Огненное крыло - Жакова Ольга - Страница 17

• Предыдущая
• 17/50
• Следующая

— Мы приветствуем вас, — сердечно сказала предводительница пилигримов. Окинув взглядом Корону и других, притаившихся в гуще листвы, она сказала:

— Подумайте над тем, что я сказала. Я вернусь, чтобы еще поговорить с вами.

— Нет! Не возвращайся! — крикнула ей Корона.

— До свидания, — сказала предводительница пилигримов и повела свою группу прочь от Оазиса.

Гриффин на расстоянии последовал за ними. Куда они направляются? Где находится Древо? Ему хотелось присоединиться к ним. Может, просто потому, что предводительницей пилигримов была сереброкрыл, и он невольно доверял ей. Если она знала о том, что они мертвы, то, возможно, знает еще что-нибудь. А вдруг ее оттолкнет его свечение? И что это за Древо? Почему все так боятся его?

На самом краю Оазиса пилигримы опустились на деревья, и предводительница, поочередно наклоняясь к каждому, что-то тихо пела. Выслушав песню, пилигримы один за другим расправляли крылья и летели в сторону пустыни.

Вскоре на дереве осталась одна лишь старая сам-ка-сереброкрыл. Гриффин не знал, что будет с ним, он не перенесет, если она тоже улетит прочь. Он увидел, как она вздохнула, глядя вслед покинувшим ее летучим мышам, и раскрыла крылья, готовясь подняться в воздух.

— Подождите! — крикнул Гриффин, и в ту же минуту — или долю секунды — предводительница обернулась, будто ожидала услышать его зов. А может, она просто мельком увидела сквозь сплетение ветвей его светящееся тело. Несколько мгновений она внимательно смотрела на него, затем сорвалась с ветки и устремилась к нему. Поскрипывая морщинистыми крыльями, она опустилась и повисла на ветке. Какое-то время они молча разглядывали друг друга.

— Ты живой, — прошептала она с удивлением.

— Думаю, да, — сказал Гриффин, немного испуганный ее пронзительными взглядом. Потом нахмурился. — Как вы узнали?

— Ты светишься так же, как Древо, — ответила она. — Как ты сюда попал?

— Произошло землетрясение, — ответил он, обрадованный, что наконец-то его понимают. — Я оказался в туннеле, который обрушился, и мог двигаться только вниз, а потом ветер затянул меня прямо в это… место.

— Трещины иногда открываются, — сказала старая Предводительница. — Обычно земля почти тут же их закрывает, но иногда живых затягивает вниз. Но обычно тех, кто обитает под землей или находится в норах. Счастье, что у тебя есть крылья, мой юный друг, иначе ты бы разбился насмерть.

— Да, повезло, — сказал он.

— Как тебя зовут?

— Гриффин. Я из Древесного Приюта, что в северных лесах.

— Древесный Приют, — улыбнулась старая летучая мышь.

— Вы знаете это место?

— Очень хорошо знаю. Я была старейшиной в этой колонии. Меня зовут Фрида.

Гриффин смотрел на нее во все глаза. Фрида Се-реброкрыл? Это имя было известно каждому; она была самой знаменитой предводительницей колонии, о ней слагали легенды.

— Значит, вы знаете моих родителей! — радостно воскликнул он.

Она так внимательно изучала его мордочку, шерсть, уши, что он в замешательстве отвел глаза.

— Да, — сказала Фрида, и искренняя радость отразилась в ее взгляде. — Думаю, что знаю. Я сразу догадалась, что ты на кое-кого похож. Твои родители Шейд и Марина.

Гриффин закивал так, что заболела шея.

— Они знают, что с тобой случилось?

— Наверное, нет. Моя мама… — Ему не хотелось рассказывать о несчастном случае с Луной и о том, как он улетел прочь, чтобы спрятаться от стыда. — Она даже не знает, что я был в туннеле во время землетрясения.

— Ты давно здесь?

— Трудно сказать, тут ведь нет солнца. Печаль в ее глазах испугала его.

— Я могу вернуться домой, правда?

— Трещина, через которую ты попал сюда, возможно, уже закрылась. Но даже если нет, понадобится немало времени, чтобы найти ее. Может оказаться, что тогда будет слишком поздно.

— Слишком поздно?

Фрида слетела со своей ветки и повисла рядом с ним. Ее тело было холодным и ничем не пахло, но рядом с ней он все-таки чувствовал себя спокойно — ведь она знала его родителей.

— Гриффин, — мягко сказала она, — здесь нет солнца, нет пищи, нет ничего, питающего жизнь. Если ты задержишься здесь надолго, ты заболеешь и умрешь.

— Но я и не хочу задерживаться, — выпалил Гриффин; страшные слова продолжали звучать в его сознании: заболеешь и умрешь. — Я хочу выбраться отсюда. Нет ничего хуже этого места — только не обижайтесь. Я знаю, теперь это ваш дом, но, правда, здесь ужасно. Все, что я хочу, так это улететь отсюда. Но до сих пор никто не хотел мне помочь, и…

— Все идет так, как нужно, — произнесла Фрида, коснувшись его крылом. — Выход есть.

— Здесь? — спросил он, не веря своим ушам.

— Да. Выход в мир живых находится здесь.

— Это Древо, да? Тогда почему все так боятся его? Фрида печально улыбнулась:

— Умирая, мы рождаемся в этом мире. Мы открываем глаза и видим лес, деревья, других летучих мышей, и все это тут же становится нашей новой реальностью. И нам кажется, что так было всегда. Эти летучие мыши считают себя живыми, обманывают себя, утверждая, что Оазис всегда был их домом. У них еще есть смутные воспоминания о прежней жизни. Большинство игнорирует их, как причиняющие беспокойство сны. Но некоторые постепенно начинают понимать, что с ними произошло. Многим очень трудно осознать, что они мертвы, — особенно тем, кто умер внезапной или мучительной смертью. Или тем, кто умерли такими молодыми, что едва успели понять, что такое жизнь, тем более ничего не зная о смерти.

Гриффин потупился, вспомнив Луну.

— И Кама Зотц, бог Подземного Царства, делает все, чтобы держать их в этом заблуждении. Этот лес — его творение, и оно для большинства летучих мышей выглядит достаточно правдоподобно.

Зотц. В самом звуке этого имени ощущалась угроза. Гриффин слышал о Кама Зотце самые разные истории, которые детеныши рассказывали друг другу, — о том, насколько они правдивы, можно было только догадываться. То немногое, чему он мог верить, — рассказы матери о приключениях отца в южных джунглях. Гриффин знал, что Кама Зотц был богом вампиров-призраков, каннибалов, которых уничтожил его отец:

— А… где Кама Зотц? — боязливо спросил он.

— Он здесь повсюду, — сказала Фрида, и Гриффин почувствовал, как шерсть на загривке встала дыбом. — Это его царство, и он хочет, чтобы оно росло. Он не может запретить летучим мышам искать Древо и покидать его царство, потому что Древо посажено самой Ноктюрной. Но Зотц делает все, чтобы убедить нас в том, что этот лес — наше истинное и окончательное пристанище. Большинство летучих мышей добровольно соглашаются с этим. А для тех, кто готов принять свою смерть, он делает путешествие длинным и трудным, ставит на их пути множество преград и испытаний. Для того и нужны пилигримы, чтобы помочь умершим понять, кто и что они. И отправить их в последнее путешествие.

— Все они летят к этому Древу и поселяются внутри него? — спросил Гриффин. — Оно, наверное, огромное.

Фрида тихо рассмеялась:

— Оно действительно огромное. Но Древо не цель. Оно — коридор в следующий мир.

— Но я не хочу в следующий мир, — испуганно сказал Гриффин. — Я хочу домой.

Фрида кивнула:

— Как я понимаю, Древо — это что-то вроде потока, который выносит нас туда, куда нам больше всего нужно попасть. Для живых иной путь, чем для мертвых.

— А другие живые летучие мыши уже входили в него?

— За то время, что я была пилигримом, нет.

— Вот видите, это меня и беспокоит. Обычно в Древо попадают мертвые летучие мыши, и вдруг я влечу туда, живой. Может случиться ошибка, и меня отправят не в то место, например в следующий мир. Я уверен, он хороший и все такое, — поспешно добавил Гриффин, не желая никого обидеть, — но это… совсем не то, что мне нужно.

— Я хорошо тебя понимаю, — сказала Фрида. — Я верю, что Ноктюрна позаботится о тебе, когда ты окажешься в Древе.

Ноктюрна. Похоже, сейчас она не слишком о нем заботится. Может, он и не заслуживает, чтобы о нем заботились, после того что натворил.

• Предыдущая
• 17/50
• Следующая