Мелодия сердца - Картленд Барбара - Страница 16

• Предыдущая
• 16/28
• Следующая

— Его светлость решил, чтовасне очень удобно устроили, — ответила женщина. — Пойдемте, я вам покажу, где вы сегодня будете спать.

Илука удивилась — комната ей нравилась, такая уютная, хотя и небольшая, приятная и покойная.

Она отправилась следом за горничной, в другую часть большого дома.

Они шли долго, пока горничная не открыла комнату гораздо большую и более роскошную. Да, ее не сравнить с прежней, это верно.

Именно такие комнаты и должны быть в доме, выстроенном и декорированном в стиле раннего георгианства.

Раскрашенный потолок, закрытые панелями стены, на окнах длинные занавеси с ламбрекенами и бахромой, красивая, на четырех позолоченных столбиках кровать, искусно вышитый шелковый балдахин… Илука подумала: все это привело бы ее мать в настоящий восторг.

Девушке захотелось спросить, почему ее перевели в другую комнату, но вошли еще две горничные. Они принялись развешивать ее одежду, которую вынимали из открытых сундуков.

Она решила, что сейчас не время для расспросов, и только сказала:

— Я была бы очень благодарна, если бы вы мне помогли снять платье. Я очень устала. Я уже едва держусь на ногах и, наверное, как только коснусь подушки, сразу засну.

— Надеюсь, мисс, — проговорила одна горничная голосом Ханны.

Воспоминание о старой служанке вернуло Илуку к действительности. О, если бы Ханна оказалась здесь… Она не одобрила бы ее поведение иуж тем более ее согласие повторить выступление завтра, то есть продлить это безумие на целый день.

— Бедная милая Ханна, — пробормотала Илука, пока горничная помогала ей снять платье и развешивала его.

Другая служанка показала дверь в ванную, которая также поразила Илуку: ванна была вделана в пол.

— Как необычно для георгианского дома! — воскликнула она.

— Его светлость построил это, — объяснила горничная не слишком одобрительным тоном. — По большинство леди предпочитают мыться в своих спальнях, как это и принято. Илуке захотелось рассмеяться: она знала, насколько неодобрительно слуги обычно воспринимают что-то новое.

Но пока она в доме графа, уж она-то позволит себе побаловаться столь оригинальным новшеством.

Горничные присели в реверансе и вышли. Оставшись одна, Илука закрыла дверь на ключ.

Провожая дочь в долгое путешествие, мать сказала дочери на прощание:

— Я надеюсь, дорогая, что гостиница, в которой тебе придется ночевать, не окажется слишком неудобной. И не забудь, пожалуйста, запри как следует дверь. А если замок не слишком надежный, поставь к двери стул.

Илука улыбнулась:

— Не забуду, мама, но вряд ли грабители соблазнятся моими скромными пожитками.

— Стоит опасаться не только воров, — ответила леди Армстронг. — Словом, не забудь. Ладно?

— Конечно, мама, обещаю, не беспокойся, — сказала Илука. — Я запру дверь, помолюсь и непременно почищу зубы.

Дочь рассмеялась, а леди Армстронг нежно обняла Илуку и добавила как будто про себя:

— Ты слишком хорошенькая, моя прелесть, чтобы путешествовать в дилижансе, а не в частном экипаже с двумя сопровождающими.

— Я буду в безопасности, — уверила Илука мать, — даже самому глупому фермеру-мужлану не придет в голову, что из меня может получиться достойная жена. Так что никто не будет на меня покушаться. Да еще под неодобрительным взглядом Ханны.

Педи Армстронг рассмеялась:

— Да, верно, дорогая. По все-таки я беспокоюсь. Не забудь о моих словах.

Илука поцеловала мать на прощание и подумала, что она зря волнуется.

Вряд ли воры, разбойники или бандиты нападут на нее, когда рядом верная Ханна.

Но Ханны больше нет, а она оказалась участницей приключения, которое невозможно было бы придумать, сидя дома или спокойно трясясь в дилижансе. Для всей этой истории надо было, чтобы он перевернулся, сорвавшись в яму.

«И уж, конечно, я никак не ожидала спать в такой роскошной комнате.

Она помылась в римской ванне, там был даже элегантный умывальник с горячей водой и блестящий медный таз, накрытый стеганым одеялом, долго сохраняющим тепло.

Потом Илука задула свечи, все, кроме двух — возле постели, и встала на колени помолиться на ночь.

Илука помолилась за Ханну, за бедную умершую актрису. Она поблагодарила Бога, подарившего ей столь волнующий вечер, попросила, чтобы граф оказался добр к мистеру Арчеру и старик получил бы возможность выступить у друзей графа Лэвенхэма.

Наконец она попросила прощения за вынужденную ложь, за то, что совершает поступки, которые никогда бы не одобрила мать.

«Но я уверена, было бы неправильно и жестоко не помочь бедному мистеру Арчеру», — все-таки добавила про себя она.

Закончив молиться, Илука подумала. как было бы хорошо заранее знать ответы на все вопросы и не гадать, что будет и как. А потом покачала головой: нет, едва ли. Может быть, ответы таковы, что они огорчат еще больше, чем неизвестность?

Девушка еще раз оглядела комнату и легла в постель.

Матрасы были мягкие и удобные, подушки сделаны из нежнейшего пуха, а простыни — из великолепного льна, самого лучшего, какой ей доводилось видеть.

Да, его светлость живет в роскоши.

Она не стала задувать оставшиеся свечи: комната была необычайно красивой, и ей хотелось рассмотреть ее до мельчайших деталей и представить себе некую графиню, в далеком прошлом спавшую здесь.

Интересно, не гостила ли здесь королева Аделаида? Эта комната вполне бы подошла для нее.

Внезапно раздался стук в дверь. Она изумилась.

Стук был слабый, осторожный, и девушка подумала, что ей показалось. Но нет, стук повторился. Уже громче.

Вернулась горничная? Наверное, что-то забыла.

Но прежде чем она решила, стоит пи спрашивать, кто там, раздайся голос, который Илука тотчас узнала:

— Впусти меня, лапочка! Я хочу поговорить с тобой.

Илука вскочила с постели. Лорд Марлоу! Она не могла ошибиться, это его голос, только сейчас он был еще более невнятным. Он совершенно пьян!

— Впусти-и-и… Мне надо поговор-и-ить. Я требую!

И вдруг Илука очень испугалась. Больше, чем когда-либо в жизни.

Она выскочила из постели, побежала к двери, посмотрела на замок.

Потрогала его. Он показался ей большим и надежным.

Но когда ручка заходила ходуном, Илука поняла: если лорд Марлоу очень сильно дернет, дверь может поддаться.

В панике она осматривала комнату. Увидела стул, бело-золотой, с парчовым сиденьем, подтянула его к двери и воткнула в ручку, как учила ее мать.

Сердце стучало оглушающе: а вдруг лорд Марлоу сломает дверь и ворвется? Она готова была закричать, но знала, что это бесполезно.

Мистер Арчер спит далеко, и вряд ли ее услышит кто-нибудь другой, зато лорд Марлоу с новыми силами примется рваться в дверь.

Взгляд Илуки упал на кресло, на котором горничная разложила ее платье.

Очень тяжелое, оно показалось ей спасительным, и, собрав все силы, Илука по ковру поволокла его к двери. Лорд Марлоу уже не шептал, а громыхал во весь голос:

— Впусти меня! Впусти!

Он, видно, слишком много выпил и сам не понимал, что делает. У Илуки до сих пор не было опыта в обращении с пьяными.

Она придвинула кресло вплотную к двери, надеясь, что оно сдержит напор незваного гостя.

Потом стала судорожно соображать, что бы еще предпринять, но в этот момент открылась другая дверь — рядом с камином, которую она раньше даже не заметила. И в комнату вошел граф.

Илука увидела его, и сердце забилось, она решила, что он пришел спасти ее.

— Пожалуйста… пожалуйста… Помогите мне! — воскликнула девушка, прежде чем он успел что-нибудь сказать. — Если он сломает замок… Лорд Марлоу… сможет сюда войти.

Она плохо понимала, что говорит, ее взволновало одно — граф, будто ангел-спаситель, появился тогда, когда она меньше всего ожидала.

Потом она увидела сердитое лицо графа.

— Я сейчас все улажу, — пообещал он и вышел из спальни Илуки через дверь, в которую только что вошел.

Илука стояла, сцепив руки, и прислушивалась.

• Предыдущая
• 16/28
• Следующая