Потаенное зло - Картленд Барбара - Страница 16

• Предыдущая
• 16/45
• Следующая

— Это будет великая честь для меня, Ваше Величество, — ответила Шина, вновь ощущая все то же чувство недоумения и изумления.

— Но сейчас меня ждут, — продолжила королева. Затем она повернула голову, и одна из фрейлин, бледная худая женщина, произнесла:

— Он здесь, Ваше Величество!

— Отлично! Превосходно! — радостно воскликнула королева. — Не будем его заставлять ждать. До свидания, мистрисс Маккрэгган!

Королева величественно протянула Шине руку и улыбнулась, после чего, сопровождаемая фрейлинами, удалилась.

Мария Стюарт и Шина остались одни.

— Фу! Как здесь ужасно пахнет! — сморщив нос, прошептала юная шотландская королева. — Пойдемте отсюда!

С виноватым видом юная королева и ее гувернантка поспешили вниз по лестнице, ведущей ко входу. Шина пыталась найти слова, чтобы выразить свою признательность по поводу доброты королевы, но почему-то не знала, что именно сказать.

— Держу пари, что королеве не терпелось встретиться со своим новым некромантом, — заметила Мария Стюарт, когда они вышли на свежий воздух.

Шина выглядела крайне озабоченной.

— А разве вы не знали? — увидев, что ее слова удивили юную гувернантку, спросила Мария Стюарт. — Ее действительно интересуют лишь ясновидящие, предсказатели, звездочеты и гадания на магическом кристалле. А всяких некромантов у нее целые дюжины. Раньше мне казалось, что слушать их — пустая забава, теперь же я считаю, что их слова — чистая ложь. Кроме того, на мой взгляд, во всех этих людях есть что-то отвратительное.

— Почему же Ее Величество интересуют подобные вещи? — спросила Шина.

— Потому что… — Мария Стюарт не закончила фразу. — Потому что она итальянка.

Шина почувствовала, что этот уклончивый ответ не совсем искренен. Мария Стюарт явно считала, что у королевы была иная причина, но сейчас она не хотела об этом рассказывать.

— Как мило и любезно было с ее стороны подарить мне это платье, — произнесла Шина, чувствуя, что от нее требовалось выражение преданности.

— Разумеется, мило, — согласилась Мария Стюарт. — Интересно, звезды или магический кристалл подсказал ей это? Или же это все-таки собственное решение Ее Величества?

— Мне кажется, что это идея Ее Величества, — отозвалась Шина.

— Более, чем возможно, — ответила Мария Стюарт. — Более, чем возможно. Мне кажется, что уже совсем скоро вы узнаете истинную причину этого!

Шине захотелось расспросить королеву поподробнее, но она понимала бессмысленность этой затеи. В то же мгновение в ее голове мелькнула мысль о том, что есть один человек, который может сказать всю правду, — герцог. Тем не менее, гордо вскинув голову, девушка убедила себя в том, что не станет унижаться, задавая ему интересующие ее вопросы.

Когда Шина вышла из покоев Марии Стюарт, к ней подошел незнакомец.

— Могу ли я представиться, мадемуазель? — спросил он, почтительно и изящно кланяясь. — Маркиз де Мопре — к вашим услугам! Ее Величество королева Екатерина пожелала, чтобы мы познакомились.

Шина сделала реверанс, думая, что перед ней один из самых красивых мужчин, которых она видела. Позже она изменила свое мнение, когда поняла, что он гораздо старше, чем ей казалось, и в его улыбке было нечто отталкивающее, хотя она не могла объяснить, что именно.

— Ее Величество так тепло о вас отзывались, — продолжил он. — Королева сказала, что я должен искать самую прекрасную молодую девушку, поэтому мне было нетрудно узнать вас.

Шина потупила взор. Она инстинктивно не доверяла тем, кто делал явно неискренние комплименты. Хотя она провела при французском дворе уже более двух недель, ей по-прежнему было трудно не краснеть и не смущаться, когда она становилась предметом постоянного восхищения, выражаемого в приподнятой, изысканной манере, что считалось модным среди придворных кавалеров.

— Ее Величество очень добры, — прошептала Шина.

— Даже более того, — ответил маркиз. — Она от всего сердца заботится о вашем благополучии, сударыня.

Шина удивилась. Она была несказанно благодарна королеве за великолепные платья, которые та ей подарила. Но тем не менее она с трудом представляла себе, почему королева Екатерина относится с таким добрым расположением к ней. Может быть, для того, чтобы выразить свои симпатии к молодой королеве Шотландии? Что ж, вполне возможно.

С некоторым смущением она слушала, как маркиз продолжал:

— Ее Величество королева права. Нам и впрямь посчастливилось, что вы решили посетить Францию и приехали сюда из далекой северной страны. Однако для меня вы скорее похожи на солнечный свет и тепло наших южных берегов, чем на резкий холод севера.

— Многие люди обычно несправедливы к моей родной Шотландии, — быстро ответила Шина, защищая свою любимую страну. — Зимой там действительно очень холодно, но летом тепло и солнечно. Я с раннего детства купалась в Северном море.

— Жаль, что я этого не видел, — прошептал маркиз. — Вы, должно быть, похожи на прекрасную Афродиту, появляющуюся из морских волн.

Шина нетерпеливо отвернулась. Подобные комплименты стали надоедать ей. Она знала, что придворные дамы наслаждались похвалой в их адрес и важничали, как сказала бы ее старая няня, словно «у них с собой целый горшок масла».

Но временами Шине казалось, что все это лицемерие заставит ее вскрикнуть, протестуя против присутствия напудренных женоподобных молодых людей, которые только и делали, что слагали стихи о чувствах, которых, она была уверена, не могли испытать.

— Прошу прощения, сударь, но у меня много дел. С вашего позволения…

Он прервал ее.

— Нет, нет, не уходите, — умоляюще попросил он. — Я должен с вами поговорить. Это крайне важно.

Его голос, без сомнения, звучал искренне, поэтому Шина позволила маркизу проводить ее к дивану, который находился возле окна, выходившего в английский парк.

— Как я уже сказал, Ее Величество королева так тепло о вас отзывалась, что мне кажется, что вы не можете не ответить взаимностью, — сказал он.

Шина мельком взглянула на него, а затем посмотрела в парк. Она достаточно долго прожила при дворе, чтобы понять: под льстивой вежливостью комплиментов и учтивостью порой скрывалась жестокое и коварное соперничество.

Тот, кто преданно служил королеве, фанатично ненавидел прекрасную герцогиню де Валентинуа, которая, совершенно очевидно, всецело держала короля в своих руках.

Возможно, она действительно на семнадцать лет старше Генриха. Возможно, ей было уже далеко за пятьдесят. Но, вне всякого сомнения, она оставалась самой красивой женщиной Франции, как, впрочем, и самой могущественной.

Шина, готовая осудить се незаконную связь с королем по той причине, что сама была воспитана в строгих пуританских устоях, и потому, что в доме ее отца и их друзей главенствовала добродетель, все же не могла не восхищаться герцогиней за удивительную манеру, с которой она обходилась со всеми окружающими, включая короля.

Все без исключения в ее части дворца, все, что относилось к государству и управлению людьми, с которыми она общалась, проходило удивительно спокойно и с неизменным успехом. Было бы глупо со стороны Шины не заметить, что государственные деятели и политики после аудиенции у герцогини были готовы продолжать служить королю с искренней преданностью и совершенной уверенностью в том, что проводимая им политика была правильной и справедливой.

— Она великая женщина, — сказал однажды кардинал одному старому и уважаемому придворному с длинной бородой.

— Гораздо больше, — еле слышно ответил тот. — Она великая королева.

Кардинал не возразил ему, а лишь улыбнулся, и Шина, стоявшая рядом и подслушавшая их разговор, ушла озадаченной и сбитой с толку.

Как церковь могла признать такое не правильное и незаконное дело, как отношения герцогини с королем? Но чем дольше она жила во дворце, тем больше понимала, в какое , безнадежное положение королева сама себя поставила. Она редко выходила из своих покоев; когда же это случалось, контраст между ее неряшливым видом и элегантностью и свежестью любовницы короля был просто ошеломительным.

• Предыдущая
• 16/45
• Следующая