Нищий лорд - Картленд Барбара - Страница 40
- Предыдущая
- 40/44
- Следующая
— Как я уже тебе говорил, у меня в отношении Фенеллы совершенно другие планы, которые, я уверен, одобрила бы самая тщеславная мать, впервые вывозящая в свет свою дочь.
Он прошел через комнату и, подойдя к лорду Корбери, положил ему руку на плечо.
— Я не думаю, что твое сердце будет так уж сильно страдать, мой мальчик, поверь мне, у тебя теперь такой тяжелый карман, что ты с легкостью найдешь кучу симпатичных девушек, которые только и ждут того, чтобы без единого колебания броситься тебе в объятия. Более того, — с улыбкой добавил он, — прими мой совет: не торопись останавливать на ком-либо свой выбор. Нет ничего более интересного или, скорее, более приятного, чем быть предметом матримониальных замыслов — я убедился в этом на своем собственном опыте.
Лорд Корбери не отвечал. Бросив на лорда Фаркуара гневный взгляд из-под нахмуренных бровей, он повернулся и вышел из кабинета, сильно хлопнув за собой дверью.
Лорд Фаркуар направился к окну, чтобы убедиться, что Периквин уехал. В этот момент дверь распахнулась и вошла Фенелла.
Она была удивительно привлекательна в домашнем платье из нежно-розового, с голубоватым оттенком, шелка, отделанном кружевом. Ее волосы, еще не тронутые рукой парикмахера, ниспадали на плечи.
Она подбежала к лорду Фаркуару, ее широко открытые глаза выражали любопытство.
— Он уехал! — воскликнула она. — Что он сказал? О, дядя Родерик, расскажите мне, я едва сдерживаюсь, чтобы не спуститься вниз и не увидеть его!
— Он уехал в ярости, которая произвела достаточно устрашающее впечатление, — с улыбкой ответил лорд Фаркуар. — После того, как я рассказал ему о своих планах, он спросил, может ли он ухаживать за тобой.
Фенелла в отчаянии заломила руки.
— Это правда, дядя Родерик? Вы не смеетесь надо мной?
— Нет, уверяю тебя. Казалось, он выстреливал словами — так он рассвирепел.
Фенелла бросилась к лорду Фаркуару, обняла его за шею и поцеловала в щеку.
— Не могу в это поверить! — вскричала она. — Неужели вы считаете, что он любит меня?
— Я совершенно уверен в этом, — сказал лорд Фаркуар. — Как я уже говорил тебе в те дни, когда ты чувствовала себя столь несчастной, что есть люди, которые не могут «за деревьями леса увидеть». И только сейчас, когда Периквин испугался потерять тебя, он понял, как много ты значишь для него.
Фенелла прижала руки к груди, как бы пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце.
— Вы верите, что именно мое письмо заставило его вернуться? Хетти объявила всему Брайтону, что она написала ему и считает, что он сломя голову прилетит к ней.
— Думаю, что мисс Болдуин будет в шоке, — сказал лорд Фаркуар, — и должен заметить, мне доставит огромное удовольствие опрокинуть наступление, которое сэр Вирджил, движимый своей жадностью, предпринял в отношении Периквина. Сделай Периквин предложение Хетти в те дни, когда он был нищим, сэр Вирджил в два счета разделался бы с ним.
— Да наверняка, — тихо проговорила Фенелла и добавила:
— Я никак не могу… поверить, что Периквин… любит меня так же, как он любил… Хетти.
— Вот поэтому, — живо сказал лорд Фаркуар, — тебе следует вести себя именно так, как мы договорились. Не поддавайся слабости, Фенелла! Помни, твое счастье в будущей жизни полностью зависит от твоей твердой уверенности, что Периквин любит тебя.
Фенелла вздохнула.
— Я сделаю так, как вы сказали, дядя Родерик, — покорно промолвила она. — Возможно, именно письмо, которое мы с таким трудом сочинили, заставило его уехать из Йоркшира, а вовсе не настойчивые призывы Хетти.
— Я совершенно уверен, — сказал лорд Фаркуар, — что нам потребуется все наше мастерство, чтобы направлять молодого Периквина в нужном направлении.
Помолчав, Фенелла с сомнением проговорила:
— Не кажется ли вам, дядя Родерик, что нельзя… вести себя подобным образом? Мне бы не хотелось, чтобы в будущем он считал, будто его заловили.
— Нельзя? — удивился лорд Фаркуар. — Помню, как мой брат говорил мне, что его не волнуют женщины, что его привлекают только книги. А потом одна очень красивая девушка с такими же, как у тебя, глазами стала постоянно просить его перевести с латыни названия цветов и растений, которыми она интересовалась. И кончилось это тем, что в один прекрасный день мой брат забыл о книгах и обнаружил, что зеленые глаза гораздо более занимательны.
— Так вот как маме удалось выйти замуж за папу! — воскликнула Фенелла. — А сейчас, дядя Родерик, она знает латынь не хуже, если не лучше, чем он.
— Ну естественно! — согласился лорд Фаркуар. — Большинство мужчин, моя дорогая Фенелла, приходится убеждать, или, скажем, склонять к женитьбе. В конце концов ведь так много преимуществ в том, что ты свободен брать и выбирать.
Фенелла тихо вздохнула.
— Мне хочется быть уверенной… совершенно уверенной… что Периквин действительно… любит меня, — прошептала она.
Одеваясь на следующий вечер на бал у вдовствующей маркизы Харрингтонской, Фенелла чувствовала себя такой несчастной, что вряд ли ее унылый вид мог бы привлечь хоть чье-нибудь внимание. Даже новое платье из белого атласа, отделанное такими прекрасными кружевами, что можно было подумать, будто их соткала волшебница, не вызывало на ее лице улыбки.
Она поступила точно так, как ей велел ее дядя вчера вечером, и теперь ей казалось, что его совет был гибельным.
Лорд Корбери приехал к Королевскому Павильону после обеда с некоторыми другими гостями, приглашенными принцем-регентом. Фенелла видела, как он входил в экзотично обставленную Китайскую гостиную, и слышала, как его королевское высочество, который относился к Периквину с большим теплом, радушно приветствовал его.
Но Фенелла притворилась, будто не заметила появления лорда Корбери, и сделала героическое усилие сконцентрировать свое внимание на том, что ей говорили маркиз Харрингтон, сэр Николас и лорд Уорчестер.
Закончив светскую беседу с его высочеством, лорд Корбери огляделся в поисках Фенеллы и, заметив ее в дальнем конце комнаты, обратил внимание, что она весело смеется над тем, что рассказывал ей один из сопровождавших ее молодых людей.
Улыбка исчезла с его губ, а между глаз пролегла глубокая складка, и он начал пробираться к ней через толпу, состоявшую из самых знаменитых людей в Англии.
Не успел он сделать пару шагов, как его кто-то окликнул, и чья-то рука легла ему на локоть.
Он оглянулся и увидел Хетти. Она была просто великолепна в бледно-голубом платье, которое очень шло к ее глазам, и с мягкими золотистыми волосами цвета спелой пшеницы. Яркие губки Хетги были недовольно надуты, что придавало ее лицу вызывающее выражение.
— Я слышала, что ты приехал в Брайтон, — вкрадчиво проговорила она, — и я ожидала, что увижу тебя гораздо раньше сегодняшнего вечера.
— Извини меня, Хетти, — сказал лорд Корбери, — но мне надо поговорить с Фенеллой.
К удивлению красавицы Хетти, Периквин быстро развернулся и отошел от нее, и она осталась стоять, изумленно глядя ему вслед.
Ловко увернувшись от нескольких приятелей, желавших втянуть его в разговор, лорд Корбери приблизился к Фенелле. С возгласом радости она обернулась к нему.
— Периквин! Какой сюрприз! — воскликнула она. — Я даже не знала, что ты приехал в Брайтон.
С некоторым неудовольствием лорд Корбери заметил, что сегодня она выглядела совершенно по-другому по сравнению с тем, когда он видел ее в последний раз. Ее темно-рыжие волосы были искусно уложены по последней моде и обрамляли ее личико, с которого, как он отметил, исчезли веснушки. Ее кожа, которая раньше была скрыта старыми, выношенными платьями, оказалась жемчужно-белой и проявилась во всем своем великолепии на фоне бледно-зеленого газового платья, сверкавшего при малейшем движении.
Раньше лорд Корбери никогда не замечал, какая у Фенеллы изумительная фигура. Теперь же, когда ее талия была туго обтянута корсажем, что только начинало опять входить в моду, а великолепный покрой платья подчеркивал превосходную форму груди, стало очевидным, что у нее действительно совершенные пропорции.
- Предыдущая
- 40/44
- Следующая
