Неотразимый мужчина - Картленд Барбара - Страница 11
- Предыдущая
- 11/48
- Следующая
Сэр Родерик принадлежал к последней категории, и если он действительно собирался оставить все свое состояние Кларинде, то она, несмотря на то что не имела в настоящее время ни пенни, должна была стать богатой наследницей.
Однако существовало немало проблем, спокойно размышлял лорд Мельбурн, которые требовали решения. В то время как он потворствовал настойчивой идее сэра Родерика о том, что два поместья должны быть объединены в одно, а Мельбурны породниться с Вернонами, он прекрасно понимал, что беспокойство старика о Кларинде занимает лишь второстепенное место по отношению к тревоге о собственных землях.
Старик не мог вынести мысли о том, что поместье не будет содержаться в надлежащем порядке и о нем не будут заботиться так, как он, — отдавая всю свою душу и сердце. Он собирался бороться за Прайори до своего последнего дыхания: Кларинда была лишь средством достижения этой великой цели.
— Хотелось бы мне знать, что будет с девушкой? спросил лорд Мельбурн самого себя и пожал плечами.
После смерти сэра Родерика он уже не станет вмешиваться в эти дела, и она вряд ли обратится к нему за советом. Но в то же время он не мог отделаться от ощущения, что Николас Верной сыграет в этой ситуации не лучшую роль.
В других обстоятельствах ему разумнее всего было бы жениться на приемной племяннице его отца. Между ними не было никакой родственной связи. Но из поведения Николаев лорд Мельбурн заключил, что тому не следовало жениться вообще, а тем более на изысканной и неискушенной Кларинде.
Когда лорд Мельбурн ехал через парк, он поймал себя на мысли о том, что представляет, как чудесно выглядела бы Кларинда в новом модном наряде. Он был готов держать пари, что она получила бы титул «Несравненная» на балу в честь святого Джеймса.
Даже всеми признанная красота леди Ромины теперь казалась ему тяжеловесной и грубой рядом с хрупкостью этого маленького точеного личика и полупрозрачностью чистой и белой кожи.
— Столь прекрасная девушка, и при этом — богатая наследница! — громко произнес лорд Мельбурн и снова глубоко задумался: ведь с ней может случиться черт знает что.
Майор Фостер ожидал его в доме с пачкой статистических отчетов, но лорд Мельбурн отложил их в сторону.
— Какие новости? — спросил он, и майор понял, что конкретно имел в виду лорд.
— Вчера вечером я зашел к викарию, — ответил майор Фостер. — Он сказал мне, что Простушка Сара так обезумела от горя, потеряв своего ребенка, что поговаривают о том, не пора ли сдать ее в психиатрическую больницу.
— Бедняжка! — воскликнул лорд Мельбурн. — Но в то же время мне с трудом верится в то, что Николас, который все-таки был рожден джентльменом, мог совершить столь чудовищный поступок.
— Я тоже не могу в это поверить, — согласился майор Фостер. — Я также навел справки о том странном человеке, с которым мы разговаривали у Медвежьей Берлоги. Викарий ответил мне, что у него есть основания предполагать, что имя этого человека — Торнтон и что он действительно священник.
— Почему викарий так думает? — спросил лорд Мельбурн.
— По-видимому, он вспомнил скандал, который разразился три года назад в церковном приходе возле Бэконсфилда. Крестьяне стали выражать недовольство, и приходской священник исчез. Викарий, будучи достаточно проницательным человеком, сказал, что арендатор фермы по описанию очень похож на исчезнувшего батюшку.
— А вот это нам тоже надо будет доказать, — сказал лорд Мельбурн. — Викарий высказал лишь свою догадку. Может быть, он прав, но в то же время у него нет достаточных оснований, и вы хорошо об этом знаете, Фостер.
— Конечно, милорд, поэтому я буду продолжать наводить справки.
— Надеюсь, вам удастся раздобыть информацию.
Им надо было обсудить так много вопросов, что лорд Мельбурн сильно удивился, когда объявили, что ленч подан.
После того как лорд хорошо поел и нашел, что еда была замечательно хороша, а он уже было думал, что его французский повар в Лондоне избаловал его своей кухней и никакие другие блюда не могли прельстить его, он поднялся наверх, чтобы переменить одежду.
Фаэтон ждал у порога, и лорд отправился в Прайори в прекрасном настроении, с предчувствием чего-то нового и с ощущением внутреннего довольства, которое, возможно, имело какое-то отношение к превосходному кларету, выпитому им за ленчем.
Он не торопил своих лошадей, греясь в солнечных лучах и наслаждаясь видом окружающих его полей.
Он думал о том, что в лесах Прайори, возможно, гнездится множество фазанов и какую знатную охоту на куропаток можно устроить здесь осенью.
Стрелять куропаток можно, конечно, и в Мельбурне, подумал лорд, но захочет ли принц Уэльский быть его гостем, если он пригласит его и в Прайори.
В то время как он размышлял над этим вопросом, позади послышался стук копыт, и лорд Мельбурн, повернув голову, с удивлением увидел, что его нагоняет элегантная карета с ливрейным кучером на передке.
Ему показалось, что он где-то уже видел такую ливрею, но затем подумал, что ошибся, пока карета не поравнялась с его фаэтоном и красивое женское лицо не выглянуло из опущенного окна.
— Добрый день. Неотразимый! — воскликнула леди Ромина и подождала, пока ее лакей откроет дверь экипажа.
Ошеломленный лорд Мельбурн бросил вожжи своему груму и спрыгнул как раз вовремя, чтобы помочь сойти ее светлости.
— Моя дорогая Ромина, — сказал он, поднимая ее пальчики к своим губам, — во имя Всевышнего, скажите, что вы здесь делаете?
— Я полагала, что вы удивитесь, увидев меня здесь, — ответила она. — Но разве вы не подумали о том, что мне будет интересно знать, что здесь происходит?
— О чем бы вы хотели знать? — воскликнул он.
— О, Неотразимый, не надо темнить! — ответила она, бросив кокетливый взгляд через плечо, в то время как они шли к парадному подъезду. — Я приехала в Мельбурн почти сразу же после вас и узнала, что вы только что отправились в Прайори. И тогда я вспомнила, что сэр Родерик был давним поклонником моей мамы, и решила навестить его. Однажды я уже приезжала сюда много лет назад, когда была ребенком. Думаю, что он не забыл меня.
— Сэр Родерик очень болен. Более того, скажу прямо: он умирает, — ответил лорд Мельбурн. — Но вы не объяснили мне, Ромина, почему так неожиданно вы примчались из Лондона.
Она взглянула на него, и ее глаза на секунду сузились."
— А какой реакции вы ожидали от меня, — спросила она жестким тоном, — если Николас Верной широко оповестил всех о том, что вы обручились с никому не известной особой по имени Кларинда?
Лорд Мельбурн на секунду утратил дар речи. Он вспомнил подслушивающего лакея, который немедленно бросился в Лондон, услышав его первый разговор с сэром Родериком. Конечно, Кларинда была права. Этот человек помчался разыскивать Николаса и конечно же рассказал ему о том, что он услышал.
А теперь Николас Верной, как и предчувствовал лорд, поднял тревогу.
В то же время он не знал, что сказать леди Ромине.
— Я думаю, мой дорогой Неотразимый, вы должны рассказать мне все, — сказала она тихим вкрадчивым голосом.
Он знал ее слишком хорошо, чтобы не понимать, что под кажущейся мягкостью ее слов бурлил бешеный океан.
— Послушайте меня, Ромина, — сказал он. — Как я вам уже говорил, сэр Родерик находится при смерти. Поезжайте в Мельбурн и ждите меня там. Я скоро приеду обратно и дам вам необходимые объяснения.
Но даже произнеся эти слова, лорд Мельбурн со все возрастающей злостью подумал о том, что вряд ли ко времени своего возвращения домой он найдет какое-нибудь объяснение, а тем более — разумное.
Когда под давлением Кларинды он очутился в этом дурацком положении, он ни на мгновение не мог представить себе, что их притворная помолвка коснется кого-нибудь еще, а тем более выйдет за пределы Прайори.
Но Николас разболтал о ней всему Лондону, и леди Ромина примчалась в Мельбурн, чтобы поднять шум, застав его врасплох, потому что у него не было наготове никаких объяснений. Лорд Мельбурн почувствовал, что в груди у него поднимается волна гнева против автора этой глупейшей неразберихи.
- Предыдущая
- 11/48
- Следующая
