Падшая звезда - Нейтак Анатолий Михайлович - Страница 45

— Тебя интересует моё мнение о ней как о маге, как о сотруднике или как о женщине?

"Порядок перечисления сам по себе довольно красноречивый", — подумал король.

— Меня, — сказал он, — интересует твоё мнение о Ниррит как о личности.

— А. Тут всё просто. Мне нравятся её целеустремлённость, ум и чуткость.

— Чуткость?

— Как правило, целители — отличные эмпаты. Но она не только эмпат, она… даже не знаю, как объяснить то, что я чувствую.

— Объясни, как умеешь.

— Свинец любит называть своих агентов клинками. И они стараются соответствовать. Я, как ты знаешь, называю своих агентов людьми. И они тоже стараются соответствовать. Для того, чтобы выполнить порученное дело, моим людям поневоле приходится уподобляться холодным и жёстким инструментам. Так вот: Ниррит умеет уподобляться лучше всех. Но и цена подобного уподобления для неё выше, чем для остальных агентов, потому что изначально в ней очень мало отточенной смертоносности.

— Мало? В ней?

— О, в её "масках" такого добра — с горкой. Но она была и остаётся женщиной. Целителем. Защитницей и дарительницей жизни.

— А убийцей её делает, конечно, жестокий мир, полный грязи и несправедливости.

Принц не улыбнулся.

— У меня на службе состоят самые разные убийцы, — сказал он. — Кто-то делает такой выбор из патриотических побуждений. Кто-то банально мстит за обиды, реальные и мнимые. Кого-то делает убийцей стечение обстоятельств. Ниррит, проданная собственным отцом в храм Пятиокого и чудом избежавшая алтаря, начала с желания защитить себя.

— А лучшая защита — это нападение.

— Зря смеёшься. Таков закон этого мира.

— И ты хотел бы встать над миром? Воспарить над схваткой?

Айселит посмотрел на отца таким взглядом, что Мориайха пробрала дрожь. На мгновение королю почудилось, что сквозь зрачки сына на него смотрит Ниррит.

— Мои желания не имеют приоритета над моим долгом, — ровно ответил принц. — Я — птица, рождённая в невидимой клетке. Тебе не нужно бояться, что я однажды улечу следом за другой… птицей. Да и размах крыльев у меня не тот.

— Но ты хотел бы… улететь?

— А ты, отец?

Мориайх опустил голову. Совсем чуть-чуть.

— С тех пор, как умерла ваша мать, — сказал он, — мне некуда лететь.

В конце четвёртого курса Академии, после сдачи переводных экзаменов и получения звания младшего мага, Ниррит Ночной Свет обнаружила летящую по коридору бабочку. Роскошную, размером с ладонь, сине-бело-жёлтую… и с аурой, которой никак не могло быть у нормального живого существа. Ткнувшись в выставленный Ниррит воздушный барьер, бабочка упала на пол, превращаясь в полёте в визитку знакомого обличья. На лицевой стороне визитки летящие строки, якобы нанесённые от руки, гласили:

мастер биотрансмутаций

профессор Академии Высокой Магии

СИГОЛ ЛЕБЕДА

(диплом 30971-5839)

Подняв и перевернув визитку, Ниррит обнаружила сдвоенный косой крест. После чего развернулась и направилась к кабинету профессора.

— Ага, явилась, — встретил её он. — Не будешь ли ты любезна объяснить мне ЭТО?

Подойдя поближе, Ниррит убедилась, что Сигол многозначительно постукивает пальцем по листам её собственной работы. Говоря точнее, по таблицам с исходными данными.

— Что именно я должна объяснить?

— Дурочку-то не строй, — ласково, как два месяца не жравший кайман, улыбнулся Сигол. — У кого ты… позаимствовала… ЭТО?

— Ни у кого. Это мои собственные данные.

— Неужели? И каким же, не побоюсь этого слова, волшебным образом у тебя оказались данные по наследственности и физиологии хищных рыб, являющихся эндемиками северного приполярья? Последняя серьёзно оснащённая экспедиция Академии в тех краях работала лет двадцать тому назад, но таких данных не привезла. И три предыдущие экспедиции тоже. Я проверял.

Ниррит поморщилась.

— Вы что, полагаете, что я взяла и просто придумала это?

— Нет. Я так не думаю. Но мне очень хотелось бы знать, как ты добыла материалы. И когда.

— Подождите пять минут, пожалуйста.

Сигол моргнул. Раскинул вокруг тонкую частую сеть комплексного заклятья. Результат был отрицательным. Впрочем, Лебеда догадывался, что Ниррит не пытается обдурить его или по-глупому разыграть. Не первокурсница всё-таки, и характер не тот.

Она действительно ушла в Межсущее, потратив на переход одну секунду.

Прошло пять минут. Потом ещё пять. Потом ещё две…

— Прошу прощения за задержку, — сказала Ниррит, появляясь из Тумана Межсущего на том же самом месте, откуда незадолго перед этим исчезла. — Технические сложности. Вот.

И с видом кошки, возлагающей на порог хозяйского дома дохлую крысу, поставила на письменный стол профессора аквариум. Прозрачнейший материал его стенок был получен при помощи магической конденсации, а наполняла аквариум холодная почти как лёд солёная вода северного моря. И плавала в этой воде, если Сигол ещё не окончательно позабыл систематику, пара экземпляров энхереи хищной карликовой красноспинной. Самец и самка.

Профессор внимательно осмотрел пару энхерей. Потом перевёл взгляд на невозмутимую Ниррит. Потом снова посмотрел на рыб (кстати сказать, относящихся к подвиду, уже два столетия как считавшемуся вымершим). Когда Сигол уверился в том, что способность к членораздельной речи вернулась к нему в полном объёме, он выдохнул:

— Скажите честно. Вы действительно вот прямо сейчас… э-э… сбегали на дальний Север, изловили там этих неразумных созданий и вернулись?

— Ну… не совсем.

— Тогда как вы их добыли? Вы что, ещё и в прошлое умеете нырять?

— Нет. Я умею нырять только в Межсущее. А эти рыбки — трансмутанты. Я их сделала из подвида белоспинных, взяв за образец музейные экземпляры красноспинного подвида.

— А белоспинных поймали в море?

— Да. Вчера вечером.

— И насколько жизнеспособна эта… реконструкция?

— Не знаю. Для того я и трансмутировала разнополую пару: проверить качество работы.

Сигол Лебеда тяжко вздохнул.

— Знаете, Ниррит, с хулиганами, тупицами и прогульщиками иметь дело как-то легче.

— Догадываюсь. Но ведь со мной интереснее, правда?

Профессор вздохнул вдвое тяжелее.

И сознался:

— Правда.

Позже энхереи-трансмутанты произвели на свет здоровое потомство, также способное к размножению. На вопросы коллег, откуда взялось такое чудо, Сигол отвечал с самую малость напряжённой улыбкой, однообразно: "Побочный плод настойчивого любопытства".

На первом из старших курсов Академии, пятом, появились две новые дисциплины: Торговые языки третьей линейки межмировых маршрутов (основной — обязательно, модификаты с диалектами — факультативно) и практическая космография. Преподаватель последнего предмета должен был объяснить студентам, чем Аг-Лиакк отличается от ближайших миров. Кроме того, неотъемлемой частью практической космографии было обучение переходу на Шёпот Тумана и умение прокладывать маршруты через постоянные Врата и Межсущее, как можно более экономичные в смысле затраченного времени.

Профессор космографии Сайхирен на вводной лекции объявил:

— Пестроту объединяют три категории реалий. Первая — это всем нам плохо известные риллу. Не знаю, как там насчёт Того, Кто Спит, за ручку с ним не здоровался, а вот существование властительного Деххато является, как говорите вы, целители, медицинским фактом.

— А с Деххато вы за ручку здоровались? — подала ожидаемую реплику с места Вайери Птица.

— Нет, — с достоинством ответил Сайхирен. — И не стремлюсь к такой чести.

— Почему?

— Здороваться указанным способом с риллу, — не изменил своему тону профессор, — значительно опаснее, чем с гигантским синим кракеном, ибо кракен неразумен. Эпитафия "он жил долго и славно" нравится мне больше, чем эпитафия "он был лично знаком с риллу". Но я продолжаю. Вторая категория реалий — это то, что системные маги называют всеобщим базисом. Пространство-время, материя-энергия, порядок-хаос, жизнь-смерть и так далее. Как вам известно, магов, овладевших силами одной из граней всеобщего базиса, называют высшими посвящёнными. Ну а третья категория реалий — это торговые маршруты, соединяющие миры в единую сеть. То есть собственно предмет моих уроков.