Опасность для сердец - Картленд Барбара - Страница 10
- Предыдущая
- 10/61
- Следующая
– Я предполагал. Вы влюблены в кузена?
– Нет, конечно, нет.
Серина ответила быстро, не раздумывая и почти с негодованием.
– Я очень люблю Николаса, но... между нами нет ничего подобного.
– Значит, кто-то другой из местных ухажеров завладел вашим сердцем, – продолжал лорд Вулкан, и в его голосе чувствовалась нотка сарказма, что вызвало гнев девушки.
– Вовсе нет. Такого человека не существует, – отозвалась она, – и я собираюсь говорить не о моем сердце.
– Неужели! Признания молодых и красивых женщин обычно касаются их сердец.
– Боюсь, что в подобных вопросах я не столь опытна, как вы, милорд, – ответила Серина, заметив, как лорд Вулкан сжал губы, услышав эту колкость.
– Приношу свои извинения, – ответил маркиз, – не стану больше строить догадок относительно ваших признаний.
– Мы только что говорили, – ответила Серина, – о моем состоянии, и вы узнали, милорд, что, выйдя замуж, я унаследую восемьдесят тысяч фунтов. Это не совсем так.
– Правда?
– Нет, если точнее, это семьдесят девять тысяч фунтов. Хочу быть с вами честной и должна признаться, что одну тысячу я истратила раньше срока.
– Но мне показалось, вы говорили, – заметил лорд Вулкан, – что вы не могли это сделать.
– Если опекуны узнают об этом, они отдадут деньги приюту, как написано в завещании моего деда. Могу я объяснить?
– Пожалуйста, – сказал лорд Вулкан. – Мы можем присесть?
– Конечно.
Девушка вернулась к своему креслу, а маркиз сел напротив нее.
– Когда мне исполнилось шестнадцать, – спокойно начала она, – я поехала в Лондон на некоторое время, на бал, который крестная мать устроила в мою честь. Я с нетерпением ждала этого, но все же боялась Лондона из-за истории, которая произошла год назад. У меня была чрезвычайно преданная подруга, милорд, дочь нашего старшего конюха и горничной моей матери. Ее звали Хармиана, и, мне кажется, все в доме любили ее.
Прелестная девушка, счастливая и веселая, она пела за работой, и хотя всегда была занята, находила время поиграть со мной. А я, одинокий ребенок, полюбила ее как сестру. В ту зиму отец приглашал много гостей, с которыми он часто охотился, и среди них был некий лорд Ротхэм. Я не обращала на него никакого внимания, тем более что мне не разрешалось обедать с гостями. Он довольно часто появлялся в нашем доме, и со временем мне приходилось замечать его в разных комнатах, куда другие гости никогда не заходили.
Как-то я обнаружила его в моей комнате, в другой раз – в бельевой. Однажды, гуляя вместе с Хармианой, мы его встретили случайно, в то время, когда он должен был находиться в обществе моего отца вместе с другими гостями. По наивности и неопытности я не подозревала, что он вел себя так не без причины. Вскоре он вернулся в Лондон, и Хармиана уехала с ним.
Впервые в жизни я столкнулась с предательством. Хармиана оскорбила мои чувства, ведь я любила ее. Она ушла, ничего мне не сказав, и меня не беспокоило отношение окружающих к ее исчезновению. Мне сказали, что лорд Ротхэм не женится на Хармиане, что он непорядочный человек и я не должна говорить или думать о ней. Я не верила тому, что слышала. Хармиана была такая красивая, мне казалось, что она нашла свое счастье. Мне оставалось только молиться, чтобы она сообщила, где находится, но мы не получали от нее никаких вестей. Прошел год. Ее родители очень переживали, они даже боялись произносить имя дочери. Прислуга перешептывалась о ее позоре, затаив дыхание, но я продолжала любить Хармиану. Все было готово к поездке в Лондон, и утром накануне отъезда я получила весточку от нее. Письмо было грязное и неграмотно написанное, не ее рукой – не думаю, что она умела писать, – очевидно, женщиной, у которой девушка жила. Она писала, что Хармиана задолжала ей, что она узнала мой адрес и просила меня выслать деньги, иначе девушка будет выброшена на улицу. Не говоря никому об этом письме, я взяла его с собой в Лондон. Первые несколько дней я ничего не могла предпринять, сопровождая крестную на прогулках по парку, ездила вместе с ней за покупками. Мне еще предстоял debut на двух больших балах. Наконец при первой же возможности, я отправилась на поиски Хармианы и нашла ее в Сент-Гайлс-ин-зе-Филдс.
– Боже мой, – воскликнул маркиз, – вы хотите сказать, что пошли туда без сопровождающего?
– Нет, мне хватило ума не ходить туда одной, – ответила Серина, – я взяла с собой факельщика моей крестной. К счастью, в молодости он был отменным драчуном. Он предупредил меня, в какое место мы идем, и я переоделась в платье служанки. Мы пошли. Не стану докучать вам, милорд, описанием этого места. Если вам не приходилось бывать там, то наверняка вам о нем рассказывали. Меня до сих пор охватывает ужас, когда я вспоминаю об этом. Перед моими глазами все еще стоят эти дети, голые, копающиеся в грязи сточных канав в поисках какой-нибудь пищи; худые, голодные, пьяные женщины и мужчины, чей вид и поведение оскорбляют само имя человека. Я нашла Хармиану на чердаке, лежащую на соломе, жалкую и грязную. Крысы, освоившиеся здесь, не думали исчезать при нашем появлении.
Она так исхудала, что я с трудом узнала когда-то красивую, счастливую девушку, которую любила как сестру. Месяц назад она родила мертвого ребенка, и здоровье ее все ухудшалось. После родов за ней никто не ухаживал. Ужас охватил ее при виде меня, она умоляла меня уйти и оставить ее. Но девушка была слишком слаба, чтобы сопротивляться, и мы взяли ее с собой. Я привезла ее в дом своей крестной, и когда та, придя в ярость из-за моего поведения, отказалась принять Хармиану, я заказала карету и привезла ее домой, в Стэверли. Крестная отменила бал в мою честь и после этого уже со мной не разговаривала. Но я спасла жизнь Хармиане, и это было для меня важнее всего.
Серина тяжело вздохнула.
– Что произошло потом? – поинтересовался маркиз.
– Хармиане становилось лучше, силы возвращались к ней. Она никогда не говорила о том, что ей пришлось испытать, но я догадывалась о душевных переживаниях девушки, брошенной соблазнившим ее человеком, когда она должна была родить ребенка. Некий молодой человек из деревни, который давно любил Хармиану, после ее возвращения снова стал за ней ухаживать. Сначала она отказывала ему, предпочитая прятаться здесь, в доме, где целый день работала. Но со временем я поняла, что она тоже любила его и что поддалась тогда соблазну злого и развратного человека, будучи неопытной деревенской девочкой. Мне оставалось только одно – помочь им уехать из Стэверли, где люди знали обо всем и где Хармиану жестоко осуждали, несмотря на ее страдания. Во второй раз в своей жизни я поехала в Лондон, чтобы посетить ростовщиков, мессиров Хинкса и Израэля, о которых часто слышала от отца. Я рассказала мистеру Израэлю, что мне нужны деньги для этой молодой пары и что я не могу дать никаких гарантий, кроме одного честного слова. Я пообещала заплатить тысячу фунтов стерлингов, как только выйду замуж, и объяснила, что не могу дать никакого письменного обещания, так как такой документ помешает мне унаследовать деньги деда. Он должен был только поверить моему слову.
Лорд Вулкан с недоверием уставился на девушку.
– Вы не оставили Израэлю никакой бумаги?
– Нет, – ответила Серина, – он дал мне шестьсот фунтов, и я обещала заплатить тысячу фунтов в день своей свадьбы.
– Я знаю Израэля, – проговорил лорд Вулкан, – он хитрый и расчетливый человек. У него денег больше, чем у кого-либо в королевстве, и все считают его большим скрягой.
– Израэль был очень добр ко мне, – сказала девушка, – шестьсот фунтов, которые он дал мне, помогли Хармиане и ее мужу устроиться в небольшой гостинице в Северном Корнуэле. Наверное, я никогда до конца не смогу отблагодарить мистера Израэля.
Лорд Вулкан продолжал пристально смотреть на Серину. Его лицо выражало недоверие и сильное удивление.
– Милорд, вы понимаете?
– Да, – ответил лорд Вулкан.
– Но я подумала еще, – продолжала она, – что... что... если вам захочется отказаться от меня, вы должны только сообщить моим опекунам о том, что я только что рассказала. Деньги отдадут приюту, и вы освободитесь от необходимости выполнить свою часть обязательств – вам не нужно будет жениться на девушке, у которой нет ни пенса.
- Предыдущая
- 10/61
- Следующая
