Неразгаданное сердце - Картленд Барбара - Страница 32

• Предыдущая
• 32/47
• Следующая

— А теперь рассказывайте, что все это значит, — приказал он.

Она медленно шагнула к нему, держа коробочку в руке.

— Вчера вечером, когда я… простившись с вами, возвращалась в замок… — тихо начала она и, не смея взглянуть ему прямо в глаза, испытывая неловкость от того, что приходится говорить такие вещи о людях, которых он знал и которым доверял, она пересказала ему весь подслушанный ею разговор.

— Почему вы сразу не пришли ко мне? — спросил он, когда она закончила свой рассказ.

Тут она впервые посмотрела ему в лицо.

— А разве вы поверили бы мне? — спросила она. — Разве вы не подумали бы, что я просто пытаюсь посеять раздор в семье? Или что я дала волю буйной фантазии?

— Вы правы, — честно признал он. — Трудно поверить в такую историю. Даже сейчас, когда за дверью лежит мертвая собака, мне тяжело поверить, что Маркус Рилл в самом деле докатился до убийства.

— Но почему вам не дать ему денег? — спросила Вирджиния. — Если он сейчас потерпит неудачу, то может сделать еще одну попытку.

— Я не могу дать ему такую большую сумму, — ответил герцог. — Но даже если бы мог, какой от этого прок? Такое уже случалось десятки раз; и в будущем повторится не раз. Нет конца его жадности и глупости.

Он наклонился и взял коробочку у Вирджинии.

— Одно мы можем сделать, — сказал он, — выиграть время.

— Как? — удивилась Вирджиния. Герцог открыл коробочку и взглянул на ее содержимое.

— У меня в спальне найдутся вполне безобидные таблетки, — сказал он, — мне их давным-давно прописал врач, когда я однажды простудился. Я заменю то лекарство на это. По крайней мере, на какое-то время Маркус будет озадачен, почему таблетки не подействовали.

— У него есть только неделя для поисков денег, — напомнила Вирджиния.

— Глупец! Жалкий глупец! — воскликнул герцог в неожиданном приступе гнева. — Он поклялся мне на Библии в прошлый раз, что никогда больше не будет играть на деньги. Мне с трудом удалось наскрести нужную сумму, чтобы заплатить его долги, и вот теперь и полгода не прошло, как он вновь попадает в точно такую же ситуацию.

— Что же теперь можно сделать? — обеспокоенно спросила Вирджиния.

— Не знаю, — ответил герцог. — Возможно, мне стоит обвинить его, прямо заявив, что мне известны его замыслы. Но тогда вы окажетесь замешанной в историю, а этого я не могу допустить.

— Мне все равно, — заметила Вирджиния, — если это спасет вашу жизнь.

Она произнесла эти слова не задумываясь и тут же почувствовала, что краснеет под вопросительным взглядом герцога.

— Вирджиния! — произнес он совсем другим тоном. — Вы простите меня за то, что я вам недавно наговорил? Думаю, вам не понять, что для меня значило увидеть вас, выходящей из спальни этого человека; увидеть такой, какая вы сейчас — с прекрасными волосами, рассыпавшимися по плечам. Если бы вы только знали, как сильно я желал увидеть их распущенными.

— Я думаю… наверное… мне следует вернуться к себе в комнату, — запинаясь, начала говорить Вирджиния, но не смогла произнести больше ни слова, потому что руки герцога вновь оказались у нее на плечах и крепко обняли ее.

— Почему вы попытались спасти меня? — спросил он. — Я должен знать ответ.

Его лицо было совсем близко, и она почувствовала неожиданную робость.

— Отвечайте, — потребовал он.

У Вирджинии пропал голос. Казалось, он замер в горле. Она сознавала только близость герцога, только прикосновение его рук. Ее охватила легкая дрожь. В горле появился какой-то спазм.

— Посмотри мне в глаза, Вирджиния, — тихо произнес герцог своим низким голосом. — Посмотри мне в глаза, — повторил он так властно, что она не могла устоять.

Медленно, как будто подчиняясь его приказу, она подняла голову и посмотрела прямо ему в глаза. С минуту, длившуюся целую вечность, они смотрели друг на друга, и мир вокруг них, казалось, дрогнул и медленно закружился. И вдруг, с невнятным возгласом, герцог потерял самообладание. Он схватил Вирджинию на руки и стал ее целовать.

— О, моя дорогая… моя любимая… — бормотал он. — Я тебе небезразличен, раз ты хотела спасти меня. Ты испугалась за меня! Это самое главное! Мой бог! Вирджиния, как я люблю тебя!

Он неистово целовал ее губы, глаза, шею, волосы. Его страсть захлестнула ее как волной, и она подчинилась ему, почувствовав, как пламя, полыхавшее внутри него, зажгло и в ней ответный огонь; когда они слились вместе в поцелуе, не было больше двух людей, а было единое существо…

Прошла целая вечность — мир вокруг них замер и все было позабыто, прежде чем они очнулись.

— Я должен отпустить тебя, — хриплым голосом проговорил герцог, — Вирджиния, я никогда не думал, что смогу так полюбить!

Герцог все еще крепко обнимал Вирджинию, а она положила голову ему на плечо, и он любовался ее чуть приоткрытыми губами, зардевшимися щеками, глазами, потемневшими от страсти, которую он в ней пробудил.

— Ты прекрасна! — пробормотал он. — Еще более прекрасна, чем, по моему представлению, может быть женщина. Но я должен тебя покинуть, пока в доме не Проснулись. Нужно подменить таблетки. Нужно найти прислугу и объяснить им, что Диззи умер от сердечного приступа. Какое счастье, что я услышал, как он скребется в двери маминой спальни, чтобы его выпустили.

— Да… нужно… сделать все это, — сказала Вирджиния слегка осевшим голосом. Слова, которые она произносила, сами по себе ничего не значили, главное — они предназначались ему.

— Я люблю тебя! Я люблю тебя! — вновь воскликнул герцог.

Он снова поцеловал ее долгим, затянувшимся поцелуем, и она прильнула к нему как ребенок, испуганный темнотой, но нашедший защиту и успокоение.

— Мы должны идти, дорогая, — сказал он. — Нам обязательно нужно будет поговорить сегодня вечером. А пока, думаю, неразумно дать понять Маркусу, что его план провалился.

— Нет, нет! Тогда он задумает что-нибудь другое! — вскричала Вирджиния, не на шутку перепугавшись.

— А в следующий раз, возможно, тебе и не удастся спасти меня, — заметил герцог. — Я все еще не могу прийти в себя — ведь это только благодаря тебе я избежал смерти. Милая моя, я постараюсь не остаться в долгу перед тобой.

— Мне нужно только, чтобы ты жил, — прошептала она.

Он снова поцеловал Вирджинию и, сделав над собой усилие, отпустил ее.

— Не буду смотреть на тебя, — сказал он, — иначе мне не уйти.

Он подошел к двери, отпер замок и выглянул в коридор.

— Никого нет, — сообщил он. — Возвращайся тихонько к себе и постарайся заснуть. Сегодня нам лучше не ездить верхом: у меня появилось много хлопот.

— Да, конечно. Я понимаю, — согласилась Вирджиния.

Но в душе она была разочарована.

Она прошмыгнула мимо него, ощутив, что он прижался губами к ее волосам, и поспешила по коридору, не оглядываясь. Оказавшись в своей комнате, Вирджиния бросилась на кровать, охваченная безудержным, радостным трепетом и удивлением, ощущая только, как губы герцога жадно, до боли целуют ее губы.

«Он любит меня, а я люблю его», — заявила она сама себе. Но тут же услышала, что заговорил тот же самый критический, циничный голосок в глубине ее сознания. «Как много, — спрашивал 6н, — как много ты для него значишь?»

Было невероятно трудно спуститься вниз к завтраку и увидеть, что мисс Маршбанкс уже ждет ее, без умолку болтая о планах на день.

— Мне придется отправиться в деревню сразу после завтрака, — сообщила она. — Хотите, я вам что-нибудь привезу?

— Вы каждое утро ездите? — спросила Вирджиния и удивилась, увидев, что мисс Маршбанкс помрачнела.

— Нет, не каждое, — уклончиво ответила та, — только, если у ее светлости есть какие-либо поручения.

Вирджинии очень хотелось расспросить мисс Маршбанкс подробней, но интуитивно она поняла, что ее вопросы нежелательны.

«Ну какой тут может быть секрет в поездке мисс Маршбанкс в деревню? — рассуждала Вирджиния сама с собой. — У меня просто разыгралось воображение! Подозреваю заговоры и интриги там, где их не может быть!»

• Предыдущая
• 32/47
• Следующая