Конан и Небесная Секира - Ахманов Михаил Сергеевич - Страница 20

Рыча, Гиромда бежал к пепелищу, и воины, побросав корзины и щиты, копья и дубины, мчались за вождем, завывая от горя. Бессилье идолов страшило их. Они могли найти женщин в других лесных селениях, отнять или купить их; они могли выстроить новый Очаг, заново возвести Дома Богов, увешать их высушенными головами, устлать шкурами пестрых кошек… Но где сами боги? Где Мубугу, Нгота, Силунди, Куу и все остальные, вырезанные из цельных стволов твердого дерева патари и пробужденные к жизни искусством колдунов? Где они? Сгорели? Или позволили себя пленить? Кому? Себайо?

Себайо!

От спаленного поселка тянулась полоса вывороченной земли, словно тут протащили нечто тяжелое. Она шла к дальнему краю поляны, ясно показывая, откуда пришли и куда ушли победители. Быть может, они недалеко? Развалины Племенного Очага еще дымились… Если себайо не успели выбраться из леса, то воины Гиромды догонят их и перебьют… А потом, возвратив идолов, можно поискать место для нового Очага и раздобыть женщин…

Не добежав до опушки полсотни шагов, вождь заласса сорвал с плеча огромный топор и завертел им в воздухе, приказывая воинам остановиться. Первым делом им надо подобрать оружие, затем поесть и выслать в лес пару хороших следопытов… Пусть налегке догонят себайо, пересчитают их… А затем - затем Яростный Блеск, дубины и копья заласса обрушатся на разорителей!

Что-то свистнуло, и Гиромда с изумлением уставился на стрелу, вонзившуюся в плечо. Вторая пробила колено, и вождь с хриплым ревом повалился в траву, выронив топор, ударивший его прямо в висок. С опушки прянуло еще несколько стрел, затем ливень их сделался гуще, и первые воины себайо, потрясая луками и копьями, показались среди деревьев. Их было много, очень много, но Гиромда уже не увидел врагов…

Расположившись на невысоком помосте, устланном леопардовыми шкурами, Зала внимательно рассматривал левым глазом узор из листьев, веточек и камней, выложенный на земляном полу. Правого глаза у верховного вождя себайо не было; еще в молодые годы он потерял свое око в схватке с лесными заласса, пожирателями человечины. Да и то сказать, он не выглядел могучим воином; даже в юности казался слишком щуплым и тонкокостым, так что в боях орудовал дротиком, а не тяжелым топором и не дубиной с вбитыми в дерево осколками кремня. Сейчас, когда ему минуло сорок разливов Большой Реки, Зала не принимал уже участия в битвах и набегах, оставляя это занятие младшим вождям. Зато он был умен, хитер и коварен - а все эти качества ценились у себайо куда выше воинской доблести. Ибо всякий научится ловко размахивать копьем, но не всякий знает, куда его направить!

В том-то дело и заключалось - куда направить…

Снаружи стоял ясный день, и через широкие двери Каны Вождей внутрь попадало достаточно света, чтобы Зала мог разглядеть узоры на полу во всех подробностях. Сама же кана была круглой, собранной из жердей, обтянутых крокодиловыми шкурами, и стояла на крутом речном берегу. Жерди надежно вкопали в землю, а края шкур привалили тяжелыми камнями, чтобы ни дождь, ни ветер не проникли в кану и не повредили драгоценный узор. Мудрецы себайо составляли его много лет, выспрашивая бродяг, охотников и разведчиков о землях, лежавших за лесами и степями, за горами и за Большой Рекой, Матерью всех рек. И теперь Зала мог разглядывать мир словно с высоты птичьго полета, размышляя о том, куда он поведет вскоре своих людей. Людей же у него набиралось немало, ибо были ему покорны все кланы себайо - и те, что жили в джунглях и степи, и обитавшие по обоим речным берегам. Народ себайо размножился числом - особенно с тех пор, как семь разливов назад удалось расправиться с лесными людоедами, уничтожив одних и оттеснив на закат других. Вот тогда-то один из отрядов и доставил верховному вождю Губительницу! А тот, услышав, что в пути от лезвия секиры погибли трое воинов, не стал касаться ее руками, но велел повесить на столб в кане, слева от своего помоста.

Мудр был Зала, хитер и предусмотрителен! А потому Рана Риорда не убила его в скором времени, как прочих людей черной расы, дерзнувших возложить руки на холодную сталь полукруглого лезвия…

Зала же остался цел и невредим, но уже в течении семи разливов Большой Реки, с тех пор, как появилась Губительница в Кане Вождей, посещали его странные мысли.

Куда же отправиться, на юг или восток? Прямо к солнцу или на его восход?

Здоровым левым глазом вождь уставился на узор, выложенный у помоста, понятный лишь посвященным. Лишь они знали, что изогнутая дугой ветвь дерева хидара обозначает Большую Реку, а груда белых камешков - горы, что тянутся на правом ее берегу. За камнями был насыпан песок; там простиралась пустыня, и шла она до другой ветки, тоже обозначавшей реку, но не такую огромную, как та, где жили себайо. Позади нее тоже громоздились горы-камни, а несколько сухих листьев изображали озера. С другой же стороны Большой Реки травинками помечалась степь, а множеством палочек, воткнутых в пол - джунгли. Кое-где палочки уступали место камешкам - там тоже были горы, голые или заросшие лесами. Далеко на западе, у самой стены каны, поблескивала чешуей змеиная кожа - океанский берег, о котором мудрецы и разведчики себайо почти ничего не знали. Но Залу это не беспокоило: на запад, как и на север, он идти не собирался. Юг или восток - других путей не было!

Все это казалось странным. Зачем себайо вообще куда-то уходить? Степь, лес и речные берега богаты зверьем, съедобными плодами, топливом для костров; есть тут и сухие пещеры в горах и холмах, где удобно прятаться в сезон дождей, есть заросшие тростником протоки, где можно бить рыбу и крокодилов, есть ручьи и речки с чистой водой, есть подходящая для коз трава и россыпи всяких камней, годных для топоров и копий… Но Зале чудилось, что иные земли, далекие, будут еще лучше, еще просторней и богаче, и почему-то он совсем не думал о том, что в чужих землях найдутся и чужие люди, которые не уступят пришельцам без боя ни своих пещер, ни охотничьих угодий. Впрочем, себайо были народом многочисленным и храбрым, так что схватки и битвы их не страшили. Зато на новом месте могло обнаружиться что-то интересное, что-то необычное… Как, например, в озерной стране, что лежала за пустыней, за далекой рекой и горами.

Подняв голову, Зала увидел, что полукруг Губительницы сияет на своем столбе именно там, над листьями, обозначавшими озера. Являлось ли это божественным знаком, указывавшим маршрут переселения? Ведь Губительница явно обладала магическими силами, как понимал всякий, даже не одаренный мудростью вождя! Она была тверда, но не являлась ни камнем, ни деревом, ни раковиной, ни костью; она сверкала подобно луне, она несла на несокрушимой своей плоти таинственные символы, непонятные вождям и старейшинам себайо. И она убивала! Вероятно, всякого, кто рискнул бы прикоснуться к ней. Четверых она убила наверняка: воина-заласса, из черепа которого ее извлекли, и трех себайо, которые несли Губительтицу сюда, в Кану Вождей, через джунгли и степи. Три последние смерти можно было бы счесть случайными, связанными с неловкостью носильщиков, то ронявших тяжелый топор на ногу, то натыкавшихся на копейное острие, но одноглазый вождь так не думал. Ему принесли не только Губительницу, но и три мертвых тела, и выглядели они странно. Казалось, кто-то выпил из них кровь - словно гигантская летучая мышь ваада тикоко, что, по слухам, встречается в западных лесах…

С трудом оторвав взгляд от секиры, Зала вновь принялся разглядывать узоры на полу. Если пойти на юг - а то было одно из двух привлекавших его направлений - то себайо попадут в леса, в опасные джунгли, где водится множество жутких тварей вроде ваада тикоко… Есть там и огромные пауки, и летающие ящерицы размером с хижину, и ядовитые черви, и пестрые кошки величиной с леопарда, но еще более кровожадные… Зато в лесу нетрудно найти воду, плоды и дичь, а в пустыне, что лежит за Большой Рекой и горами, только песок, песок и песок… Однако разведчики себайо прошли ее, и не раз! А за пустыней - река и озера, хорошая земля… Вила Йетана, Страна Вод… Интересно, а что за ней, дальше к восходу?