Мальчишки из Икалто - Мрелашвили Ладо (Владимир Леванович) - Страница 11

• Предыдущая
• 11/38
• Следующая

Корова приподняла голову, обвела большущими глазами своих спасителей и, словно благодаря их, лизнула мальчишку в руку жарким шершавым языком.

Долго ждала бабка Мелано свою корову. Деревенское стадо, подняв пыль, медленно прошло в сумерках мимо её двора и потянулось дальше, но к калитке Мелано ни одна скотина не завернула.

Тогда старуха побежала к пастуху.

— Не может быть! — возмутился пастух. — Второй год хожу за стадом и не то что коровы, ягнёнка ни разу не терял.

— Что же ты на этот раз сплоховал, козлиная твоя голова!

— Не знаю, бабка… Может, она где в виноградник завернула или в сад к кому-нибудь?

— А это мне неинтересно знать. Сию же минуту ступай и найди мою Цаблу! Не то, клянусь Чукой, я спущу с тебя штаны и так отделаю крапивой, что забудешь, на чём люди сидят!

Пастух знал, что Мелано никогда не клялась впустую своим покойным мужем. Не доев ужина, поднялся он из-за стола и нехотя поплёлся к дверям.

— Где её теперь искать, волки её дери!

— Ладно, ладно! Молод ещё!..

Мальчишка-пастух прихватил длинный кнут и побрёл за старухой, энергично шагавшей по просёлочной. Кнут полз за ними, как змея.

Долго они искали пропавшую корову и вместе и порознь. Долго звали её, ласково и терпеливо. Потом терпение у старухи лопнуло, и она в сердцах пообещала прирезать корову, если та не появится сейчас же. Но Цабла либо в самом деле не вернулась в село, либо стала настолько бесстрашной, что не обращала ни малейшего внимания на угрозы хозяйки.

Наконец Мелано сжалилась над уставшим пастухом и отослала его домой, а через некоторое время и сама последовала за ним — бог с ней, утро вечера мудренее.

Легла она спать, но долго ворочалась с боку на бок.

Уснула наконец, и всё ей снилась Цабла.

То словно волки её задирают и рвут на клочья, то будто бы она сама поддевает волков на рога, а раз приснилось, что сорвалась корова со скалы в пропасть.

Мелано вскрикнула во сне, но не проснулась.

А под утро вроде нашла наконец корова свой дом, подошла к хлеву и замычала.

Мелано раскрыла глаза.

Светало. Серый свет утра брезжил в окна. Было тихо. «Будь оно неладно! — Мелано вспомнила прошедшую ночь. — Давно не бывало такого скверного утра».

Старуха приподнялась на кровати и замерла.

Со двора донеслось мычание коровы.

— Боже мой! Это же моя Цабла!..

Мелано вскочила с постели и, путаясь в наскоро одетом платье, выбежала во двор.

На траве, под сливовым деревом, то и дело оборачиваясь и облизывая бока, лежала привязанная к частоколу корова.

Мелано на радостях расцеловала её морду, глаза и уши и, успокоившись, стала осматривать.

Голова и бока у коровы были в крови, а на задней ляжке явственно виднелись следы клыков.

Вздыхала и причитала старуха и обеими руками била себе по коленям. Наконец, осмотрев корову от рогов до копыт, она попросила её встать.

Корова не послушалась.

— Встань, Цабла, встань, моя добрая!

Корова не шевелилась.

Мелано обозлилась и крикнула:

— Вставай, волки тебя дери! Что ты ломаешься? Не так уж ты изранена, чтобы на ноги не подняться!

Корова замычала и отвернулась.

— Верно, она голодна, бедняжка, — проговорила Мелано, — а я ругать…

Прихватив серп, старуха побежала в сад, срезала охапку сочной травы и вернулась.

Корова нехотя принялась жевать траву, потом опять замычала.

— Горе ты моё! Небось водички захотела…

В мгновение ока старуха принесла сверкающей родниковой воды в ведре и поставила перед коровой.

Та отпила несколько глотков и опять отвернулась и вздохнула.

— Ей соли хочется, а я, глупая, не соображу ничего от радости. Сейчас, моя Цабла…

Мелано принесла лизунец, но корова только раза два ткнулась в него мордой и грустно уставилась на хозяйку.

Мелано схватила её за хвост, потянула, пытаясь поднять. Корова зашевелилась, вроде бы встала, но ноги не держали её, и она с тяжким вздохом улеглась на брюхо.

На этот раз Мелано встревожилась не на шутку, сунула ноги в разношенные чусты, повязалась платком и понеслась к колхозной конторе за ветеринарным врачом. Только чёрное платье её развевалось на просёлочной да испуганно шарахались индюки и куры.

Во дворе перед конторой толпилось много народу. Одни ждали машину на кукурузные плантации, другие — в виноградники на сбор урожая, третьи пришли по своим делам или вовсе без дела.

Ветеринарного врача среди всех этих людей не оказалось.

Мелано обошла весь двор, и тут её внимание привлекла группа колхозников, столпившихся у забора вокруг сторожа Грозного. Видно, Грозный рассказывал что-то занятное — слушатели его то и дело ахали от удивления и смеялись. Мелано подошла поближе, сдвинула платок на голове, чтобы лучше слышать, да так и застыла: Грозный бил себя кулаком в грудь и клялся единственной внучкой, что прошлой ночью видел во дворе академии чертей.

— А может, это были ангелы, дедушка Димитрий? — посмеиваясь, спросил его кто-то.

— Не знаю, сынок! Может, и ангелы.

Стоящие вокруг громко рассмеялись.

— Признайся, дед Димитрий, сколько ты выпил перед сном?

Старик обиделся, хватил шапкой оземь.

— Пусть вот так рухнет мой дом, если мне это приснилось! Я видел всё, как тебя сейчас вижу!

Смех, пробежавший на этот раз по слушателям, был сдержаннее. Все поняли, что старика обидело недоверие.

Грозный и сейчас казался навеселе.

— А хвосты у них были? — поинтересовался седой коренастый мужчина с красным лицом — бригадир овцеводов.

— Не знаю. В такой тьме при свечах не разглядишь ничего. — Грозный опять подобрел к слушателям.

— На что тебе свеча-то понадобилась, а, дед Димитрий? Ты же мог спугнуть их? — спросил молоденький звеньевой, весело щурясь и пощипывая жидкий ус.

— Да не у меня была свеча. Свечи у них были!

— Ого! У них?!

— Ну да, у них!

— Стало быть, это ангелы! — заключил свинарь со свинофермы и подморгнул звеньевому.

— Да, наверное, ангелы, — обрадовался старик. — У одного, высокого, в руках горел светильник.

— Верно, это был архангел!

— Возможно, это был сам архангел Михаил…

В группе вокруг Грозного опять захохотали.

Мелано протиснулась поближе.

— Дедушка Димитрий, а архангел ничего не сказал тебе?

Грозный почувствовал подвох и заволновался.

— А что он должен был мне сказать?

— Не знаю… Например, когда собирается забрать тебя. — Звеньевой возвёл глаза к небу.

Кто-то прикрикнул на него:

— Знай, как шутить, молодой!..

— По-моему, он вовремя навестил тебя, Грозный, — вытряхивая погасшую трубку и улыбаясь в усы, проговорил древний дед Нико.

— И ты туда же, старик? Если кого пора забирать, то твоя очередь вперёд будет! — огрызнулся Грозный.

— Погоди, дед Димитрий, не обращай на них внимания. Скажи-ка лучше, много ли их было, — вступил в разговор ещё кто-то.

— Я не считал, сынок, но думаю, не меньше десяти — двенадцати.

— А откуда они проникли во двор академии?

— Да не во двор вовсе! Они как сумасшедшие вылетели из Преображенской церкви и исчезли за стеной.

— Ну-у! — протянул седой мужчина с красным лицом. — Если они выбежали как сумасшедшие, значит, это черти.

— Что верно, то верно, — осклабился шофёр председательской машины. — Ангелы — народ степенный, положительный.

— Не чета тебе, во всяком случае, — поддели его.

— Значит, не верите мне, люди? — хмурился Грозный.

— Признайся, дедушка Димитрий, сколько ты всё-таки выпил?

— Клянусь моей Леночкой, не больше одного кувшина.

По слушателям пробежал смешок.

— От одного кувшина, мой дорогой, даже буйвол красавицей покажется. Всё это тебе померещилось! — уверял дед Нико.

• Предыдущая
• 11/38
• Следующая