Очарованный - Картленд Барбара - Страница 14

• Предыдущая
• 14/30
• Следующая

Она очень любила леса этого поместья и их обитателей. Часто она скакала там на лошади в полном одиночестве, хотя это было нелегко устроить из-за строгих правил отца, восхищаясь красивыми птичками и резвыми зверушками, которых, как она знала, охотники называют «добычей».

Она не хотела, чтобы зверей и птиц убивали.

Эльфа знала, что люди разоряют птичьи гнезда и поедают яйца и ни одна птица не может чувствовать себя безопасно, даже когда поет в небе над Магнус Крофт.

В то время когда герцогиня прикидывала время распускания цветов. Эльфа подсчитывала, сколько времени ей осталось наслаждаться нетронутой дикостью девственного леса.

«Я поскачу туда завтра утром, — подумала она, — пока папа спит и не сможет дать указание не отпускать меня одну».

Тут она заметила, что герцог Линчестер уже уходит и отец провожает его к дверям.

Она знала, что ей надо сопровождать их, и шла сзади, думая, что больше похожа на подружку невесты, сопровождающую новобрачных.

Когда они подошли к дверям, оба герцога остановились, и Линчестер поцеловал ей руку.

— До свидания. Эльфа. Надеюсь вскоре увидеть вас.

Эльфа съязвила:

— Думаю, это неизбежно, ваша светлость. В ее глазах было какое-то странное выражение, и герцог задумался, для кого, по ее мнению, это неизбежно: для него или для нее.

Через несколько минут, сидя в карете, он оглянулся и увидел ее в зеленом платье, стоящую позади своих родителей. Он подумал, что она выглядит неуместно на фоне серых камней замка.

«Она принадлежит лесу», — подумал он, тут же высмеяв себя за излишнюю впечатлительность.

Ему пришло в голову, что Эльфа весьма ловко умеет привлечь к себе внимание, хотя на первый взгляд она и не может соперничать красотой с сестрой.

Он обнаружил, что вновь обдумывает все, о чем они говорили друг с другом.

В конце концов, чем глубже он проникал сквозь налет мистицизма в ее душу, тем сильнее укреплялся в мысли, что она говорила искренне, не стараясь произвести впечатление, а выражая то, что лежит у нее на сердце.

«Очень странно, — думал он, — что такие обычные и неинтересные люди, как супруги Норталертон, произвели на свет столь необычного ребенка».

Потом он вспомнил: Эльфа рассказывала, что ее считают «чэнджелингом».

«Такого просто не бывает», — подумал он.

В то же время он понял, что эта мысль прочно засела у него в мозгу, вызывая в памяти светлые сказки детства.

«Думаю, что уже вскоре после нашего более близкого знакомства я обнаружу, что ее идеи банальны, а она обычна, как и все остальные люди», — подумал он с усмешкой.

Но сейчас он вынужден был признать, что все, что делала или говорила Эльфа, было весьма необычным.

Затем у него возникло странное необъяснимое чувство, что он входит в мир, который не понимает, в который не верит, у которого в действительности нет материальной оболочки.

Он с раздражением признал, что для Эльфы этот мир существует.

Но где и как — он не мог объяснить.

Эльфа медленно вышла из спальни, спускаясь в холл, где, как она знала, ее будет ждать отец.

Она размышляла о том, заметит ли он, что ее свадебное платье столь необычно. Но, ввиду того что он так горько переживал, что не Каролину будет сопровождать под венец. Эльфа решила; что вряд ли отец вообще обратит на нее внимание.

Когда она отправилась с матерью в Лондон покупать свадебный наряд и приданое, то решила, что будет покупать только вещи, которые ей идут, а не те, что положены по этикету невесте.

Она очень тщательно продумала, какое впечатление должна произвести в качестве жены герцога.

Эльфа была уверена, что друзья герцога Линчестера будут удивлены, что из двух сестер он не выбрал ту, которая была известной красавицей.

Эльфа опасалась, что их критика может навлечь на голову Каролины неприятности: отцу может прийти в голову попытаться найти другого претендента на ее руку.

Он был настолько расстроен, что герцог Линчестер сделал Предложение ей, а не его любимой Каролине, что постоянно находился в раздраженном состоянии, которое распространялось и на стартую дочь.

Это особенно мешало Эдварду Далкирку продолжать свои ухаживания, но Эльфа была уверена, что она найдет способ помочь им.

Эльфа также хотела бы предотвратить вероятные разговоры о том, что она не подходит на роль герцогини и от Сильваниуса Линчестера ожидали выбора совсем другой жены.

В то же время ей надо было очень осторожно манипулировать матерью. Поэтому в первую же их поездку в Лондон за покупками нарядов к свадьбе она предложила герцогине:

— Вы знаете, мама, многочисленные томительные примерки надоедят вам. Почему бы вам не отправиться в лондонский ботанический сад посмотреть, что нового там высадили? Мне кажется, что сейчас там должны проходить выставки цветов, которые, я уверена, будут вам намного интереснее.

Герцогиня быстро и с нескрываемым удовольствием согласилась, бросив дочери на прощание совет, чтобы она не ходила по магазинам одна, а взяла с собой старшую служанку.

Ясно, что Эльфа отвергла все наряды, выбранные матерью накануне, и купила совершенно другие, которые, по ее мнению, подходили ей по покрою и цвету.

Сначала самым непреодолимым препятствием казалось свадебное платье, потому что она не собиралась выходить замуж в белом, который, она знала, ей не шел.

К счастью, среди магазинов, куда они заходили, попался один, в котором работала портниха, сумевшая понять, что именно хочет Эльфа. К тому же она некоторое время обучалась в Париже у самого Фредерика Ворта.

У него она научилась делать платья, которые были не просто красивой оболочкой для клиенток»а подчеркивали их индивидуальность. Таким образом, они с Эльфой придумали платье, в котором она выглядела просто великолепно. В то же время оно полностью подходило к необычной внешности Эльфы.

Два дня назад она сказала герцогу на одном из приемов, который давался в их честь:

— Вы не хотите сделать мне подарок?

— Конечно! — воскликнул он. — Но если вы просите об изумрудном колье, подходящем к вашему кольцу, то вы найдете великолепный экземпляр в коллекции фамильных драгоценностей Линчестеров. Эльфа отрицательно покачала головой. Она была удивлена его внимательностью, когда он запомнил ее слова о том, что она равнодушна к бриллиантам, находя их слишком холодными.

Когда герцог подарил ей кольцо с огромным изумрудом, обрамленным бриллиантами, которое сверкало удивительным мистическим светом, она долго разглядывала его, прежде чем спросила:

— Как вы узнали, что этот камень я люблю больше остальных?

— Я не настолько туп, как вы полагаете, — ответил он.

Эльфа посмотрела на него снизу вверх, и Сильваниус впервые заметил, что ее глаза светятся не только золотым светом, но и зеленым.

— Этот цвет имеет… большое значение для меня… и для вас.

— Я рад, что меня тоже упомянули, — сказал он с раздражением, — хотя и последним.

Она рассмеялась в ответ и стала носить это кольцо, хотя и знала, что большинство женщин завидуют ей не потому, что камень прекрасен, а потому, что он очень дорогой.

Наконец она ответила на его вопрос:

— Я не прошу о чем-то дорогом, лишь о букете, с которым я пойду к алтарю.

Герцог был еще больше удивлен, когда она объяснила:

— Папа уже заказал садовникам самые лучшие белые гвоздики, белые розы и, конечно, лилии. Я с ними буду выглядеть у алтаря нелепо, можете мне поверить.

— А что вы хотите вместо них?

— Не думайте, что я не уважаю местные обычаи, но не могли бы вы подарить мне букет зеленых орхидей? В ваших оранжереях они, верно, найдутся.

— Если их там нет, — пожал плечами Сильваниус, — я закажу в Лондоне.

— Благодарю вас, — тихо сказала Эльфа. Хотя он и подумал, что это весьма странный выбор цветов для букета невесты, но ничего не сказал.

• Предыдущая
• 14/30
• Следующая