Мольба о милосердии - Картленд Барбара - Страница 26

• Предыдущая
• 26/31
• Следующая

Именно здесь мистер Толмарш будет искать графа, чтобы заколоть его стилетом.

Мариста держала его в руках и теперь могла с уверенностью сказать: одного удара достаточно, чтобы убить человека на месте.

Мысль об этом еще сильнее: подгоняла ее.

Она бежала до тех пор, пока не начала задыхаться.

Ее путь лежал через густые заросли сирени и жасмина.

Этот сад был разбит несколько столетий назад.

Здесь находилась беседка, теперь совершенно скрытая от глаз жимолостью и розами, среди которых, если знать, куда смотреть, можно было найти вход в систему секретных коридоров.

Отнюдь не норманны строили эти ходы.

Прежде всего их прорыли протестанты, спасающиеся от преследований Марии Тюдор.

Потом, когда на короткое время Рокбурны приняли католичество, здесь скрывались иезуиты, спасавшиеся от повешения, колесования и четвертования, которые полагались им согласно: закону королевы Елизаветы.

Отец рассказывал Маристе, что они добавили к старым множество новых проходов.

Позже здесь находили убежище роялисты.

Войска Кромвеля рыскали по замку, но так и не смогли найти этих проходов и пещер, которые потом использовали контрабандисты, укрывая сторонников Карла Стюарта.

Энтони и Мариста с детства были неразлучны, и когда он узнал от отца тайны замка, то в нарушение традиции рассказал о них сестре.

Для Маристы это была самая увлекательная одиссея.

Во-первых, она получила возможность вдруг взять и исчезнуть, когда ей захочется; во-вторых, могла покидать замок, чтобы никто не узнал об этом; в-третьих, обрела способность незаметно проникать во многие комнаты, подслушивать и подглядывать, что там Делается.

— Благодарю тебя, Господи, — прошептала она теперь, — за то, что у Энтони хватило смелости показать мне эти ходы. Если бы завтра графа нашли мертвым, то подозрение пало бы на французского шпиона, имя Энтони было бы запятнано и, возможно, его бы даже забрали на допрос в Тауэр.

Она живо представила себе, как его обвиняют в пособничестве убийце и контрабанде, а затем приговаривают к повешению или ссылке.

Эта мысль вновь подстегнула ее.

Мариста умом понимала, француз никак не может опередить ее, но все-таки испугалась, что не успеет предупредить графа.

С тех пор как она последний раз пользовалась потайным ходом, прошло уже три года, да и шла она тогда другим коридором.

Раздвигая ветви жимолости, она протиснулась в дальнюю часть беседки и открыла потайную дверь.

В лицо ей ударил до боли знакомый запах сырой земли.

Закрыв за собой дверь, Мариста оказалась в полнейшей темноте, лишь тонкие лучики лунного света проникали сквозь искусно проделанные отверстия в своде.

Местами они были совсем крошечными и почти бесполезными, но при полной луне, как сегодня, они горели как светлячки и указывали дорогу.

Земля под ногами была мягкая, и Мариста легко добралась до основания лестницы.

Отсюда началось ее восхождение по долгим лестничным пролетам, все вверх и вверх, пока наконец она не попала в центр замка, откуда множества других коридоров вели во всех направлениях.

Здесь было больше света и дышалось заметно легче.

Мариста свернула в левый коридор, зная, что сейчас находится на одном уровне с хозяйской спальней.

Она прошла комнату, которая принадлежала леди Рокбурн — традиционная спальня всех хозяек дома.

За ней располагалась гостиная; там всегда стояли цветы, а на стенах висели детские портреты предков Рокбурнов, которые очень нравились матери.

Коридор закончился.

По левую сторону была хозяйская спальня.

Мариста остановилась перевести дыхание.

Сердце отчаянно колотилось.

Она дрожала, боясь внезапно услышать предсмертный крик.

Вдруг она пришла слишком поздно, и шпион нанес смертельный удар…

Но тут она укорила себя за излишнюю впечатлительность.

Если Толмарш следовал указаниям Энтони, то он будет кружить вдоль внешней стороны норманнской башни, а оттуда до спальни, где она сейчас находится, расстояние довольно приличное.

Замерзшими, непослушными пальцами она нащупала ручку и осторожно приоткрыла дверь.

В этот миг она испугалась, что ничего не увидит, но затем поняла: так как ночь теплая, окно должно быть открыто и шторы раздвинуты.

Лунный свет заливал серебром огромную кровать в глубине комнаты.

Однако Мариста пока не могла разглядеть, лежит ли на ней кто-нибудь, и, затаив дыхание, вошла.

Царила звенящая тишина, и девушку внезапной молнией пронзила мысль, что граф, может быть, вовсе не здесь и если он где-то в другой части замка, ей не удастся его найти.

Но, приблизившись к кровати, она увидела очертания его тела под покрывалом и голову на подушке.

Он жив, он спит.

Мариста протянула руку, и, коснувшись его, прошептала дрожащим голосом:

— Милорд! Милорд!

Граф мгновенно открыл глаза.

Заметив ее силуэт на фоне окна, он недоверчиво моргнул, словно пытался отогнать видение.

— Мариста?

Имя сорвалось с его губ раньше вопроса:

— Что вы здесь делаете? Что случилось?

На мгновение Мариста лишилась дара речи.

Потом с трудом произнесла:

— Французский шпион… Он.., идет в замок, чтобы.., убить вас!

Граф сел в кровати и провел рукой по волосам, словно сомневаясь, что ему все это не снится.

— Что вы сказали?

Его голос звучал приглушенно: видимо, граф понял — здесь кроется какая-то тайна.

— Шпион… Я не могу объяснить, откуда знаю это, но он здесь… Он поднимается в замок… Я думаю, через низкое окно в башне, которая стоит на скале. Там легко открыть ставень, потому что замок давно сломан… Он придет сюда по боковой лестнице и попытается вас убить.

Она ожидала, что граф забросает ее вопросами.

Но вместо этого он сказал:

— Спасибо, Мариста. Встаньте к окну и отвернитесь, пока я буду одеваться!

Мариста немедленно повиновалась.

Она все еще дрожала и не могла отдышаться, но, прислушиваясь к быстрым шагам графа у себя за спиной, почувствовала наконец уверенность: он воспринял ее сообщение всерьез и сделает все, чтобы спасти себя и всех, кому угрожает опасность в связи с этой историей.

Вот он закрыл дверь платяного шкафа и промолвил:

— Теперь я пойду ловить этого человека, а вы должны остаться здесь до моего возвращения.

Мариста не стала спорить.

Она только подошла к нему и прошептала:

— Будьте осторожны! Будьте очень.., очень осторожны! У него острый стилет, и если он опередит вас, вы.., погибнете!

— Я понимаю, — кивнул граф, — я буду осторожен.

Маристе показалось, что он улыбнулся.

— Предоставьте все мне. Просто делайте, как я сказал, и не бойтесь. Но молитесь за меня, я знаю, вы будете это делать.

— Конечно, буду, — ответила Мариста, — и.., да хранит вас Бог.

Она не была уверена, что он слышал ее.

Прежде чем она закончила фразу, дверь тихо закрылась за ним, и Мариста осталась одна.

Она напрягла слух, но вскоре поняла, что все равно ничего не услышит.

Эта часть замка была построена довольно основательно — стены здесь были толщиной в четыре фута.

Кроме того, она не сомневалась, что мягкие ковры, виденные ею на приеме, заглушат все звуки.

Она подошла к окну, хотя знала, что, из хозяйской спальни все равно не видно башню.

Зато отсюда открывался великолепный вид на сады, парк и часть побережья с меловыми скалами.

Впрочем, сейчас трудно было что-либо разглядеть, так как лунный свет бил в глаза.

Тогда она вернулась к кровати и присела.

Здесь все было ей так близко и знакомо, что молитвы, которые она шептала, были обращены не к Богу, а к отцу и матери, чье незримое присутствие она почти физически ощущала.

Мариста рассказывала им о том, что не давало ей покоя все эти дни: о поведении Летти, о противозаконном занятии Энтони, о страхе перед нищетой в будущем.

Потом спохватилась, что должна думать не о себе, а о графе, и стала возносить молитву, чтобы мистер Толмарш не ранил его.

• Предыдущая
• 26/31
• Следующая