Любовь всегда выигрывает - Картленд Барбара - Страница 6

• Предыдущая
• 6/45
• Следующая

— Ну зачем вы так говорите, милорд? — упрекнула его миссис Браунинг. — Вы не были особенно добры и внимательны к вашим родственникам и прекрасно это знаете. Ваша тетушка, леди Харрогейт, была глубоко возмущена, когда в последний свой приезд обнаружила, что вы не только забыли ее увещевания, но и водитесь с совершенно… неподходящей компанией.

Лорд Уинчингем запрокинул голову.

— Я помню, какое лицо было у моей тетушки, когда она увидела мою компанию, как вы это называете.

У меня нет никакого желания просить ее сопровождать мисс Крум.

— Боюсь, кандидатуру ее светлости не стоит даже обсуждать, — согласилась миссис Браунинг. — Дайте подумать. Как насчет кузины вашей светлости, графини Лейзонби? Она вот уже два года вдова.

Лорд Уинчингем схватился за голову:

— Умоляю, только не Сибилла Лейзонби! Если кто-то и признался в самых недвусмысленных выражениях, как не любит и презирает меня, то это миледи Лейзонби. В последнюю нашу встречу я сказал ей, что ничуть не удивлен смертью ее мужа. Я убежден, это было для него единственным способом обрести некоторый покой.

Тина хихикнула:

— Вы действительно так считаете?

— Мне очень жаль, мисс, — вмешалась миссис Браунинг, — но его светлость умеет настраивать против себя своих родственников.

— Должен же быть кто-то, — настаивал лорд Уинчингем, — кого я не оскорбил. Брауни, вы же всех их знаете!

— Знаю, ваша светлость! Как насчет миссис Ловелл?

— Анна? — спросил лорд Уинчингем.

— Да, милорд. Ваша кузина Анна — милая, приятная леди. Совсем молоденькую, ее выдали замуж за полковника Ловелла, ровесника ее отца. Полагаю, она была с ним очень несчастлива. У них в браке не было детей, и когда его убили в уличной драке, сомневаюсь, чтобы кто-нибудь о нем сильно горевал.

— Да, Анна! Я ее смутно помню, — признался лорд Уинчингем. — Она, конечно, очень молода?

— Нет, милорд, ей уже, должно быть, за тридцать пять.

— Я лет десять ее не видел. Вы не знаете, где она может быть?

— Миссис Ловелл иногда удостаивает меня визитом, — сообщила миссис Браунинг. — У нее на руках семья, а после смерти мужа она впала в глубокую нужду. Занимается шитьем, чтобы восполнить доход, растраченный ее мужем. Она отремонтировала несколько штор для нашего дома. Я не говорила об этом вашей светлости, но чувствовала, что вы это одобрите.

— Анна зарабатывает на жизнь шитьем? — удивился лорд Уинчингем. — Что же вы мне не сказали, Брауни? Я бы ей помог.

— Мне кажется, милорд, миссис Ловелл слишком горда, чтобы принять благотворительную помощь, — заявила миссис Браунинг тоном, не допускающим возражений. — Но если вы предложите ей стать компаньонкой мисс Крум, это совсем другое дело.

— Брауни, вы гений! — воскликнул он. — Немедленно пошлите за ней карету, а еще лучше съездите к ней сами! Объясните, что дело очень важное. Она далеко живет?

— В Челси, милорд. — По лицу его светлости она поняла, что это место не вызвало у него приятных воспоминаний, и продолжила: — Я сама поеду к миссис Ловелл и объясню ей ситуацию. Надеюсь, обратно мы вернемся вместе.

— Скажите ей, что я обязательно должен это сделать! — глухо проговорил лорд Уинчингем. — Предложите ей любые деньги, соглашайтесь на любые условия, только привезите ее сюда!

— Сделаю все, что смогу, милорд. — Миссис Браунинг присела в реверансе и обратилась к Тине: — Если хотите подняться и умыться с дороги, мисс, я с удовольствием провожу вас, прежде чем уехать.

— Этого мне хочется больше всего на свете! — откликнулась Тина. — В дилижансе, разумеется, было очень грязно, а на постоялых дворах условия не очень комфортные. — Немного помолчав, она оглядела комнату. — Никогда не думала, что в доме может быть так красиво!

— Вы не видели Уинч, мисс, — гордо заявила миссис Браунинг. — Матушка его светлости не раз говаривала, что это один из самых красивых домов в стране!

Лорд Уинчингем смотрел, как обе женщины выходили из комнаты. Ему так и хотелось крикнуть: «Если не произойдет чуда, Уинч придется продать!» И вдруг ясно осознал, что это означает. Неужели и впрямь из-за того, что он оказался последним глупцом, будут уничтожены традиции, освященные веками?

Мысль об этом была невыносима. Он подошел к открытому окну и выглянул в сад.

Стояла мягкая, приятная весенняя погода. Легкий ветерок шевелил желтые нарциссы, солнце припекало, и он вспомнил лужайки Уинча, спускающиеся к озеру. Скоро свершится весеннее чудо — расцветут сирень, рододендроны и азалии. Он почти видел наяву их отражение в серебристой воде, белых и черных лебедей, гордо проплывающих под мостом, ведущим в парк.

Как же счастлив он был там в детстве! Но с годами его стал манить Лондон. А потом все больше и больше захватывал водоворот светской жизни. Он швырял деньги направо и налево, словно они текли к нему из неиссякаемого источника.

Принц Уэльский всегда был в долгах. И в среде его приближенных тоже зародилась мода подражать его сумасбродствам и с притворным ужасом кричать на каждом шагу, что кредиторы осаждают твой дом.

Лошади, женщины, карты! На все эти атрибуты роскошной жизни уходило немало денег. Теперь со всем этим придется расстаться! Он достиг рубежа, который ему не преодолеть! Для него скачки закончились!

Уинчингем думал о Тине почти с раздражением. Она лишь оттягивает момент, когда ему придется пустить себе пулю в лоб или затеряться в глубинах континента. Он был совершенно искренен, утверждая, что никогда не позволит покровительствовать себе людям, к которым раньше относился снисходительно. Так что, вероятно, самый лучший выход — здесь и сейчас приставить дуэльный пистолет к виску!

Из задумчивости его вывел тихий голос, раздавшийся за спиной.

— Теперь я выгляжу немного моднее? — спросила Тина.

«Обернувшись, он увидел ее улыбающееся личико. Волосы были причесаны умелыми руками. Безусловно, это постаралась горничная миссис Браунинг. На белые плечи накинута свежая муслиновая косынка, к корсажу приколота розовая камелия, несомненно срезанная в оранжерее.

— Чудесный у вас дом! — воскликнула она прежде, чем он сумел что-либо сказать. — Миссис Браунинг позволила мне заглянуть в гостиную наверху. Как мне хочется увидеть зажженные свечи и пары, танцующие на этом великолепно отполированном полу!

— Развлечения стоят денег, — мрачно напомнил лорд Уинчингем, — и у нас нет времени на восторги по поводу моего дома.

— Месяц, — повторила Тина, — это все, о чем я прошу!

Черт возьми, мне кажется, вы явились из преисподней, чтобы искушать меня! — сердито воскликнул лорд Уинчингем. — Из всей этой затеи ничего не

выйдет, кроме дополнительных долгов. А если вы и найдете себе мужа, он, скорее всего, не расстанется и с пенни из своего богатства!

— Вы излишне пессимистичны, — возразила она.

— А ваш оптимизм не тверже блуждающего огонька, — отрезал лорд Уинчингем.

Услышав голос в двери, оба вздрогнули.

— Я прервал личную беседу или разрешите войти?

Пересекая комнату, к ним подошел молодой человек с нарумяненным лицом и одетый по последней моде. Яркий вышитый пояс, ослепительный лазурно-голубой камзол, а в руках маленькая меховая муфточка, как у французов с континента.

Лорд Уинчингем сердито посмотрел на него:

— Доброе утро, Клод. Что вам от меня нужно? Нежданный гость негромко хихикнул:

— Вы не очень-то вежливы, дорогой кузен, и, безусловно, не очень гостеприимны. Я пришел, чтобы повидаться с вами, а в ответ получаю лишь злобный взгляд! Вы мне даже руки не протянули! Вам, как главе семьи, следовало бы быть более доступным.

— Боюсь, мне сейчас не до ваших острот, — отрезал лорд Уинчингем. — Если вы пришли по причине, о которой я догадываюсь, могу избавить вас от хлопот, сразу сказав «нет»!

Молодой человек в ужасе поднял муфту.

— Прошу вас, дорогой кузен, — запротестовал он, — не оправдывайте вашего имени. Я всегда считал, что имя Стерн вам не подходит. Сегодня я в этом не уверен. Да, я приехал обсудить с вами личный вопрос, но, вижу, вы уже заняты. — Он повернулся, посмотрел на Тину и, порывшись в кружевах шейного платка, извлек оттуда лорнет в бриллиантовой оправе и поднес к правому глазу.

• Предыдущая
• 6/45
• Следующая