Бриллиант в пыли - Палмер Диана - Страница 18

• Предыдущая
• 18/23
• Следующая

— Кэсси, — медленно начал Джон, — нам надо кое о чем поговорить…

— Нам о многом надо поговорить. — Она мечтательно прижалась щекой к его широкой груди. — Я и не думала, что ты можешь жениться на мне. Постараюсь быть самой лучшей женой в мире. Я умею и готовить, и стирать, и убирать. А еще могла бы помочь тебе с работой на ранчо.

Она резала по живому. Он солгал ей. Ему с самого начала нужно было быть честным. Но тогда бы она никогда не сблизилась с ним. Девушка, которая восхищалась простым ковбоем, отвернулась бы от богатого скотовладельца, который мог зайти в магазин и, не глядя на цены, купить все, что ему нужно. Эти мысли сводили его с ума. В лучшем случае она почувствовала бы себя обманутой. В худшем — могла подумать, что он пытается втянуть ее в нечестную игру.

Джон провел рукой по ее мягким волосам.

— Ну ладно, это может подождать. Сегодня мы, можно сказать, обручились и отпраздновали это.

К тому времени как они добрались до ее дома, вид у них был довольно растрепанный, а губы припухшие. Никогда в жизни Кэсси не была так счастлива.

Джон все еще думал, что у него есть время, чтобы сказать Кэсси правду. Он не знал, что Билл Тарлетон и его адвокат отправились в Биллингс, чтобы представить перед окружным судьей ходатайство о снятии с него всех обвинений. Причиной, по которой было сделано такое заявление, сказал адвокат, явилось то, что свидетель, выступивший против Тарлетона, был увлечен этой так называемой жертвой. К тому же, как выяснилось, он оказался вовсе не управляющим, а состоятельным скотовладельцем из Медисин-Ридж. Защита утверждала, что эта новая информация меняла характер обвинения, превращая преступление в простой акт ревности. Богатый влюбленный, приревновав к своей подружке, сделал из соперника обвиняемого.

Государственный прокурор стал возражать, что новая информация ничего не меняет в характере обвинения. Местный доктор мог подтвердить состояние девушки после происшедшего. Защитник возразил, что видел медицинский рапорт. Синяки и ссадины не могут расцениваться как серьезные телесные повреждения и быть результатом именно сексуального оскорбления, поэтому такая формулировка может быть применена только как предположительная.

Судья оставил себе дело для подробного рассмотрения и обещал вынести решение через неделю. Тем временем помощник местного прокурора, занимавшийся делом в окружном суде, заехал к Кэсси домой в следующий понедельник вечером, вскоре после того как она уложила спать Селену. Его имя было Джеймс Эдди.

— Мистер Тарлетон утверждает: мистер Коллистер выдумал это обвинение из ревности потому, что он, Тарлетон, проявлял к вам внимание, — начал Эдди деловым тоном, устроившись за обеденным столом напротив Кэсси.

— Мистер Коллистер? Кто это? — спросила она, смутившись.

Адвокат удивленно посмотрел на нее.

— Вы не знаете, кто такой Джон Коллистер? Он и его брат являются владельцами Медисин-Ридж. Это ранчо известно всему миру. Кроме того, у них есть обширные земли не только в Монтане, но и в соседних штатах, включая недвижимость и горные разработки. Их родителям принадлежит сеть спортивных издательств. Их семья — одна из самых богатых в нашей стране.

— Да, — сказала Кэсси, пытаясь понять, к чему ведет этот странный монолог, — я слышала о них. Но какое отношение это имеет к Джону Таггерту, исключая то, что они его хозяева?

До прокурора наконец дошло: девушка и не представляет, кто такой ее защитник. Взгляда, брошенного на комнату, оказалось достаточно, чтобы понять, в каком финансовом положении находилась ее семья. Было невероятно, чтобы миллионер всерьез заинтересовался бедной девушкой. Должно быть, Коллистер вел с ней нечестную игру. Эдди нахмурился. Это было жестоко.

— Его полное имя Джон Таггерт Коллистер, — произнес он как можно мягче. — Он младший брат Джила Коллистера.

Кэсси побледнела. Она мечтала разделить жизнь с Джоном, вместе работая для их семьи. А он оказался миллионером. Человеком, который вращается в высшем обществе и может тратить деньги направо и налево. Он был здесь для того, чтобы восстановить и модернизировать старое ранчо для их огромного конгломерата. Кэсси подвернулась под руку, и он решил развлечься с ней. Его предложение не могло быть серьезным. Девушка почувствовала тошноту. Она не знала, что теперь делать. И как сказать правду маме и Селене?

Сложив на груди руки, Кэсси словно окаменела. Ее неподвижный взгляд будто молил, чтобы все оказалось просто шуткой.

Джеймс Эдди нахмурился. Чем он мог ей помочь?

— Мне очень жаль, — сказал он искренне. — Я думал, вы знаете.

— Теперь знаю, — чуть слышно произнесла она, закрыв глаза. Ее мир распался на части.

Эдди сделал глубокий вдох, пытаясь подыскать подходящие слова.

— Мисс Пил, мне ужасно не хочется спрашивать вас. Но… действительно ли мистер Тарлетон хотел вас взять силой?

Она моргнула. О чем это он?

— Я уже говорила, — начала она автоматически, — мистер Тарлетон стал целовать меня, я стала сопротивляться. Он разозлился. Схватил меня за руки и попытался повалить на пол, когда мистер Таггерт… то есть мистер Коллистер пришел мне на помощь.

Джеймс Эдди выглядел обеспокоенным.

— Вы ходили к доктору. Какое было заключение?

— Синяки и ссадины. Разорванная блузка. Наверное, не так уж много. Но он испугал меня.

— Мисс Пил, это действительно была попытка изнасилования?

Она начала понимать, что он имел в виду.

— Ну… не знаю… Он поцеловал меня и начал хватать руками, но не пытался снять с меня какую-то другую одежду, кроме блузки, если вы об этом.

— Да, именно об этом. — Джеймс Эдди откинулся на спинку стула. — Мы не в силах доказать попытку изнасилования на основе одного поцелуя. Можно только обвинить его в сексуальном оскорблении за любой сексуальный контакт, если он был нежелателен. При этом максимум, что он получит, — это полгода тюрьмы или штраф до пятисот долларов. Если были бы нанесены серьезные телесные повреждения, то тогда мы могли бы потребовать от года до пожизненного заключения. Но и в этом случае нужно было бы доказать, что повреждения были нанесены при попытке поцеловать вас. Если честно, — добавил он, — присяжные, даже учитывая все обстоятельства дела, вряд ли сочтут, что синяки и ссадины могут стоить пожизненного заключения.

Кэсси вздохнула.

— Да, мне тоже так кажется. А правда, что у него раньше не было судимостей?

Эдди покачал головой.

— Мы выяснили, что он был арестован по обвинению в сексуальном оскорблении в другом городе, но до суда дело так и не дошло.

Она ужасно устала от всего этого. Устала от приставаний Тарлетона, устала от того, что ей без конца приходилось возвращаться к этой истории, пока шло следствие. Если продолжит настаивать на предъявлении ему обвинения в попытке изнасилования, какие доказательства она представит? На суде адвокат разорвет ее на куски, и она снова будет унижена.

Тарлетон, может, и рассчитывал на большее, но все, что ему удалось, — это несколько раз поцеловать ее и оставить на руках синяки от своих пальцев. И как бы то ни было гадко и мерзко, вряд ли это можно было считать серьезным преступлением. Тем не менее она не хотела, чтобы он легко отделался.

Но тут ей пришла в голову еще одна мысль. Если Джона Коллистера вызовут в суд в качестве свидетеля, это станет значительным событием. Он был заметной фигурой. Его присутствие на суде привлечет всеобщее внимание. Там будут камеры, газетчики, репортеры. Как воспримет все это ее мать? И Селена? Только за себя она бы так не беспокоилась, но за свою мать, которая еще не закончила курс лечения и была уязвима для любого стресса, не волноваться не могла. Ее плечи напряглись.

— Мистер Эдди, на суде наверняка будет присутствовать телевидение, если мистера… мистера Коллистера вызовут в качестве свидетеля. Моя мать и Селена будут склоняться на все лады, если стает известно, что я из бедной семьи. И если смешать это с попыткой изнасилования, представляете, как все можно повернуть? Будет как раз та «клубничка», на которой газетчики обожают греть руки. Одного имени Коллистера достаточно, чтобы гарантировать интерес.

• Предыдущая
• 18/23
• Следующая