Неотразимый мужчина - Картленд Барбара - Страница 17

• Предыдущая
• 17/48
• Следующая

— Оставь ее! — резко сказал Николас. — Она — посвященная. Она — единственная чистая и нетронутая, и в этом мы можем не сомневаться. Сегодня вечером Он придет к нам, я в этом убежден.

Сэр Джеральд с неохотой отпустил Кларинду. Она не поняла, о чем они говорили, но почувствовала, что каждое их слово источает зло. Ей захотелось кричать и кричать не переставая.

Оцепенение, охватившее ее, как плотное облако, когда она садилась в карету, постепенно сменялось ужасом, который наполнял все ее существо и мог дойти до крайнего предела — и тогда, она знала, ее самообладание может рухнуть в один момент. И только осознание того, что Николас не колеблясь мог влить ей в горло отвратительное зелье, заставляло ее хранить неподвижность и молчание.

Одна лишь надежда на побег, о котором в отчаянии думала Кларинда, помогала ей сохранять рассудок.

Может быть, лорд Мельбурн спасет ее. Каким образом он сможет это сделать, она не могла себе представить, но чувствовала странное успокоение, вспоминая его силу, квадратный подбородок и мужественный рот.

Она видела, как решительно он обошелся со скандальным арендатором, которого прислал в Прайори Николас, и чувствовала, что точно так же он может разделаться и с самим Николасом. И кроме того, она не раз слышала о том, что никто не мог сравниться с лордом Мельбурном в каком-либо мастерстве. И не его ли доблестные успехи в стрельбе, боксе и верховой езде постоянно возбуждали в ней еще большую ненависть?

Они неумолимо двигались вдоль большой дороги, и она старалась припомнить все, что слышала о Клубе Адских Огней, но в эти мгновения память отказывала ей. Потом пришло в голову, что вход в Клуб разрешен только его членам. А как же лорд Мельбурн ее спасет, если ему не разрешат войти?

С замирающим сердцем она подумала о том, что, даже если он призовет на помощь местных жителей, для нее это будет слишком поздно. Она была наивна и несведуща, но все-таки смутно понимала, почему об оргиях, которые происходили в подобных клубах, люди говорили полушепотом.

Роза рассказывала ей, что Простушка Сара родила ребенка, отцом которого считали Николаев. Ребенок через некоторое время был украден и, как поговаривали, погиб в Пещерах. Услышав об этом, Кларинда испытала такой шок, что больше не хотела об этом ничего знать.

Но теперь она жалела о том, что не выслушала этой истории до конца. Возможно, было бы лучше, если бы она была заранее подготовлена к тому, что ее ожидало. Теперь ей приходилось только догадываться о тех ужасах, которые ей предстояло испытать в мрачных подземельях.

Они свернули с главной дороги и теперь ехали по известняковому тракту, который вел прямо к Пещерам. Кларинде когда-то давно приходилось здесь бывать. Сквозь окно блеснул свет на ферме у Медвежьей Берлоги, и при виде его она поняла, почему Николас пригласил туда нового арендатора.

Тот мужчина был священником, и Кларинда теперь не сомневалась в правильности своих предположений. Именно он собирался их обвенчать, если Николас действительно намеревался осуществить свою угрозу и устроить свадьбу после окончания некой тайной церемонии.

Почему, почему этот человек, имя которого стало ей невыносимо, пригрозил подвергнуть ее унижению и поруганию, причем совсем не словесному? Потом она поняла, что Николас никогда не простит ей того, что она украла, как он считал, его наследство.

Он никогда не заботился о своем доме, не проявлял ни малейшего интереса к поместью. Но оно означало деньги — деньги для извращенной жизни в Лондоне, деньги, которые он тратил на порочные развлечения и азартные игры, деньги, которых ему всегда не хватало, потому что он моментально проматывал их.

Неожиданно Кларинда повернулась к нему.

— Николас, — сказала она, — поверь: все, что твой отец завещал мне, будет твоим. Я даю тебе слово, что подпишу любую бумагу, какую ты захочешь. Я не возьму ни одного пенни из твоих денег. Пожалуйста, не делай этого. Отпусти меня, я тебя умоляю.

— С какой стати? — возразил Николас. — Даже если и вниму твоим мольбам, чего, впрочем, не собираюсь делать, я не желаю разочаровывать своих друзей. Как расстроятся все, если узнают, что ты не будешь участвовать в церемонии — в том общем экстазе, который Сатана дарует всем, кто поклоняется Ему!

Неужели он действительно верил в этот вздор?

Кларинда изумилась, а затем вспомнила, что однажды слышала о том, будто сатанисты — такие же пылкие фанаты, как и пуритане.

Лошади замедлили шаг, приближаясь ко входу в Пещеры.

— Неужели ты действительно… веришь, — прошептала она, — что сможешь вызвать… самого дьявола?

— Он придет к нам сегодня ночью, я уверен в этом, — ответил Николас, и в его голосе послышались сумасшедшие нотки, которых она прежде никогда не слышала.

Возвращаясь домой, лорд Мельбурн не торопился и не погонял лошадей. Ему требовалось время, чтобы обдумать ответы на вопросы, которые непременно должна была задать ему леди Ромина.

В его груди постепенно поднималась волна раздражения — ведь он оказался в такой ситуации, когда вынужден давать объяснение по поводу того, что еще совсем недавно считал своим личным делом. В то же время он признавал, что, если слухи заставили Ромину примчаться к нему из Лондона, она имеет определенное право на объяснение.

Кроме всего прочего, нравилось ему это или нет, их имена связывали вместе, и он знал, что на ассамблеях святого Джеймса держали пари, удастся ли Ромине привести его к алтарю до конца этого года.

— Пропади все пропадом, я хочу остаться холостяком, — сказал он самому себе, а затем поймал себя на мысли, что думает о Кларинде и о том, как нежны были ее губы, когда он их целовал.

Он готов был поспорить, что это был ее первый поцелуй. У него не было никакого сомнения в ее неопытности, и он подумал, что первый раз в своей жизни целовал столь юную и неискушенную девушку.

Обычно он имел любовные связи с замужними женщинами — в основном потому, что ему легко было принимать от них благосклонность. Кроме того, он, как и многие его товарищи, считал этих женщин «тертыми калачами», которые не будут докучать ему просьбами об обручальном кольце в качестве компенсации за отданную добродетель.

Мало кто из замужних женщин рискнул бы поднять скандал из боязни быть осужденной обществом.

Мало кто из них, неосторожно выдав сведения о любовнике, захотел бы навлечь на себя супружеский гнев, который мог бы вылиться в дуэль.

Но Ромина к таким женщинам не относилась вспомнил с неудовольствием лорд Мельбурн. Она была вдовой. И хотя, несомненно, принадлежала к клану искушенных женщин, не было никакого сомнения в том, что она хотела выйти замуж, и прежде всего — за него.

Как нежны, как невероятно нежны были губы Кларинды, и даже если она не отвечала на его поцелуи, все равно он постарается сделать все возможное, чтобы заставить ее сдаться.

Все женщины, которых он знал, так страстно отдавались его поцелуям, что порой он сам еще не успевал как следует воспылать. Но ярость в глазах Кларинды и гнев в ее голосе красноречиво свидетельствовали об эмоциях, которые она испытывала к нему.

— Быть может, мне надо стать постарше, — сказал он сам себе, скривив в усмешке губы. Или, может быть, Кларинда относится к тем женщинам, которых он прежде не встречал — холодным и бесстрастным?

В это он не мог поверить, подобное было невозможно с таким цветом волос. Он вспомнил ее выразительное лицо, горящие большие глаза, которые так ярко отражали все ее переживания, и голос, в котором порой слышалась глубокая страсть. Нет, Кларинда не была холодной — но только не в отношении его.

Когда он направил лошадей к большим воротам Мельбурна, по обеим сторонам которых стояли на страже геральдические львы, то почувствовал успокоение, несмотря на разрушенный миф о его неотразимости, в который он сам уже почти поверил.

Первый раз в жизни он встретил женщину, которая не сочла его неотразимым, женщину, которая смогла оставаться холодной и неподатливой в его объятиях и бесчувственной под его поцелуями.

• Предыдущая
• 17/48
• Следующая