Любовь сильнее дьявола - Картленд Барбара - Страница 4

• Предыдущая
• 4/26
• Следующая

А Винсент был старше ее на восемь лет, и в его глазах она была всего лишь маленькой девочкой.

Что касается нынешнего маркиза, Жерве Моуда, то его Хариза помнила очень смутно.

Известие о гибели Винсента явилось для нее настоящим ударом.

– Неужели судьба могла оказаться столь жестокой? – в отчаянии вопрошала она.

О смерти прямого наследника стало известно вскоре после похорон старого маркиза.

Жерве Моуд написал об этом полковнику Темплтону.

Еще в письме говорилось, что он, к сожалению, не может приехать на похороны, потому что дела не отпускают его из Парижа.

Тем не менее, поскольку гибель кузена сделала наследником его, Жерве, он постарается вернуться в Англию как можно скорее.

Имелось, однако, одно препятствие.

Полковник, под чьим началом служил Винсент, сообщил в военное министерство, что тело Винсента Моуда найдено в одном из дальних районов.

Но наряду с этим он писал, будто в результатах опознания нельзя быть уверенным полностью.

Полковник Темплтон отправился в Лондон лично поговорить с министром.

Он узнал, что труп офицера, заколотого кинжалом, был обнаружен в палатке Винсента.

Но поиски заняли целую неделю.

Ввиду жаркого климата труп за это время почти полностью разложился, поэтому опознать его было весьма затруднительно.

Выяснилось также, что одновременно с Винсентом пропал еще один офицер.

Его поиски до сих пор продолжаются.

Вероятно, если бы пропавший офицер отыскался, он сумел бы пролить свет на эту загадочную историю.

Однако прошел месяц и не принес никаких результатов.

Под давлением со стороны Жерве Моуда военное министерство было вынуждено официально подтвердить, что Винсент Моуд погиб.

После этого Жерве стал шестым маркизом.

Он уладил все формальности и приехал в Обитель, накануне отправив полковнику Темплтону письмо с просьбой встретить его.

– Как он вам показался, папенька? – спросила Хариза.

Отец помедлил с ответом.

– Трудно сказать что-то определенное, – произнес он наконец. – Я не видел его много лет. Четырнадцать, как ты справедливо заметила.

– Он похож на остальных Моудов? – допытывалась Хариза.

– Да, похож, – ответил полковник, – хотя есть в нем какое-то неуловимое отличие.

Наверное, оно возникло оттого, что он долго жил за границей и стал куда более космополитичен, нежели его родственники.

– Зачем он поселился во Франции? – продолжала вопрошать Хариза. – Я у многих интересовалась, но, кажется, никто не знает ответа на этот вопрос.

– Говорят, он без ума от Парижа, да и мать его была наполовину француженка. Кроме того, он там учился, и все его друзья – французы.

– Трудно представить себе Моуда, который почти что не англичанин, – заметила Хариза.

– Совершенно с тобой согласен, – кивнул полковник и, помолчав, добавил:

– Среди французских аристократов о браке принято уславливаться заранее. Я думаю, именно поэтому Жерве решил поговорить со мной еще до того, как познакомится с тобой.

– Мне кажется, папенька, мы должны ясно дать ему понять, что здесь Англия, а не Франция. Вы же обещали, что не станете принуждать меня выйти замуж за человека, которого я не люблю.

– Конечно же, нет, – подтвердил полковник. – Но вместе с тем я хотел бы, моя дорогая, чтобы ты отнеслась к Жерве без излишней предвзятости.

Немного помолчав, он продолжал развивать свою теорию.

– Можно ли ожидать от молодого человека, воспитанного во французском духе, что он будет думать или вести себя так же, как тот, кто окончил Итон, затем – Оксфорд, а потом отправился на службу в тот самый полк, где служили его дед и отец?

– Я понимаю. И все же, папенька, я отнюдь не стремлюсь так рано выскочить замуж! Мне нравится жить с тобой, и я люблю свой дом.

– Ты полюбишь и Моуделии, – невозмутимо ответил отец.

– Он красив, не стану спорить, – сказала Хариза. – Но все же это не более чем камень и штукатурка.

Она опустила голову и тихо промолвила:

– Вы любили маму, и мама любила вас.

Все, чего я хочу, – это выйти замуж за человека, с которым я буду счастлива не потому, что он чем-то владеет, а просто потому, что он – это он.

Полковник пристально посмотрел на дочь. потом обнял ее и поцеловал.

– Именно о такой судьбе для тебя мечтаю и я, моя дорогая, – ласково произнес он. – Но сегодня мы приглашены на обед в Обитель, и, как я уже говорил, должны постараться взглянуть на Жерве без предубеждения.

По дороге в Обитель Хариза думала о Винсенте.

С тех пор как узнала о его гибели, она не переставала сожалеть, что не он стал новым маркизом.

Тогда все было бы так, как в далеком прошлом.

В детстве она обожала Винсента, хотя он на правах старшего всегда верховодил.

Каждый раз во время игры в крикет она приносила ему мячи, а когда он приезжал на каникулы, была у него на побегушках.

И все же он умел быть добрым и понимающим.

Хариза не забыла, как он утешал ее, когда ее ужалила оса.

А однажды она упала и ушибла ногу, и он на руках отнес ее домой.

«Ну кому это понадобилось, чтобы он умер?»– негодовала она.

Хариза никому бы не призналась, что, подъезжая к Обители, она чувствовала странное волнение.

Даже смешно – ведь она постоянно приезжала сюда, как в родной дом.

Девушка сама удивлялась, вспоминая, что в Обители она провела, пожалуй, больше времени, чем в доме отца.

И, разумеется, ей были доступны все здешние удовольствия – лошади из конюшни маркиза, лодка, на которой она каталась по озеру, оранжерея с диковинными плодами и экзотическими цветами.

Хариза любила заходить в музыкальный салон и играть на фортепьяно – в Обители салон был гораздо больше, а инструмент намного лучше, чем в доме ее отца.

В библиотеке она могла взять любую книгу, а слуги в Моуделине баловали ее чуть ли не с младенчества.

– Наверное, – высказала отцу свое предположение Хариза, когда экипаж остановился, – Жерве был в восторге от здешних слуг, ведь такую замечательную прислугу не столь часто встретишь.

– Когда я с ним разговаривал, мне показалось, он пробормотал нечто невразумительное, вроде того, что собирается привезти сюда слуг помоложе, – ответил полковник.

Хариза возмущенно вскрикнула.

– Как могла прийти ему в голову подобная нелепость? Люди работают в Обители из поколения в поколение, и, если ему не хватает слуг, он должен нанимать их в деревне!

Отец никак не отреагировал на ее протест.

Хариза догадывалась, о чем он подумал: им не стоит вмешиваться в дела нового маркиза – разве что очень тактично.

Волнение Харизы переросло в тревогу.

Ее не оставляло предчувствие, что новый маркиз намерен многое здесь поменять и эти перемены ничего хорошего Обители не принесут.

Они прошли через большие дубовые двери в огромный зал.

Когда-то он служил трапезной.

Более того, в этом зале монахи принимали страждущих.

Любой, кто испытывал нужду в пище или духовном наставлении, был здесь желанным гостем.

Харизе чудилось, будто дух монахов по-прежнему витает под этими сводами.

Каждый раз, входя в дом, она почти физически ощущала, как они привечают ее.

Навстречу Харизе и полковнику вышел старый Доукинс, дворецкий, прослуживший в Обители сорок лет как один день.

– Добрый вечер, мисс Хариза! – почтительно раскланялся он перед гостями. – Добрый вечер, сэр!

– Это снова я, Доукинс, – сказал полковник. – Надеюсь, его светлость остался доволен положением дел в Обители?

– Дай Бог, сэр, чтобы впереди у нас не было слишком больших перемен, – ответил Доукинс.

Хариза мельком взглянула на отца, но промолчала.

Полковник тоже ничего не сказал.

Вслед за Доукинсом они направились в гостиную.

Это была одна из самых красивых комнат в Обители.

В свое время старый маркиз целиком положился на вкус матери Харизы, которая помогла ему обставить гостиную по-новому.

• Предыдущая
• 4/26
• Следующая