Муха и самозванный принц - Некрасов Евгений Львович - Страница 21

• Предыдущая
• 21/31
• Следующая

Эх, провинция! Тебе бы чуть столичной несерьезности. А то засупонишься, сделаешь рожу ящиком, сама превратишь себя в посмешище да еще и обижаешься.

Что может быть хуже, чем торчать у колонны, когда рядом танцуют! А если в этом никто не виноват, кроме тебя самой, пытка еще невыносимей. Возвращаться в номер к Деду не хотелось. Пореветь, и то нельзя. Маша высматривала среди танцующих Ваху, но горец не появился. Кажется, он стал нарочно избегать ее. Стыдился своих слез?.. А Михалыч на каждом круге то улыбался ей, то махал рукой и вообще делал вид, что они вместе. Папа, мама, я — здоровая семья.

Маша обрадовалась, когда подошла Надюха. Колбасная принцесса была наряжена в тесное платье с лифом на шнурках; крючковатый посох в руке означал, что она изображает пастушку.

— Специально, чтобы танцевать не приглашали, — печальным голосом соврала Надюха. Бал начался час назад, но Маша не видела, чтобы ее кто-нибудь пригласил с посохом или без посоха.

— Твои барашки разбежались. Пойдем лучше потреплемся, — предложила Маша, подумав, что колбасной принцессе сейчас так же плохо и одиноко, как и ей.

Надюха сунула посох под мышку:

— Пошли, только не через главный вход. А то еще привяжутся.

Было ясно, что Надюха оставила всякие надежды встретить нахала, который бы к ней привязался. Играя в конспирацию, она подвела Машу к оркестру, втащила за кулисы, и они оказались в служебном коридоре без окон, с тусклыми желто-коричневыми стенами.

— Ушли, — шепотом сообщила Надюха.

Пришлось ей подыграть:

— От кого?

— Один придурок прохода не дает. Ты его не знаешь, — поспешно добавила Надюха, пресекая неудобные вопросы.

Маша собиралась рассказать ей про «жучок», но подумала, что, может быть, и не надо. У колбасной принцессы еще детство играет.

Между тем Надюха на цыпочках вела ее по коридору, состоявшему из одних поворотов, тупичков и открывавшихся неизвестно куда дверей. В одном месте они поднялись на пять ступенек, прошли несколько шагов и, спустившись на пять ступенек, повернули назад. Лабиринт.

— А знаешь, где мы? — понизив для таинственности голос, спросила Надюха.

Маша давно задавала себе этот вопрос и уже решила, что потеряла ориентацию, но тут увидела под лестницей маску поросенка. Они прошли особняк насквозь. Похоже, коридор строился для прислуги, чтобы она убиралась в комнатах, топила печки, ходя своей дорогой и не попадаясь на глаза господам.

— Вон туда можно выйти к бару, — Маша показала направо. — Между прочим, здесь убегал наш поросеночек.

— Который залез к тебе в номер? — Мыском пастушкиного башмачка с пряжкой Надюха пнула маску. — Думаешь, он бросил?

— Не думаю, а знаю. Могу показать еще кое-что.

— Ветчину, которую из него сделали?

— Почти. Шкуру неубитого поросенка.

Со вчерашнего дня бой наверняка успел забрать костюм из пожарного ящика, но в начатой Надюхой игре это не имело значения. Подражая колбасной принцессе, Маша на цыпочках пошла вверх по лестнице. Надюха кралась за ней с покрасневшим от волнения лицом.

— Какую шкуру?

— Т-с-с! — Маша уже видела пожарный ящик.

И вдруг на верхних этажах кто-то громко высморкался.

— Вывезли за город и — ногами. Мне спину сломали. Полгода в больнице, — жалобно сказал девчачий голосок.

Маша и Надюха замерли.

— За что? Кинули какого-то важняка? — Второй голос принадлежал парню. Он пытался говорить баритоном, но то и дело пускал петуха.

— Нет, они тоже лохотронщики были. У нас моментальная лотерея, билеты с голограммой, а у них только игровой автомат с черепашками. Мы их клиентуру переманили, — девчонка опять высморкалась. — Надежде Спартаковне, старушке, пробили голову…

— Ладно-ладно, все прошло, — утешил ее парень. — Раз ты теперь у Хозяина, считай, все! Лучше личного танка. Никто тебя не тронет, а тронет, так умоется кровянкой.

— А ты что делал? — спросила девчонка.

— Да все по мелочи. С наперсточниками походил малек, но это ж курам на смех. У них шарик был большой, вместо наперстков стаканы, типа все честно. Один фиг, на эту заморочку только сильно пьяные клюют.

— Ершик, а с телефоном у тебя что получилась?

— Не у меня — у Хозяина. Выпас его какой-то гад… — И Ершик начал рассказывать, как ему позвонили по мобиле и велели забрать из двести шестого номера штуку, которой там, скорее всего, и не было.

Маша слушала, не дыша. История с «жучком» переворачивалась с ног на голову! Не изменилось одно: в ее номере побывал бой. Но «жучок» он должен был не поставить, а снять. И приказ получил не от Андровского, а от незнакомой женщины. Причем та звонила по телефону, который бой получил от Хозяина и поэтому считал, что женщина говорит от его имени. Но потом бой понял, что женщина — враг Хозяина… Разбираясь в этой головоломке, Маша совсем забыла про Надюху. А колбасная принцесса вдруг стала хватать ее за руки.

Маша взглянула на нее и отшатнулась. Закатив глаза, Надюха медленно сползала по стене. Ее лицо посерело, как табачный пепел. Торопясь, пока она совсем не упала, Маша подставила плечо, взвалила Надюху на себя и стала спускаться по лестнице. Того, что она успела услышать, было достаточно, чтобы ей очень не хотелось столкнуться с боем и неизвестной девчонкой.

Коленки тряслись и подгибались. Больше всего Маша боялась оступиться в своих туфлях на тонком каблуке. Можно так загреметь с лестницы, что врагам нечего будет добавить. Она уговаривала себя, что каждый, кто может подтянуться на турнике, может и унести свой вес. Беда в том, что вес колбасной принцессы был далеко не Машиным.

Уф, спустилась! На ровном месте стало легче. Куда теперь? Направо, всего в десятке шагов, была дверь, выходившая под парадную лестницу к стойке портье. Но если появиться там с Надюхой на спине, портье обязательно расскажет бою о таком редком событии. Пойти налево, в сторону бального зала? И долго, и трудно, и ничего не стоит заблудиться. Самое дрянное — Маша не знала, что с Надюхой. А вдруг ей срочно нужен укол или таблетка, и минута промедления может стоить жизни колбасной принцессе?! И не спросишь. Надюха повисла на ней, как мешок.

Маша скинула туфли и побежала налево. В глазах стояла сцена из одного кино, где маленький китаец выносил из боя большого белого командира, не бросая при этом винтовку. Со стороны Маша с Надюхой выглядели, наверное, точно так же. Роль винтовки играл пастушеский посох. «Надо было посадить ее на яблоки», — подумала Маша, пробежав шагов двадцать. «И очистительную клизму», — подумала, пробежав еще пятнадцать шагов и два поворота. «Посох, наверное, можно уже бросить», — подумала, потеряв счет шагам.

— Я сама, — вдруг сказала колбасная принцесса.

Маша опустила ее на ноги и почувствовала, что не может разогнуться. Спину ломило невыносимо. Так и останешься горбатой на всю жизнь. У верблюда два горба, потому что жизнь — борьба.

Она заставила себя выпрямиться и начала шарить по Надюхиным карманам.

— Ты что?! — отпихивалась колбасная принцесса.

— Ищу таблетки.

— Какие?

— Не знаю, какие у тебя таблетки.

— Да нет у меня таблеток, я не болела с пяти лет, — хлопая белесыми ресницами, выложила Надюха.

— А что ж ты?..

— Испугалась.

Ответ был такой неожиданный, что Маша даже не смогла разозлиться. Она слышала выражение «бояться до потери сознания», но и подумать не могла, что так бывает на самом деле.

— Надь, а ты к врачу ходила? Это все-таки ненормально. Может, у тебя чего-нибудь не хватает — адреналина там или…

— Норадреналина, — подсказала Надюха. — Все нормально, просто есть вещи, которые сильнее меня. Ты вот не знаешь, что это такое — когда тебя как мешок засовывают в багажник и везут в неизвестном направлении. А меня так два раза катали.

— Из-за родительских денег? — догадалась Маша.

— Деньги — вода: сегодня есть, завтра утекли, — философски заметила Надюха. — Настоящее богатство — то, что каждый день приносит новые деньги. Короче, у нас хотели отобрать колбасный завод… Я в порядке, пошли отсюда.

• Предыдущая
• 21/31
• Следующая