Путешествие в Монте-Карло - Картленд Барбара - Страница 21

• Предыдущая
• 21/33
• Следующая

На мгновение Крейг почувствовал возле себя легкую вибрацию воздуха, словно пространство вокруг него обрело крылья. И хотя их нельзя было ни увидеть, ни услышать, Крейг был уверен, что они реально существуют.

Он попытался сосредоточиться на своих чувствах, однако все ощущения в тот же миг исчезли, осталось лишь знание того, что нужно делать дальше, и это было самое главное.

Крейгу и прежде приходилось отыскивать выход из самых затруднительных ситуаций, и каждый раз, когда, казалось, он был зажат в углу, какая-то сила свыше оказывала ему помощь и поддержку.

Крейг довольно долго простоял на террасе, обдумывая свои дальнейшие действия, прежде чем прохладный ночной ветерок напомнил ему о том, что пора возвращаться в душный зал казино.

Войдя в зал, он сразу же заметил, что столик, где до этого сидели лорд Нисдон и графиня, опустел. При мысли о том, что лорд может грубо обойтись с девушкой и взять ее силой, против воли, Крейг едва не сжал кулаки и не бросился за ними следом.

Усилием воли он заставил себя действовать хладнокровно. Оставаться в казино больше не имело смысла, поэтому он, не выказывая лишней спешки, стал продвигаться к выходу, по пути останавливаясь то у одного игрального стола, то у другого, и беседуя со знакомыми.

Через некоторое время он вышел из здания казино, никем не замеченный.

Он прошел через площадь, освещенную мерцающими фонарями, к парадному входу отеля «Париж».

Крейг поднялся к себе на этаж, где в этот час было тихо и безлюдно.

Ему оставалось только надеяться, что графиня не позволила лорду Нисдону сопровождать ее до дверей своих апартаментов, иначе тот был бы сильно удивлен тем, что никакого приема в этот час нигде не было.

Крейг вошел к себе в номер, где его уже ждал камердинер, снял фрак и переоделся в длинный домашний халат темно-зеленого цвета.

Затем он расположился в одном из удобных глубоких кресел и принялся читать свежий выпуск «Монте-Карло Ньюс».

Эта газета начала издаваться в 1897 году, и помещалась в то время всего на двух листах. Теперь же она превратилась в толстое многостраничное издание, которое служило основным источником информации о светской жизни, спорте и развлечениях высшего света.

В ней также содержались сведения о приезде в Монте-Карло знатных гостей, которые останавливались в лучших отелях или снимали роскошные виллы.

Когда Крейг просматривал эту страницу, камердинер Спросил:

— Опять сообщение о прибытии важных персон?

Крейг слегка нахмурился и ответил:

— Да, хотя здесь и так слишком людно. Думаю, пора перебираться на «Русалку». Там намного спокойнее.

При этих словах камердинер несколько помрачнел. Крейг знал, что оба слуги, которые прибыли с ним в Монте-Карло, предпочитали надежный берег нестабильной глади моря.

Видимо, они оба считали, что в море слишком часто возникают непредсказуемые ситуации, которые мешают им выполнять их обязанности.

— Упакуй мои вещи, на случай, если завтра утром я надумаю пройти на яхте вдоль побережья, — сказал он слуге, занятому уборкой гостиной.

— Слушаюсь, сэр, — отозвался слуга тоном, в котором не слышалось воодушевления от подобной перспективы.

Дождавшись момента, когда слуга ушел и оставил его одного, Крейг запер дверь своей спальни, и через одну из комнат прошел в гостиную, которая соединяла его апартаменты с номером графини.

Крейг протянул руку, чтобы отпереть дверь, ведущую в покои девушки, и вдруг почувствовал учащенность своего дыхания, так как боялся услышать в соседней комнате голос лорда Нисдона. Однако в тот же момент, он отбросил всяческие сомнения и упрекнул себя в чрезмерной мягкости.

Прежде ему не только никогда не доводилось испытывать ревность из-за женщины, но к тому же он всегда в душе смеялся над теми, кто терзался душевными муками из-за прекрасного пола.

И все же он был уверен в том, что готов на все, чтобы защитить графиню от тех, кто наполняет ее сердце страхом.

Крейг не сомневался в том, что она не только нуждается в помощи и защите, но и ждет их именно от него.

Он тихонько приоткрыл дверь, и с замиранием сердца вслушался в полную тишину.

В этот момент он заметил у порога белый листок бумаги.

Крейг развернул записку, и прочел слова, выведенные четким женским почерком:

«Умоляю, мне необходимо с вами поговорить».

Прочитав это, Крейг почувствовал, как внутри него поднимется теплая волна облегчения и счастья оттого, что графиня поверила ему и обращается теперь за помощью.

Очень осторожно, чтобы не напугать ее неожиданным шумом, Крейг переступил через порог, и хотел было отодвинуть занавес, закрывающий проход, как вдруг кто-то сделал это за него.

Перед ним стояла графиня — казалось, что она ждала именно его.

В ее спальне горел один лишь ночник, и его неясный свет, окружал силуэт девушки неземным свечением, словно она была не реальным существом, а бесплотным призраком.

Она была одета в белый легкий ночной пеньюар, деликатно обнимающий ее тонкий стан, длинные волосы, свободно распущенные по плечам доставали до самой талии, и казались продолжением лунного света, пробивающегося в окно спальни.

Несколько мгновений они молча стояли друг против друга и смотрели глаза в глаза, словно для этой встречи им пришлось проделать долгий путь через вечность.

Впоследствии Крейг не мог вспомнить, кто сделал шаг первым, все произошло как во сне: их руки потянулись навстречу друг другу, уже через мгновение, девушка оказалась в его объятиях, укрыв личико на его плече, и Крейг почувствовал, как она дрожит.

Он готов был поклясться, что это самое прекрасное мгновение в его жизни, именно такое неземное ощущение он всегда искал, но не мог найти.

Им не требовалось слов, чтобы сказать о том, что они предназначены друг другу.

— Прошу… вас, помогите… мне, — прошептала графиня. — Мне… так страшно!

Крейг чувствовал, что она никак не может совладать с дрожью, и оправиться от страха.

Он сжал ее руки, словно старался этим жестом передать ей свою уверенность и сказал:

— Я здесь, и теперь ничто не заставит вас страдать!

Он слышал, как она перевела дыхание.

— Вам будет спокойнее, если мы пройдем ко мне в гостиную. Там никто не сможет нам помешать, — добавил он.

Она подняла голову и бросила по сторонам тревожный взгляд. Крейг подумал, что никогда прежде ему не доводилось видеть столько страха в глазах женщины. В этот миг он поклялся, что спасет ее, даже если это будет стоить ему жизни.

Графиня Алоя промолчала, и Крейг мягко подтолкнул ее к двери, ведущей в смежную гостиную, а затем через нее повел в большую гостиную его апартаментов, где было вдоволь букетов цветов, тусклого света ночников и личных вещей самого Крейга. Все это создавало уют и внушало чувство безопасности.

Крейг, продолжая держать графиню за руку, подвел ее к удобной софе и помог устроиться на мягких подушках. Несколько мгновений он смотрел на нее сверху вниз и не мог наглядеться: с распущенными по плечам волосами она казалась совсем юной и беззащитной.

Она взглянула на него вопросительно, словно пыталась найти ответ на вопрос, правильно ли она поступила, придя сюда.

— Я говорил вам, что вы можете мне доверять, — сказал он безо всяких предисловий. — Теперь для этого появилась еще одна причина.

Он не стал дожидаться ее вопроса, о том, что это за причина, и быстро добавил:

— Я люблю вас! Это чувство я открыл в себе совсем недавно, после того, как увидел вас в казино с лордом Нисдоном. Обещаю, что больше никому не позволю обижать вас, и защищу, чего бы мне это ни стоило.

Графиня перевела дыхание и хотела было что-то сказать, но промолчала, едва сдерживая слезы.

Крейг медленно нагнулся к ее лицу и нежно прикоснулся губами к ее устам.

Он продолжал целовать ее, не будучи в силах совладать со своими чувствами.

Никогда прежде Крейг ничего подобного не испытывал.

Он был безумно влюблен, но тем не менее это была не просто жгучая страсть, а нечто большее, неподдающееся описанию словами. Казалось, Алоя стала частью его души, его сердца, его помыслов.

• Предыдущая
• 21/33
• Следующая