Море Имен - Онойко Ольга - Страница 38

И она подняла руку к кнопке звонка.

Позвонить не успела: массивная дверь отворилась. Из-за двери высунулся молодой парень с двухцветными волосами. От корней на ладонь длины волосы были русые, ниже – вытравленные до прозрачности.

Осень неторопливо опустила руку от кнопки и повернулась.

Алей напрягся. Вася? Это – Василёк Полохов, вселенский админ?

Представитель галактической техподдержки носил мятую серую майку и спортивные штаны, вид имел помятый и неприветливый. Убитые краской нечёсаные лохмы падали ему на плечи и лезли в глаза. Странно смотрели эти глаза – усталые и цепкие, хмурые, какие-то старые, много повидавшие, уж точно не глаза человека, который красит волосы перекисью… «Он вынужден знать много вещей, которые ему знать совершенно не хочется… – вспомнил Алей. – А впрочем, – неожиданно пришло ему в голову, – у меня с недосыпу тоже такие глаза. Нечего мистики надумывать больше, чем есть».

Админ смерил его равнодушным взглядом и упёрся локтем в косяк двери.

«Не дёргаться», – напомнил себе Алей и вежливо улыбнулся.

– Привет, Вася, – добродушно сказала Осень.

Тот высунулся дальше, чтоб видеть её, и вдруг расплылся в улыбке.

– А-а-а, Се-е-ень, – сладко протянул он. – Тыщу лет же! Ну заходи… заходите.

– Ты не спал? – спросила Осень, переступая порог.

– Да я давно проснулся! – воскликнул Вася, лучась приветливостью. – Я даже пыль вытер!

– Вот как.

– Вас ждал!

Алей шагнул вслед за Осенью и незаметно оглядывался. Квартира у Полохова была улучшенной планировки – двухкомнатная, с просторным холлом и высокими потолками, – но захламленная до последней степени. Неизвестно, где Вася вытирал пыль, потому что свободных поверхностей тут просто не было. Но пахло у него приятно – новенькими комплектующими. Пустые коробки из-под них стояли на полу. Алей рассмотрел надписи на коробках и отметил, что компьютер у Васи завидный.

А хлам у админа водился загадочный и богатый. На стеллажах и комодах громоздились связки каких-то перьев, россыпи погон и нашивок неведомых армий, японские статуэтки всех стилей – от деревянных раскрашенных гейш до грудастых девиц из пластика. По стенам висели африканские маски, египетские пергаменты и советские ковры. Были тут бесчисленные кабели и гарнитуры, заросшие пылью компакт-диски и вовсе седые от древности дискеты, старые календари и ежедневники, декоративные кинжалы и веера, невероятное количество книг – и старых, почтенных томов в обложках с крупицами позолоты, и дешёвой цветастой макулатуры. На шкафу рядком сидели плюшевые игрушки. На диванчике валялись грязные майки, груды исчёрканных бумажек, куртка с оторванным рукавом и кружевной бюстгальтер второго размера.

Хищным движением Вася скрал и спрятал лифчик, после чего спросил:

– Чай будете?

– Вася, – ненавязчиво заметила Осень, – я тебе не представила моего друга.

– А чего его представлять? – удивился Вася и посмотрел сквозь Алея. – Я его знаю.

Осень выгнула бровь.

– Вася, – велела она, – веди себя прилично, пожалуйста.

Тот состроил унылую рожу.

– Хорошо, раз ты так просишь. – Он скосил глаза в сторону и протянул руку. – Полохов. Василёк.

– Алей Обережь.

Рука у админа была как змея – сухая, подвижная и неухватистая. Он быстро отнял ладонь и снова оглядел Алея с головы до ног, на этот раз – насмешливо.

– Обережь? – переспросил он. – А с виду не похож. Нерусский, – и улыбнулся неласково, во все зубы – по-волчьи.

Алей подавил вздох: «Началось. Ну, меня предупреждали, я вооружён».

– Если вы меня знаете, – ровно сказал он, – почему это вас удивляет?

Вася захихикал и сел на журнальный столик. Положил ногу на ногу, сунул руки в карманы. Лицо его сделалось каким-то нелепым, натянутым, словно некто злоумышленный оттаскивал Васю назад за щёки.

– Да меня-то не удивляет, – осклабясь, пояснил админ. – Это я тебя сейчас удивлять буду. Вот ты, скажем, знаешь фамилию своего дедушки?

– Ромашук. Аист Лисицын Ромашук.

– Это по матушке, – скалился Вася. – Аист, хе-хе, надо же… Второй твой дедушка, Алик, происходит из славного рода Борджигинов. В курсе, что это значит?

«Дожили», – равнодушно подумал Алей. Он не ответил, но Васе ответ и не требовался.

– Когда я узнал, что мою девушку увёл не кто-нибудь, а прямой потомок Чингисхана, я испытал смешанные чувства, – декламировал он.

– Вася, – поправила пунктуальная Осень, – я ушла от тебя сама. Много лет назад.

– Они набегают! – трагически продолжал Вася, закатывая глаза и делая пассы руками, – Ордой! И похищают наших блондинок! И смотрят на нас как на говно! Ну что ты смотришь на меня своими глазами косыми, чингизид? Умыкнул блондинку-то? В юрту. Кобыл доить.

Безропотно выслушивая всё это, Алей мрачнел и мрачнел. Меньше всего его сейчас интересовали тайны собственного происхождения, но если между ним и вселенским админом действительно значилось яблоко раздора по имени Осень… «Это плохо, – думал он, сцепляя зубы, – совсем плохо. И попал же я в переделку! Всё оттого, что Осень не понимает таких вещей. Она не всегда правильно просчитывает чувства. Но если Вася был влюблён… не могла она настолько промахнуться! Блик! Сейчас Вася меня пошлёт. Так я и знал».

– Ну идол же, как есть идол, – восхищённо заметил админ и замолчал, наконец. Вид у него сделался удовлетворённый и чуть ли не лоснящийся, щёки порозовели. Казалось, он сейчас похлопает себя по пузу, точно с голода вкусно наелся.

Вася встал со столика, томно потянулся и совершенно другим голосом спросил:

– Так чай-то будете?

– Не откажемся, – мягко сказала Осень.

Полохов протанцевал на кухню, кинув через плечо: «Не разувайтесь, пол грязный». Алей проводил его оторопелым взглядом. На кухне зашумел чайник.

Осень сжала пальцы Алея и посмотрела ободряюще.

Но ободрений Алею уже не требовалось. Он разобрался, наконец, в Васином нехитром устройстве и больше его ничто не тревожило. «Да ведь Полохов с самого начала предупредил, – вспомнил он и улыбнулся с долей досады. – Не волноваться… Он-то себя знает. И Осень говорила, что ему нужно сбрасывать напряжение. Ладно. Хотя наш великий предок велел бы сломать ему позвоночник».

– Я всё слышу! – проорал Вася. – Щас как в лоб дам!

– Что? – удивилась Осень.

Алей только засмеялся, проходя на кухню.

– Вы и мысли читаете? – спросил он, остановившись в дверях.

– Не все, – ответил Вася совершенно спокойно. – Выборочно.

Алей понимающе кивнул.

Не то что бы ему стало ясно всё до конца, но уже включилось лайфхакерское чутьё, и в числе прочего оно говорило, что хамское шутовство админа выполняет ещё одну функцию. Он пытается отвлечься. В действительности он решает сейчас какую-то очень сложную и опасную задачу, а всё остальное для него намного менее важно. «Что же, – подумал Алей, – он взял трубку, стало быть, взял на себя ещё одну задачу. Пар он спустил, остаётся только перейти к делу. Сообразить бы, как».

За окнами плавно проходили игрушечные вагончики монорельса. («Футуристично, правда?» – полюбовавшись, сказал Вася.) Васин холодильник был сплошь, без просвета залеплен магнитами. На холодильнике красовался почти настоящий древнерусский шлем с бармицей, а рядом у стены высился чудовищный артефакт – покрашенная в кроваво-красный цвет коса-литовка с тремя параллельными лезвиями. Лезвия выглядели угрожающе.

Алей покосился на косу, поколебался и сказал:

– Вася, а вы…

– Давай на «ты», что ли, – великодушно предложил Вася. Он стоял к Алею спиной и показывал Осени, где чай, где сахар.

– Вася, ты что, смерть?

Админ обернулся. На лице его заиграла ухмылка, брови вскинулись, в бесцветных глазах блеснул огонёк интереса. «Есть попадание», – отметил Алей. Вася смерил взглядом свою косу так, будто видел её впервые, и ответил:

– Нет. Да. Почти, – помедлил и резюмировал: – Я хуже.

– Да, – подтвердила Осень, заваривая чай, – он хуже.

Алей улыбнулся.