Скрытное сердце - Картленд Барбара - Страница 2
- Предыдущая
- 2/69
- Следующая
– Я всегда говорю, ничто так не помогает, как чашка чая и полная чайная ложка сахара. Хорошенько угощайся, дорогая, подсласти по своему вкусу.
– Спасибо, – пробормотала Сильвия и присела на стул напротив миссис Бутл.
– Так вот, как я уже говорила, – продолжала та, – мне нравится, чтобы все было заранее спланировано и заказано. По-моему, три дня – это как раз тот срок, который необходим для похорон. Этого времени достаточно для того, чтобы сообщить всем об утрате. Меня всегда так трогает ритуал прощания с покойником. Но только не стоит его очень затягивать, потому что люди от этого устают. В особенности мужчины. Ты ведь знаешь, какие они нетерпеливые. – Эти слова были произнесены презрительным тоном человека, не очень хорошо относящегося к противоположному полу.
Увидев, как изменилось выражение лица Сильвии, миссис Бутл спохватилась.
– Ну-ну, не расстраивайся так. Возможно, это был самый счастливый час для твоей матушки. Так или иначе, в настоящий момент она в лучшем мире.
– По крайней мере, она избавилась от боли, – тихо заметила Сильвия.
Миссис Бутл согласно кивнула.
– Да, за это всегда нужно быть благодарным. Ты уже распорядилась о похоронах?
Сильвия кивнула.
– Да, доктор послал за могильщиком. Но все услуги такие дорогие. Даже не представляю, как я за все это рассчитаюсь.
– А ты сообщила родственникам? – испуганно спросила миссис Бутл.
– Да, конечно, но я бы лучше заплатила за все сама. У нас немного родственников: только мой дядя Октавиус, брат отца. Он викарий в соборе Святого Матфея в Гастингсе. Я послала ему телеграмму. Надеюсь, что завтра получу ответ.
– Полагаю, он заберет тебя к себе, – заметила миссис Бутл.
Услышав это, Сильвия просто окаменела, а затем с усилием произнесла едва слышно:
– Боюсь, что да.
Миссис Бутл налила себе еще чашку чая.
– Ты не любишь его? Сильвия покачала головой.
– Он хороший человек, я уверена в этом. Но я жила у него, когда была ребенком, и у меня остались не очень хорошие воспоминания об этом времени. Мои кузины и тетя никогда не давали мне забыть о том, что я бедная родственница, – произнесла Сильвия. А затем, немного помолчав, добавила: – Им не нравился мой отец и некоторые из его родственников.
– Я знаю таких людей, – сказала миссис Бутл. – И все-то им не так, вечно они недовольны. Я, таких частенько встречала. Они считают себя христианами, но ты бы удивилась тому, что я про них знаю. Это касается и священников. – Надеюсь, что он предложит мне жить у них, – сказала Сильвия, – и я должна буду принять это с благодарностью. У меня нет другого выхода.
Говоря это, девушка смотрела в камин, но вместо пламени видела большой, великолепный дом викария в Гастингсе, тонкогубое, с острыми чертами лицо тетушки и своих кузин, брезгливо рассматривающих ее поношенную одежду и заштопанные чулки. Затем она услышала, как резкий голос дяди произнес:
– Надеюсь, Сильвия, ты понимаешь, что никогда не должна произносить его имя в этом почтенном доме.
И услышала, как в ответ на это прозвучал ее собственный, полный слез голос:
– Да, дядя. Конечно, понимаю.
– Ты должна забыть его, вычеркнуть из своей памяти все воспоминания о нем.
Но судя по холодному блеску глаз, сам дядя вовсе не думал об этом забывать и собирался изводить ее упреками при каждом удобном случае.
Не в силах больше думать о таком унижении, Сильвия закрыла лицо руками.
Невыносимо было сознавать, что ей предстоит снова возвращаться туда, где ее ожидала роль прислуги, которой даже не будут платить, с которой будут обращаться как угодно, потому что она никогда не отважится покинуть этот дом. Она станет прислуживать тете, которая никогда не любила ее, двоюродным сестрам, всегда относившимся к ней с презрением. И все это – под постоянным надзором дяди Октавиуса.
В порыве отчаяния она бросилась к миссис Бутл.
– О миссис Бутл, не найдется ли у вас для меня хоть какой-нибудь работы, пусть даже самой тяжелой. Не может же быть, чтобы совсем ничего не нашлось! Я согласна на все. Я буду очень стараться. Поверьте! Ну, придумайте же хоть что-нибудь!
Миссис Бутл почесала затылок.
– Трудно найти что-нибудь подходящее для юной леди. Да мне и не приходилось решать такие проблемы. Я думаю, что, если бы у меня была дочь твоего возраста, я бы ее куда-нибудь определила, а еще лучше выдала бы замуж за какого-нибудь достойного парня. Ну а что касается тебя… что ты вообще умеешь?
– Я думаю, что могла бы быть гувернанткой, – высказала предположение Сильвия. – Но я так мало знаю. Я получила не очень хорошее образование, а за те годы, пока ухаживала за матерью, у меня почти не было времени читать.
– Но ведь для этого надобна рекомендация, – заметила миссис Бутл. – Ты ведь знаешь этих господ, к ним без этого и не подходи. У меня другое мнение. Я об этом и мистеру Бутлу недавно сказала. Я считаю так: что толку в какой-то бумажке? Лично мне достаточно лишь раз взглянуть на человека, чтобы понять, что он собой представляет.
– А еще я могла бы быть продавщицей. Миссис Бутл засмеялась.
– Вот уж для этой работы ты никак не годишься. Ты совсем не похожа на тех грубиянок, которые там работают, а кроме того, тебе ведь надо будет где-то жить. Как бы ты смогла существовать на несколько шиллингов в неделю в том ужасном окружении, на которое ты была бы обречена, если бы не занялась… ну ты понимаешь чем. Нет, моя дорогая, боюсь, что тебе придется отправиться к своим родственникам.
– О миссис Бутл, – воскликнула Сильвия в отчаянии, и ее глаза медленно стали наполняться слезами.
Миссис Бутл поспешно взяла чайник.
– Ну не надо так расстраиваться, дорогая. Все утрясется рано или поздно. Ну же, выпей еще одну чашечку чая. Ну-ну, успокойся. Сходи, завари еще чайку и, кстати, посмотри, как там мясной пирог.
– О Господи! Надеюсь, он не сгорел! – в испуге воскликнула девушка.
Она вскочила и, схватив чайник, побежала на кухню. Миссис Бутл посмотрела ей вслед.
– Хорошая девушка, – задумчиво произнесла она тем тоном, которым говорят люди, привыкшие открыто высказывать свое мнение. – Но слишком уж красивая.
Лучше уж ей жить в доме викария, хотя там будет нелегко. – Затем, услышав, что девушка возвращается, миссис Бутл оживилась и нарочито громким голосом сообщила: – У меня есть идея, дорогая! Она только что пришла мне в голову. Не хочу тешить тебя напрасными надеждами, и вообще, возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что это как раз то, что тебе нужно.
– О чем вы говорите, миссис Бутл? Ради Бога, скорее скажите, – воскликнула Сильвия, ставя чайник на стол.
– Мне не хотелось бы, очень много распространяться об этом. Видишь ли, одна леди, достойнее которой я никогда не встречала, сказала мне кое-что на прошлой неделе. И вот сейчас я вспомнила об этом. Вот ее слова: «Бутл, если что-нибудь случится со мной, я прошу тебя найти кого-нибудь такого же надежного, как ты – эта леди всегда так щедра на похвалу, – чтобы он доставил Люси, – это ее маленькая дочь – по определенному адресу. Это очень важно, Бутл». Я почти забыла о просьбе этой достойной леди, так как ничто не предвещало ухудшения ее состояния. Но сегодня утром, как раз после того как я получила записку о том, что нужно зайти к вам, я встретилась на улице с доктором и остановилась, чтобы поговорить с ним. После сообщения о смерти твоей матушки он сказал мне, что состояние миссис Кэнингэм сильно ухудшилось, что у нее снова плохо с легкими и что он ничем не может ей помочь. А еще он сказал, что не удивится, если не сегодня-завтра она умрет. Веришь ли, я была просто потрясена, потому, что совсем не ожидала услышать что-либо подобное. «Неужели все так плохо, доктор?» – воскликнула я, и он только кивнул в ответ. Он попросил меня при первой же возможности навестить миссис Кэнингэм, потому что на ее служанку, эту дурочку, нет никакой надежды. Я пообещала ему, что, как только у меня будет свободная минутка, обязательно схожу к этой бедной леди.
- Предыдущая
- 2/69
- Следующая
