Ночные грезы - Картленд Барбара - Страница 14

• Предыдущая
• 14/31
• Следующая

И все-таки инстинктивно она оглянулась на дверь — не появилась ли под ней новая записка.

«Что со мной? — подумала с укоризной Алинда. — Неужели я превратилась в напуганную дурочку? До тех пор, пока Хэнсон уверен, что я подчинюсь ему, он будет ждать меня в библиотеке, а я буду в безопасности».

После пережитых волнений ей захотелось выйти на свежий воздух. Большую часть дня Алинда провела в комнате Гортензии Мазарини, в застоявшейся атмосфере ароматов пудры, духов и истлевших тканей. Прогулки на природе заменяли ей многое — хотя бы общение с ровесниками. При жизни отца они вместе отправлялись на верховые прогулки, но после его смерти пришлось продать лошадей, конюшня опустела, и прогулкам пришел конец.

И в охоте она уже не принимала участия, потому что окрестные фермеры ее не приглашали.

«Я должна прогуляться. Нечего строить из себя затворницу», — решила Алинда.

Теперь ей уже казалось, что ее уютные комнатки — гостиная и спальня — похожи на тюремные камеры, мистер Хэнсон — главный тюремщик. Она знала, что это очередной приступ абсурдного страха, но ничего не могла с собой поделать.

Повинуясь этому чувству, почти бессознательно Алинда отперла дверь и вышла из комнаты.

Широкий и длинный коридор был пуст. Она долго шла по нему и никак не могла отыскать лестницу, ведущую вниз, на первый этаж, где располагались парадные залы и спальни хозяев и холл, через который можно было выйти в сад.

Тогда Алинда решила спуститься по служебной лестнице в кухню, а потом воспользоваться черным ходом. Идея оказалась удачной, и вскоре она уже повернула ключ в замке задней двери и очутилась вне стен дворца.

Ночь выдалась необычайно тихой. Ветерка не было, но все же воздух освежал ее разгоряченное лицо. Молодая луна выплыла на небо, а купы разросшихся кустарников отбрасывали манящую и таинственную тень. Как бы хорошо было углубиться в эту тень, забыться, исчезнуть, забыв о своих заботах и волнениях.

Алинда двинулась по белеющей в темноте дорожке, стараясь отогнать тревожные мысли, мешающие насладиться окружающей ее красотой.

Фонтаны молчали, отключенные на ночь, но в бассейнах плавали золотые рыбки и поблескивали чешуей, когда чуть касались поверхности воды. За бассейнами и фонтанами простирался ухоженный цветник, миновав который Алинда подошла к железной калитке. Открыв ее, девушка очутилась в саду. Вишни и яблоки еще созревали, не тронутые ничьей рукой, а за переплетением ветвей светилась водная гладь обширного озера, в узкой части которого был перекинут изящный мостик. Ажурные перила были шедевром кузнечного мастерства.

Миновав фруктовый сад и очередную калитку в ограде, гостеприимно распахнутую, Алинда вышла на просторную лужайку, откуда открывался вид на все озеро.

Пройдя несколько шагов по тропинке, Алинда оглянулась и поняла, что Кэлвидон-хауз скрылся за густыми деревьями, и она оказалась на лоне природы.

Но не только посеребренная луной поверхность воды была перед нею. Девушка разглядела на небольшом островке в самом центре озера белое строение, похожее на греческий храм. К острову вел узенький мостик, сотворенный архитектором в китайском стиле. Алинда где-то вычитала, что моду на все китайское в архитектуре ввел в английское общество будущий король Генрих Четвертый, когда был еще принцем Уэльским. Он начал с того, что приказал построить китайский павильон в Брайтоне.

Девушка наслаждалась элегантностью и гармоничностью этого сооружения, когда шла по мосту. Ей казалось, что она вступает в сказочный мир. А впереди ее ждала идеальная симметрия белоснежного древнегреческого храма. Ей даже подумалось, что кто-то из Кэлвидонов вывез это строение из Греции, когда путешествовал там. Были времена, когда греки позволяли вывозить свои сокровища. Пользуясь этим; лорд Элджин и сэр Уильям Гамильтон смогли грузить целые корабли античными богатствами.

Алинда обошла храм и обнаружила небольшую террасу, с которой открывался великолепный вид на все озеро и на дворец. Таков был гениальный расчет архитектора.

Девушка заглянула в храм и увидела мраморную статую. Тела сплелись в объятиях, и хотя было слишком темно, чтобы рассмотреть детали, она догадалась, что скульптура изображает любовный акт.

На террасе стояла деревянная скамья, Алинда опустилась на нее и поняла, что кто-то давным-давно поместил ее здесь, зная, что именно с этой точки лучше всего любоваться и озером, и дворцом.

Алинду окружала такая красота, что она напрочь забыла о своих тревогах и унеслась, как бывало раньше, в мир фантазий.

Она представила в своем воображении Гортензию де Мазарини, въезжающую в карете в поместье Кэлвидонов, а рядом на коне гарцует король Карл Второй. Они влюблены и знают, что здесь, в сельской глуши, их близость не нарушит строгий придворный протокол Вестминстера. Тогда еще не было греческого храма на острове, но, может быть, они рука об руку спускались к озеру и вглядывались в свои отражения на поверхности воды.

И каждый из них двоих любовался не собой, а смотрел на отражение любимого лица. А позже, уже ночью, в темноте, под балдахином огромной кровати, они уже не были королем и герцогиней, а просто мужчиной и женщиной, шепчущими друг другу слова любви и создавшими себе своей любовью собственный рай на земле.

Картина, возникшая в воображении Алинды, была настолько живой, что девушка вздрогнула. К тому ясе она ощутила, что на террасе она уже не одна, и сердце ее испуганно забилось. Пока она грезила и взгляд ее был прикован к величественному зданию на противоположном берегу, кто-то прошел незамеченным по китайскому мостику.

Теперь он — а это был мужчина — стоял неподалеку, опершись на балюстраду, и глядел на воду так же, как она мгновение назад.

Сердце Алинды упало, когда она подумала о мистере Хэнсоне, но по высокой стройной фигуре и гриве темных волос девушка с облегчением узнала молодого графа.

Алинда замерла, затаив дыхание, но он, разумеется, знал о ее присутствии. Роджер Кэлвидон обернулся и, нарушая приличия, принялся пристально рассматривать ее.

В свете звезд и в первых слабых лучах нарождающейся луны ее волосы напоминали мерцающее облачко, а глаза, расширившиеся в испуге, показались ему огромными.

— Мисс Сэлвин! Вот уж никак не ожидал вас здесь встретить.

— Я сожалею, — смущенно откликнулась Алинда. — Я не хотела нарушать ваше уединение. Я забрела сюда случайно. Я гуляла, потом увидела мостик, а храм выглядел таким красивым…

Она запнулась, и он продолжил:

— ., что вы не могли противиться искушению.

— Я сейчас уйду, — заторопилась Алинда. — Я огорчена, что побеспокоила вашу милость.

— Так как вы пришли сюда первой, то получается, что это я побеспокоил вас.

Он присел на скамью и произнес мягко:

— Мы можем вместе насладиться тихим вечером и видом на озеро.

— Оно прекрасно! — воскликнула Алинда. — Я как раздумала…

Она остановила поток слов, которые могли вырваться из ее уст, и даже прижала ладошку к губам. Вряд ли его заинтересует то, о чем она думала.

Но граф выжидающе посмотрел на нее.

— О чем же вы думали?

— О герцогине де Мазарини, о том, как она приезжала сюда с Карлом Вторым и как счастливы они были здесь.

— Счастливы? — переспросил Роджер. — Это зависит от того, что в вашем понимании есть счастье. В его тоне Алинде послышалась насмешка.

— Судя по тому, что я читала о них, именно в то время они были счастливы, потому что любили друг друга, — ответила Алинда.

— Откуда такая уверенность?

— Герцогиня подарила вашему предку занавеси, которые я сейчас реставрирую, потому что была очень счастлива в Кэлвидоне.

— И в этой постели? Алинда покраснела.

— Я хочу верить, — после некоторых колебаний заявила она, — что Герцогиня дала королю — пусть ненадолго — то, что он искал всю жизнь.

— И что же это было? — не унимался граф.

— Любовь. Настоящая любовь, которая всегда обходила его стороной, хотя он гонялся за ней постоянно.

• Предыдущая
• 14/31
• Следующая