Ричард Длинные Руки – герцог - Орловский Гай Юлий - Страница 4

От звезд какая польза, они ж за сотни и тысячи парсеков, а парсек это такая жуть, что, когда я однажды пытался вообразить, прошиб холодный пот посреди жаркого майского дня. И, конечно же, больше никогда не поднимал глаза к небу, как и миллионы москвичей, что смотрят только под ноги и по сторонам, чтобы не упустить призрачный шанс стать миллионером.

Одна из звездочек ехидно подмигнула. Присмотревшись, заметил, что мерцают и другие, какое-то явление в атмосфере, на самом деле звезды, конечно же, не мерцают. А если посмотреть в телескоп, то кажутся намного мельче, чем простым глазом. И чем телескоп мощнее, тем звездочки мельче.

Я ощутил, как на спину дохнуло предостерегающим холодком. Сейчас бы уронить взор с бесполезного неба, но я смотрел, смотрел. Очень медленно в сознание заползало странное ощущение огромности. Холодок растекся по спине, леденил затылок.

«А ведь в парсеке, – мелькнула неожиданная мысль, – чертова уйма миллионов и миллионов километров. Ни на какой ракете не доберешься. И никогда-никогда человек так далеко не побывает…» И что все эти надежды, что когда-то будем ходить под зеленым или синим солнцем, – сказочки, как и надежды на полет в сверкающей трубе, через которую снова вылетим в такой же по сути мир, только покрасивше, побольше, побогаче, где все умнее, толще, а женщины еще сговорчивее, а сиськи у них еще крупнее.

Холодок распространился по всему телу, начал пробираться вовнутрь. Но я, человек эпохи, когда главными словами стали «побалдеть», «расслабиться», «оттянуться», то есть избегать всяких усилий, ибо усилия – всегда дискомфорт, на этот раз не увильнул. Самому показалось, что расковыриваю старую рану – откуда у меня раны? – но со странным усердием смотрел в звездное небо, пытался представить эти жуткие просторы.

И лишь когда под черепом образовалась глыба льда, а в глазах начали замерзать слезы, я уронил взгляд. Зачем-то вытянул руку, никогда не рассматривал свои пальцы так внимательно и заботливо. Даже когда прищемил дверью, когда натер кровавые мозоли веслами или когда… вспоминай-вспоминай… прокричал внутри испуганный голос, только не поднимай взгляд к небу!

На коже редкие волоски, рудимент, уже не греют, как грели диких предков. Сама кожа неплотная, слабая, охотно передавшая защитные свойства одежде, мазям, кремам, дезодорантам. Под кожей красное мясо. Вообще-то, не красное, красным становится из-за крохотных трубочек, по ним носятся миллиарды красных кровяных телец. Кажется, их зовут эритроцитами. Есть еще и лейкоциты, это бледные амебы, санитары моего леса, ходят самостоятельно, даже против потока крови, уничтожают чужаков, что сумели пробиться в организм через кожу и защитные кремы. Все это, эритроциты и лейкоциты, а также всякие другие ткани, все состоит из ДНК или дрозофил… нет, хромосом, их видел на фото в разных журналах, эти ДНК, или просто молекулы, в свою очередь из атомов…

Дальше стало намного труднее, череп разогрелся, лед таял, но пар в свою очередь грозил взорвать черепную коробку. Я упорно напрягал внутреннее зрение, молекулы увеличивались, становились огромными, как планеты, распадались на куски, а те разлетались на атомные ядра… Здесь меня тряхнула непонятная судорога страха, но я, сцепив зубы, озлобленно представлял себе эти атомы, а потом и вовсе увеличил один атом и пошел углубляться вовнутрь… Здесь уже полная чернота, пустота, целая вселенная пустоты, а где-то в самом центре висит крохотное атомное ядро, а вокруг него носятся… или вибрируют… элементарные частицы…

Судорога страха пронзила с такой силой, что я вскрикнул от боли, но из непонятного упрямства все еще держал внутренним взором этот страшный мир, и вдруг пришло страшное понимание, что и сам я, такой умный, сложный и замечательный, состою из пустоты, где на огромном расстоянии один от другого висят в этой пустоте, вакууме, вот эти крохотные комочки. На таких огромных расстояниях, что от одного до другого расстояние намного больше, чем от комара на Спасской башне до комара на крыше нью-йоркского небоскреба. Но между комарами хотя бы воздух, а внутри меня – вакуум, абсолютнейшая пустота, ничто… И весь я фактически – ничто, ибо частички «чего-то» занимают абсолютно ничтожнейшую часть пустой вселенной, коей являюсь я…

Я услышал хриплый животный крик. Это я, я осознал, кто я есть, что я, из чего состою, и это все в дикой панике забарахталось, завопило, забилось, но с еще большим ужасом я ощутил, что меня несут и швыряют силовые поля космического масштаба, в леденящей пустоте взблескивает, это проносятся не то фотоны, не то галактики и метагалактики, а потом я и вовсе завис в черной пустоте, в ничто, а вокруг меня ледяной мрак, страшнее не придумать, здесь минус 273 по Цельсию, но я не чувствую холода, ибо то холод с точки зрения теплокровных млекопитающих, а на самом деле это не холод вовсе, это покой, это – ничто.

Я висел в полной тьме. Я знал, что у меня нет ни рук, ни ног, вообще нет тела, ибо все из мяса и костей, а те из молекул, атомов, кварков, а на самом деле из… вот этой пустоты. И что меня нет вовсе. А эти крохотные дрожащие точки атомных ядер – вовсе не я, потому что из таких же точно – камни, звезды, силовые поля, сам вакуум…

Сознание гасло медленно, но неотвратимо, как гаснет свеча, как гаснет жизнь умирающей от старости собаки. Исчезли ощущения, ибо все это ложь, в этом подлинном мире не может быть ощущений, исчезли страдания и боль – атомы не страдают, значит, не страдает и существо из атомов… исчезла сама мысль, уходит ощущение моего «я»…

И в самый последний миг, когда гасла эта последняя искорка, я взмолился мысленно: но должно же быть нечто, что не дает нам умереть в тоске и безысходности? Ведь живем же? Неужели все это – обман? Не верю, что это обман! Не верю…

Не верю!

Целую вечность мир был кроваво-красным. Затем в середине проступило почти оранжевое пятно, наметились туманные багровые волокна, протянулись от края мира и до края. Я попробовал шевельнуть головой, и мир снова стал красным, почти багровым. Я наконец сообразил, что сейчас яркий день, солнце просвечивает мои веки, как масляную бумагу китайского фонарика.

Чтобы открыть глаза, я сделал усилие, будто поднимал ворота «ракушки». Солнце с готовностью обожгло щеку и ухо.

Бескрайнее поле со скошенной травой… или пшеницей, кто ее знает, какая она с виду. Высокие копны или скирды, похожие на сверкающие кучи золотого песка, на самом дальнем краю поля, почти у темнеющего леса, два человека с косами в руках, несмотря на жару, мерно размахивают своими кривыми железками. Остальные, как и я, лежат в тени, дремлют, пережидают зной. В двух шагах от меня крепкий, хотя и мелковатый молодой парняга. Открытое доброе лицо, волосы русые, крупные черты лица. Рубашка распахнута на груди, парень в тени, однако ноги уже на солнцепеке, тень уходит, скоро припечет так, что парень задымится, если не проснется и не убежит раньше.

Я скосил глаза в другую сторону. Такое же поле, мы почти в середине мироздания. Домики за изгородью, важные гуси идут на водопой или с водопоя, доносится приглушенный гогот. Далекий рев скота. Щелкнуло, забавляется пастух.

Когда-то нас посылали с первого курса в колхоз на уборку урожая, но новинка не прижилась, слишком попахивала старыми временами, и потому мы две недели пили парное молоко, забавлялись с молодыми доярками, дрались с деревенскими парнями, а потом уехали, познавшие жизнь в деревне.

Я лежал неподвижно, а в голове вертелись мысли, как я сюда попал и что со мной. Похоже, своими мыслями… только не вспоминать, не вспоминать!.. уже и так холодок пошел… довел себя до временного помешательства. Наверное, лечили трудотерапией на природе, но сейчас наконец-то пришел в себя. Что со мной было – лучше не вспоминать и фото не спрашивать. Возможно, сидел в смирительной рубашке, вопил, истошно перекосив рожу, губы в пене, гадил под себя и бросался головой на стены.

Мысли неторопливые, но без усилий и задержек. Все-таки я продукт своего времени, когда уже ничему не удивляются, всему готовы дать объяснение, все принять, все признать, со всем согласиться. Найти консенсус, как говорят. И вот сейчас я готов со всем согласиться, подписать необходимые бумаги, получить обратно свою одежду и деньги на электричку до Москвы.