Подарок судьбы - Картленд Барбара - Страница 2

• Предыдущая
• 2/37
• Следующая

— Милый мой, и тем не менее он все-таки маркиз!

— Мне кажется нелепой даже мысль о том, что Ниоба посмотрит в его сторону, когда здесь есть я, — хвастливо заявил виконт, гордо тряхнув головой и выпятив» грудь.

Впрочем, как бы то ни было, а виконта тем не менее терзали тревожные предчувствия, ведь за неделю до этого разговора Ниоба сообщила ему, что ее отец не видит в нем серьезного претендента на ее руку и сердце.

— И что ты хочешь этим сказать? — поинтересовался тогда виконт.

— Именно то, что сказала, — ответила красавица. — Папа считает, что ты слишком безответственный и не сможешь стать мне хорошим супругом. И вообще, милый Валайент, я опасаюсь, что скоро он откажет тебе от дома.

— Тогда нам придется устроить твой побег — и сразу же обвенчаться! — твердо заявил виконт.

Ниоба взглянула на него широко раскрытыми от удивления глазами, и он добавил:

— Я достану специальное разрешение, чтобы нам не пришлось мчаться сломя голову в Гретна-Грин или в другое место, где венчают кого угодно без всякого разрешения. И тогда нас обвенчают в первой же церкви. А когда ты станешь моей женой, твой отец уже ничего не сможет сделать, и ему придется просто смириться с нашим браком.

— Он страшно рассердится, — со вздохом ответила Ниоба. — Да к тому же я всегда мечтала о пышной свадебной церемонии! Чтобы она прошла в Вестминстерском аббатстве и после нее чтобы был непременно устроен грандиозный прием, такой, о котором весь Лондон говорил бы потом целую неделю или еще дольше!

— Все так и будет, дорогая моя, если твой отец даст согласие на наш брак, — убеждал ее виконт. — Но в том случае, если он мне откажет, нам не останется ничего другого, как самим решать свою судьбу.

Ниоба порывисто поднялась с роскошной софы розового дерева, на которой они сидели вдвоем, и грациозной походкой — она прекрасно это сознавала — прошла через комнату к широкому окну салона.

Дворец ее отца, который был приобретен им несколько лет назад, после того как сэр Эймлер разбогател, находился на аристократической Парк-Лейн, позади него рос пышный сад. Юная кокетка не сомневалась, что ее стройный силуэт выглядит весьма выигрышно на фоне зеленых деревьев, а если к тому же на ее золотые волосы падают солнечные лучи, ни одно мужское сердце не останется равнодушным перед такой восхитительной картиной.

Ее хитрый расчет мгновенно оправдался: виконт смотрел на нее словно околдованный.

— Ты так прекрасна, Ниоба, так изысканна и воздушна! — пылко воскликнул он, простирая к ней руки. — Я умру, если утрачу надежду на то, что наши сердца соединятся в небесном блаженстве!

Она ответила ему чуть заметной благосклонной улыбкой, которую он расценил как приглашение, ибо тут же подскочил к ней и заключил в свои объятия.

— Я люблю тебя! Я люблю тебя, о моя Ниоба!

Он покрыл ее лицо и шею поцелуями, страстными, неистовыми, и, когда почувствовал, что она отвечает ему, понял, что может не беспокоиться за свое будущее.

У обоих тотчас же закружилась голова, и тогда Ниоба осторожно высвободилась из его рук.

— Я забыла сообщить тебе, Валайент, что в конце недели мы едем в Суррей, в наш загородный дворец. Папа намерен дать там еще один бал в мою честь и пригласить на него наших соседей по имению. Не сомневаюсь, что все получится восхитительно, — огни фейерверков, гондолы на озере, один цыганский оркестр будет играть в саду, а другой в бальном зале.

— Я сыт по горло этими балами! — недовольно воскликнул виконт. — Мне нужна ты. Ты одна! Может, мне стоит поговорить с твоим отцом и настоять на том, чтобы мы сыграли свадьбу еще в этом сезоне, не дожидаясь его окончания?

Ниоба испуганно всплеснула руками:

— Нет, нет, что ты! Это только рассердит его, и тогда он и впрямь запретит нам видеться.

Немного помолчав, она добавила:

— Ведь и без того тебе не будет прислано приглашение на этот бал.

— Значит ли это, что я до такой степени не нравлюсь твоему отцу? — недоверчиво спросил виконт.

Еще ни разу в своей жизни он не получал отказа от дома, в котором желал бывать, и ему казалось просто невероятным, что сэр Эйлмер решается подвергнуть его подобному унижению.

Ниоба опустила глаза:

— Милый Валайент, вся беда в том, что папа заметил, как нежно я к тебе отношусь. И ему это не нравится, он сердится на меня.

В глазах виконта вспыхнул огонек надежды.

— Ты нежно ко мне относишься? Об этом я как раз и мечтаю, вот только мне хотелось бы еще услышать из твоих прелестных уст, что ты меня любишь.

— По-моему, так оно и есть, я почти уверена в этом, — простодушно ответила Ниоба. — Но вот папа говорит, что любовь — это одно, а замужество — совсем другое дело.

— И что же он имеет в виду? — сердито воскликнул виконт, гордо расправив плечи. Ниоба тихонько вздохнула.

— Папа давно мечтает, чтобы я вышла замуж за очень знатного человека.

Пораженный до глубины души, виконт уставился на нее непонимающим взглядом.

— Так ты хочешь сказать, — спросил он наконец сдавленным голосом, — что твой отец считает мой род недостаточно знатным? Тогда позволь заметить, что Окли считают себя равными всякой другой громкой фамилии в стране. Не найти ни одной книги по истории, в которой бы не упоминался наш род.

— Да, да, конечно, я это знаю, — поспешно ответила Ниоба. — Вот только у моего папы имеются другие соображения на этот счет.

— Какие еще другие соображения? — зловещим тоном поинтересовался виконт.

Ниоба снова всплеснула своими нежными ручками. Не стоит и говорить, что все ее жесты были изящными и весьма выразительными.

— Ты намекаешь на то, что твой отец благоволит к кому-то другому больше, чем ко мне? — спросил виконт.

Ниоба промолчала, и он снова заключил ее в объятия.

— Ты моя, и ты меня любишь, ведь ты знаешь, что любишь именно меня, и никого другого! Так наберись же храбрости, моя дорогая, и скажи отцу все, что ты думаешь.

— Он не захочет даже слушать!

— Тогда мы устроим побег.

Виконт собрался было пуститься в объяснения, как они это сделают, однако Ниоба подняла к нему свое прелестное личико и произнесла:

— Поцелуй меня, Валайент! Я обожаю твои поцелуи и так боюсь тебя потерять!

Виконт вновь осыпал ее страстными поцелуями, забыв обо всем, кроме восторга, который всегда испытывал, обнимая и лаская ее.

И лишь удаляясь от Парк-Лейн, он вдруг с досадой вспомнил, что не успел поделиться с ней своими планами, как именно он устроит ее побег из дома.

Правда, он уже послал ей письмо, полное нежной страсти, которое его слуга должен был потихоньку вручить, надежной горничной Ниобы, так чтобы оно не попало в руки сэру Эйлмеру.

В ответ он получил две торопливо нацарапанные строчки. Ниоба приглашала его навестить ее в следующий понедельник в загородном дворце ее отца в Суррее.

Виконт знал, что бал, на который он не удостоился чести быть приглашенным, должен состояться в субботу, и решил, что Ниоба хочет увидеться с ним наедине, после того как разъедутся гости.

Однако он с негодованием обнаружил, что большинство его друзей и знакомых намеревались погостить несколько дней либо в огромном дворце сэра Эйлмера, либо в соседних имениях.

И ему ничего не оставалось, как отправиться к себе домой в Хартфордшир, прекрасно сознавая, что заброшенный вид фамильного гнезда его отнюдь не обрадует и что его единственной надеждой остается богатое приданое Ниобы, которое без труда поможет возродить старинную усадьбу в ее былом великолепии.

Недавняя война с Францией почти разорила отца виконта. К сожалению, он не только имел неосторожность вложить большую часть своих капиталов в различные предприятия на континенте, но к тому же еще никогда не стеснял себя в тратах; ему даже не приходило в голову, что нужно хотя бы немного умерить свои личные расходы.

И когда старый виконт Окли благополучно переселился в мир иной — а это произошло через полгода после возвращения его сына в Англию с полей сражений, — новоявленный виконт обнаружил, что унаследовал разваливающийся старинный особняк, давно не знавший ремонта, целую гору долгов и ни пенни в банке, — короче, ничего, что помогло бы ему справиться хотя бы с самыми неотложными проблемами.

• Предыдущая
• 2/37
• Следующая