крамаренко). А к концу года они провозгласили епископом протоиерея Петра Холмогорцева.

С переходом в раскол еп. Серафима (Игнатенко), викария Курской епархии, за ним последовали четыре уезда: Белгородский, Грайворонский, Новооскольский и Корочанский. Тогдашний митрополит Курский Назарий (Кириллов) наложил на еп. Серафима запрещение в священнослужении, но увидев, что эта мера не помогает, отменил свое распоряжение, заявив, что не хочет влиять ни на чью совесть и что каждый может поступать по ее велению.^[48] (Покаялся ли еп. Серафим в отходе от митр. Сергия или нет — осталось неизвестным).

Последними, кто откололся от Русской Православной Церкви, соблазнившись мнимой правотой григорианского дела, стали архиепископы Иоаким и Димитрий (Беликов). К тому моменту григориане хиротонисали еще трех своих поставленцев: Уфимского Иринарха (Павлова), Иоасафа и Виссариона (Григоровича) — впоследствии архиеп. Ульяновского.

Таким образом, к началу 1929 года в рядах раскольников находились 26 архиереев (16 из них старого поставления, 9 — григорианского и 1 — лубенского). В последующие шесть лет григориане провозгласили епископами Бакинского Иосифа (Вырыпаева), Феодосия (Григоровича), Новочеркасского Фотия (Тапиро), Омского Ювеналия и Свердловского Геннадия. Но в эти же годы вторично принесли покаяние еп. Тихон (Русинов) и еп. Митрофан (Русинов), а митр. Томский Димитрий (Беликов) окончил свое земное бытие.

В 1932 году во вторник Страстной седмицы, пришедшейся на 13 (26) апреля, скончался основоположник раскола митр. Григорий. После его смерти на Свердловскую кафедру с возведением в сан архиепископа был назначен еп. Петр (Холмогорцев) — последний, 27-й епископ григорианского раскола.

Нужно сказать, что все эти 27 архиереев — за исключением, пожалуй, митр. Бориса (Рукина) — были мало известны в среде русского епископата и потому не оказывали сильного воздействия на простых мирян.

Если говорить о распространении раскола на территории страны, то оно тоже было не столь значительным. Основное сосредоточие григориан приходилось на Западную Сибирь и Урал (Томская, Свердловская и Челябинская области), среднее Поволжье (Ульяновская и Самарская области) и Донецкий край (нижний и средний Дон). В этих епархиях григорианские епархии существовали вплоть до 1937 года.

Не ограничиваясь главными городами епархий, раскол проникал также в районные центры и сельские приходы. В Свердловске, например, по рассказам старожилов, в ведении митр. Григория находилось около 70 приходов. В Сибири в административно-каноническое подчинение ВВЦС ушли верующие Кургана, Барнаула, Шадринска, Златоуста, Благовещенска.

В среднем Поволжье основной епархией григориан была Симбирская (Ульяновская), которая первоначально управлялась еп. Виссарионом (Зориным), затем митр. Иоанникием (Соколовским) и другими. Ульяновские архиереи носили титул “Симбирский и Корсунский”. Как викариатства, в нее входили Ибресинская епископия, возглавляемая новохиротонисанным еп. Анатолием, и Буинская, управляемая также новопоставленным еп. Гермогеном (Кузьминым). Интересно, что этот епископ привлекал клириков в раскол усиленной раздачей наград. И, к сожалению, духовенство охотно шло на эту приманку.[54]

В Самарской епархии раскол коснулся только епархиального центра, где григориане имели Петропавловскую и старообрядческую церкви.

В Донецком крае в ведении ВВЦС находились несколько епархий: Луганская, Донская и Новочеркасская, — а также викариатства: Каменское, Усть-Медведицкое и Майкопское.

Кроме этих местностей, раскол проник на Украину (в Днепропетровск и Умань), в Воронежскую епархию (Воронеж и Валуйск), Курскую (четыре района) и Сталинградскую. В самой Москве у ВВЦС имелось лишь две церкви в Донском монастыре и в Замоскворечье. Викариатства: Егорьевское Московской епахрии и Скопинское Рязанской — были фактически только поминальными.

Простые миряне с недоверием относились к ВВЦС. Некоторые, в простоте своего сердца, впрочем, посещали григорианские храмы, но это происходило оттого, что они не слишком разбирались в сути происходящего да и не стремились разобраться, горя лишь одним желанием — молиться Богу. Хотя нельзя умолчать и о таких случаях, когда люди уходили в раскол сознательно, с глубоким убеждением в правоте григориан, особенно ярко это проявилось в Свердловской епархии. Нечто подобное наблюдалось и в Ульяновской, где вместе с мирянами активное участие в расколе приняли иночествующие.

Имели место и такие случаи, когда церковные общины становились на сторону раскольников лишь потому, что не могли уяснить, кто же является в Русской Православной Церкви носителем высшей канонической власти. Они видели в ВВЦС легализованную организацию, могущую созвать Поместный Собор (а это отвечало их чаяниям) — и верующие признавали григориан. Так, например, случилось в Барнауле. 15 — 18 февраля 1927 года там проходил съезд православного духовенства и мирян, на который одна часть собравшихся ждала еп. Никиту (Прибыткова) — от митр. Сергия, а другая — некоего архиерея от архиеп. Григория. Однако ни тот, ни другой на съезд почему-то не приехали, и делегаты никак не могли решить, кому же они обязаны подчиняться? Бюро съезда запросило ответ на этот насущный вопрос у б. Бийского архиеп. Иннокентия (Соколова) и архиеп. Томского Димитрия (Беликова). Первый ответил очень уклончиво, а второй прямо заявил, что не знает, кто является законным главой Церкви. Тогда взял слово местный священник прот. А. Завадский. Он высказал мнение, что, в сущности, на данный момент законной и канонической власти в Русской Православной Церкви нет, ибо все местоблюстители, каждый в отдельности и все вместе, неканоничны (по апостолькому правилу 76 и правилу 23 Антиохийского Собора, строго осуждающим передачу церковной власти по завещанию), а ВВЦС неканоничен как захвативший церковную власть насильственным путем. Однако, учитывая, что ВВЦС, как бы там ни было, организация легальная, — она имеет право созвать Поместный Собор, и потому протоиерей призвал собравшихся признать этот “совет” главою Церкви. Делегаты с ним согласились, и таким образом епархия из “сергиевской” стала “григорианской”. ^[50] Впрочем, так дело обстояло только до приезда в Барнаул 20 марта 1927 года епископа Владимира (Юденича). Получив от него необходимые разъяснения, барнаульцы вновь возвратились в подчинение митр. Сергию.

Итак, на протяжении восьмилетнего (1925 — -1933 гг.) периода своего существования григорианство не укреплялось, а все более и более приходило в упадок. К тому же, первоначальная “опека” гражданских властей не спасла членов ВВЦС от репрессий. В 1933 году были арестованы григорианские вожди: митр. Виссарион (Зорин), сосланный и почивший в неизвестных краях, и митр. Борис (Рукин), которого ждал воистину ужасный конец. В заключении у него началось душевное расстройство, и во время одного из острых психических припадков он решил покончить жизнь самоубийством, повесившись в тюремной камере. Случилось это весной 1934 года.

На свободе оставался архиеп. Петр (Холмогорцев), пользовавшийся любовью свердловской паствы за свою простоту и красноречие. В 1935 году он неизвестно кем был возведен в сан митрополита, но уже в следующем году тоже был арестован. На одной из фотографий, которую он подарил чтецу Иоанно-Предтечинской церкви, митр. Петр написал: “Чудному церковному канонарху. Не забудьте, что при моем погребении Вы (а не другой кто-либо) должны прочитать 17 кафизму. Смерть близка ко мне, настоящий год, вероятно, будет последним для меня, ибо болезнь сокрушает меня. М-т Петр, 1936 год”. Каким был его конец, мы не знаем, но можем утверждать, что он предал Богу душу не позднее 1937 года.

• Предыдущая
• 17/59
• Следующая