Очарованный - Картленд Барбара - Страница 25

• Предыдущая
• 25/30
• Следующая

— Я помню. К сожалению, ты оказался прав. Гарри собирался добавить что-то еще, но поднимавшаяся впереди них под руку с Китти Изабель обернулась и сказала:

— О чем вы там шепчетесь? Ты знаешь, дорогой Сильваниус, что я не позволяю тебе иметь секреты от меня.

Герцог ничего не ответил. Войдя в свою спальню, он хлопнул дверью.

Сильваниус знал, что комната, которую занимала Изабель, находится напротив его спальни.

Он хорошо понимал, зачем она приехала и чего добивается. И поэтому во время переодевания у него было отвратительное настроение.

Сильваниус так много собирался сказать Эльфе сегодня вечером, но теперь ему не удастся этого сделать.

Но теперь, пока нескончаемо тянулся этот обед, он размышлял о том, как закончится этот вечер и что ему предпринять, чтобы не позволить графине оскорблять его жену. Графиня это делала каждым взглядом, каждым словом, каждым нежным прикосновением к его руке и растущей фамильярностью, с которой она вела себя в отношении него.

Под конец обеда, когда женщины должны были по этикету покинуть комнату, оставив мужчин одних, Эльфа почувствовала на себе взгляд графини, и прежде, чем она успела встать, та вскочила и громко провозгласила, как будто хозяйкой дома была она:

— Полагаю, нам надо оставить джентльменов с их портвейном, но, Сильваниус, дорогой, не задерживайся слишком долго. Ты знаешь, я не люблю, когда ты надолго меня покидаешь.

Это было настолько вызывающе, что даже снисходительный ко всем Гарри изменился в лице. Эльфа молча встала у дверей, чтобы пропустить Изабель вперед.

Она прошествовала мимо нее в своем голубом шифоновом платье, вся сверкающая бриллиантами, в сопровождении Китти Фенвик.

Когда приятельницы шли по коридору под руку, а Эльфа сзади них, Изабель громко сказала:

— Надеюсь, ты знаешь, что я помогала Сильваниусу переделывать и оборудовать этот дом, развешивать его бесценные полотна.

— Я никогда не видела таких великолепных картин! — воскликнула Китти.

— Таких же великолепных, как и их хозяин! — улыбнулась Изабель.

Они прошествовали в салон, и графиня капризным голосом сказала:

— Я никому не могу позволить сидеть в моем любимом кресле, которое всегда ожидает меня. Садись рядом, Китти, и я поделюсь с тобой прекрасной идеей, которая пришла мне в голову.

— Что за идея? — спросила Китти Фенвик.

— Ты слышала, что Сильваниус построил новую яхту? Я еще ее не видела, но уверена, что она просто великолепна. Когда ее оборудование будет закончено, мы должны отправиться за границу, и я не вижу причин, почему бы Сильваниусу не заменить поездку в Шотландию на вояж по Сене. Можно ли представить себе что-либо более романтическое, чем оказаться в Париже с ним?

Графиня говорила подчеркнуто громко, чтобы Эльфа могла ее слышать. Но она, погруженная в собственные мысли, стояла у открытой двери на террасу и смотрела в сад.

Неожиданно, даже не посмотрев в сторону двух женщин, сидящих около украшенного цветами камина, она шагнула на террасу и исчезла в темноте.

Герцог отказался от второй рюмки портвейна и поднялся, собираясь покинуть мужскую компанию.

— Что за спешка, Сильваниус? — спросил лорд Гэмптон.

Герцог ничего не ответил, и только Гарри знал, что беспокоит хозяина дома. Он боялся, что Изабель в этот момент оскорбляет его юную жену.

Сильваниус в сопровождении лорда Гэмптона направился в картинную галерею, где друзья застали только Изабель и Китти.

Герцогу не надо было спрашивать, где Эльфа.

Он сразу же шагнул к двери, ведущей на террасу. У него возникло такое чувство, что он знает о ее мыслях, улавливая какие-то невидимые волны, которые Эльфа оставляет для него после себя.

Так же, как и она, он без слов вышел на террасу.

Как только Изабель поняла, что он собирается покинуть их общество, она окликнула его, но Сильваниус шагнул в сад и быстро пошел по бархатному газону.

Целый день стояла жара, которую не ослабило даже наступление вечера. В воздухе не было ни малейшего дуновения ветерка, чтобы охладить разогретую землю, которая страдала от зноя, будто солнце продолжало стоять в зените.

На небе сверкали звезды, и полная луна освещала окрестности таинственным призрачным светом. Герцог не сомневался, что найдет свою жену в ближайшем лесу.

Чтобы достичь леса, надо было довольно долго идти по саду. Герцог шел очень быстро, чувствуя острую необходимость увидеть ее как можно скорее. Ему стало жарко, он снял тесный пиджак и перекинул его через руку.

Сад закончился, и, чтобы достичь леса, ему оставалось пройти по дорожке среди густых кустарников.

Дойдя до леса, герцог почувствовал, что изнывает от жары, и повесил пиджак на ветку дерева, решив, что заберет его на обратном пути.

Поддавшись внезапному импульсу, он развязал галстук и расстегнул рубашку.

Он всегда так делал в жару, когда был подростком, что вызывало резкие нарекания его гувернеров и учителей.. Но он не обращал на это внимания, поступая, как ему хотелось, и сейчас, спустя много лет, повторил свою детскую привычку.

Сильваниус не боялся заблудиться в лесу в темноте, потому что яркая луна хорошо освещала ему дорогу, Лес был так прекрасен, что ему, как никогда прежде, захотелось разделить это чудо с Эльфой, зная, какое большое значение она придает этому мистическому и великолепному миру, в отличие от того, который он только что покинул.

Сильваниус был уверен, что тропинка, по которой он шел, приведет его к ней, и ему даже не приходило в голову, что Эльфа может заблудиться в темном лесу, где до этого никогда не была..

Наконец он пришел туда, где надеялся найти свою супругу.

Высокие стройные деревья окружали пруд, который, как он рассказывал Эльфе, очень много значил для него в детстве.

В нем плавали водяные лилии, а по краям росла сочная, высокая, густая трава, среди которой было множество цветов.

Все это делало пруд мистическим и сказочным.

Вокруг молчаливо стояли старые, древние деревья, которые словно бы охраняли это волшебное место. Первое, что бросилось в глаза герцогу, был лежащий на земле сверкающий лунный свет.

Он не сразу понял, что это серебристое платье Эльфы, в котором она была за столом этим вечером, а сама она стояла рядом, совершенно обнаженная.

Словно завороженный, Сильваниус смотрел на нее. Мягкий волшебный лунный свет, падающий на ее тело, играл в каплях воды, из которой она только что вышла, словно нимфа.

Она была миниатюрна, хрупка и прекрасна, хотя в этот момент герцог любовался ею, не ощущая ее как женщину, которую вожделеет.

Наоборот, он чувствовал сильную духовную связь с Эльфой, на неведомые волны которой отвечало его тело.

Хотя Сильваниус стоял в тени деревьев, она сразу почувствовала его присутствие и обернулась.

Эльфа не шелохнулась, когда он подошел к ней, и не сделала ни малейшей попытки прикрыть свою наготу.

Она молча стояла и ждала, а лунный свет сверкал в каплях воды на ее теле, Он подошел к ней и остановился пораженный, разглядывая ее прекрасное тело. У Сильваниуса было такое чувство, что они пришли друг к другу сквозь вечность и все это когда-то давно, задолго до их рождения, было уже предопределено.

Потом Сильваниус услышал нежную, тихую музыку, которая исходила не только от деревьев, но и от самой Эльфы.

Казалось, они двигаются, подчиняясь ритму этой мелодии, когда он обнял ее и прижал к себе.

Его губы коснулись ее рта, и он почувствовал, что она холодна и почти бестелесна.

Первые мгновения в его поцелуе не было никакой страсти, как будто он целовал нечто святое и духовное, чистое и вечное.

Но, когда он ощутил прикосновение ее тела, в нем стал нарастать жар страстного чувства, его поцелуй сделался настойчивым, глубоким, продолжительным, Сильваниус почувствовал, когда она прильнула к нему, что смог разбудить в ней тот же жар, что и накануне, которым горел и сам.

Никогда раньше, занимаясь любовью с многочисленными женщинами, он не испытывал такого чувства, которое сумела пробудить в нем Эльфа, когда они целовались в саду герцогов Девоншир.

• Предыдущая
• 25/30
• Следующая