Паутина противостояния - Панов Вадим Юрьевич - Страница 27

Лая тряхнула головой. Верить? Да, верить. Голос Ярги обволакивал, глаза гипнотизировали, а исходящая от фигуры сила туманила голову.

– Где ты был?

– В Железной Крепости.

– Они ведь разрушены.

– Все, кроме одной. Ее превратили в тюрьму.

– И теперь ты освободился…

Она не спрашивала, она просто констатировала факт, однако получила ответ:

– Однажды я покорил этот мир. У меня есть опыт.

Лая внимательно посмотрела на Яргу, но оставила его фразу без комментария. Помолчала. Затем осторожно спросила:

– Ты сказал, что не будешь мне мешать… Почему?

– Потому что служить мне право, которое дается лучшим. Обычно за это право борются. Но всегда принимают добровольно.

– Ты хочешь, чтобы я тебе служила?

Лая задала вопрос таким тоном, что Ярга понял: наживка проглочена. Однако нав не расслабился, наверное, потому что не умел.

Легкое, едва уловимое движение вперед, теперь их лица разделяли десять, может, пятнадцать дюймов, не больше. Теперь они были похожи на единомышленников. Теперь они были почти вместе.

– Как ты думаешь, Сантьяга знает о моем возвращении?

– Сантьяга знает обо всем. – Лая произнесла аксиому, в которую свято верили все жители Тайного Города.

– А как ты думаешь, Сантьяга знал о том, что я заинтересуюсь контрабандистами?

Главный вопрос. Ответ на него может стать клятвой верности.

И стал.

– Я же сказала, что ты не виноват в смерти Манана, – тихо, но очень твердо произнесла девушка, глядя Ярге в глаза.

Молодая шаса и, возможно, самое старое на Земле существо. Неопытная девчонка и полководец, победивший в самой страшной в истории войне, развеявший по ветру первых детей Спящего. Был ли у нее шанс? Откуда.

Она сделала все, чего он добивался, она согласилась со всем, она отвергла свое прошлое, но Ярга продолжал говорить, не останавливался, не расслаблялся:

– Сантьяга хотел использовать контрабандистов в качестве наживки. Не предупреждая, не рассказывая об опасности. Он следил за их перемещениями, надеясь выйти на меня. Он играл ими, как пешками. Сначала погиб Косар, теперь – Манан. Горе пришло в твой дом, Лая, но разве стоит оно той игры, что мы ведем с Сантьягой? – Ярга поднялся. – Мой дом – твой дом. Ты можешь входить в любое помещение, дверь которого открыта. И… следи за вещами, у этого баламута… – кивок на орангутана, – длинные и загребущие руки.

Обезьяна – к легкому удивлению Лаи, она уже освободилась из клетки – скорчила гримасу.

– Но если тебе интересно мое мнение… – Ярга наклонился к девушке, – я бы советовал тебе поплакать, Лая. Тебе нужно освободиться от боли.

– Скажу откровенно: очень странный диалог. – Сантьяга покачал головой. – Создается полное ощущение натянутости или… неестественности происходящего.

– Что вы имеете в виду? – быстро спросил Схинки.

– Поведение Лаи.

– Женщина инстинктивно потянулась к моему господину, увидев в нем надежду.

– Да, да, я вас понял. – Комиссар легко взмахнул рукой. – Тем не менее поведение показалось мне необычным.

– Хорошо, скажу так: женщины существа непредсказуемые. Вас устраивает?

– Не совсем.

– Вам не угодишь, – развел руками Схинки.

– Достаточно сказать правду.

– Я стараюсь.

– Возможно…

Быстрый взгляд, быстрый ответный взгляд. Очень немногие люди и нелюди могли похвастаться тем, что выдержали взгляд комиссара Темного Двора, однако Схинки уже зарекомендовал себя крепким орешком.

– Я помню, что вы обещали за ложь, комиссар.

– Но вы не боитесь, – медленно произнес нав.

– А вам бы хотелось?

– Нет. Необязательно. Достаточно того, что вы учитываете мои слова при ответах.

– Учитываю, – нехотя признал Схинки. И почесал подбородок. – Разговор Ярги и Лаи передан дословно.

– Сам разговор – да, но…

Сантьяга пошевелил пальцами.

– Что вас смущает?

– Нет, все в порядке. – Комиссар сделал глоток коньяка. – Как повел себя Грим?

– С ним получилось веселее. И менее предсказуемо.

– Неужели он сбежал?

– Почти. – Схинки пожевал губами. – Как вы понимаете, комиссар, мой господин не сам обыскивает пленных…

– Мне нравится ваше желание выставлять Яргу непогрешимым.

– Так оно и есть.

– Непогрешимых вождей должны окружать толковые помощники, – наставительно заметил нав.

– Все ошибаются.

– Как ошиблись ваши?

– «Навский аркан» высосал из Грима всю магическую энергию, затем масаны обыскали его и заперли. – Схинки вздохнул. – Однако парень оказался не промах. Он предусмотрительно обзавелся артефактом с защитой от «Навского аркана».

– Редкое и весьма дорогое устройство.

– Вам ли не знать!

– Такие артефакты делают только в Цитадели. Чуды и люды производят аналоги, но они весьма громоздки.

– Грим оказался обладателем весьма небольшого устройства.

– Расскажете, каким?

– Неужели вы не знаете?

Комиссар рассмеялся:

– Любезный Схинки, если вы почему-то думаете, что я лично указываю мастерам артефактов, кому и что продавать, то вы заблуждаетесь. У меня есть масса других, более интересных занятий.

– Э-э… я имел в виду нечто иное, – сбился Схинки. – Одним словом, произошло следующее: когда Грим очнулся, он оторвал себе левое ухо, которое выглядело совсем как настоящее, но таковым не являлось, и превратил его в пистолет…

«Это и есть моя надежда? Черт! Ее даже призрачной не назовешь!»

Грим взвесил в руке «Гюрзу», замысловато выругался, а после, слегка облегчив матом душу, грустно усмехнулся. Пистолет, глушитель и восемнадцать патронов. Не густо. Арсенал показался бы скудным даже в случае противостояния с обычными челами, но их взяли масаны – плотная кожа одежды, перчатки, глухие мотоциклетные шлемы, кто еще так нарядится, отправляясь на задание? И кто сможет двигаться столь быстро? – а вампиры не те ребята, которых можно остановить пистолетной пулей.

Но сдаваться Грим не собирался.

Один пистолет, восемнадцать патронов и полное отсутствие плана. Плевать! Пока есть надежда, надо драться. А потом, когда надежды не останется, придется драться с удвоенной энергией, потому что лучше сдохнуть в бою, чем стать пищей для ночного урода.

«Все будет в порядке. Я отыщу Лаю, и мы выберемся…»

Вранье, конечно, от первого до последнего слова вранье, зато на душе стало чуть спокойнее.

«Лая! В первую очередь нужно найти Лаю!»

Грим накрутил глушитель, вставил в пистолет обойму, подошел к двери, вздохнул и тихонько потянул ручку вниз.

Пошла.

Усилил нажим и подал вперед.

Дверь отворилась.

Или местные обитатели не рассчитывали на то, что он очнется так скоро, или были чересчур уверены в себе. В любом случае, первая ошибка ими допущена.

«Ладно, ребята, восемнадцать патронов – это, при хорошем раскладе, восемнадцать трупов. Надеюсь, хватит, чтобы оказаться на свободе!»

В коридоре никого. Налево? Направо? Налево, потому что справа – тупик.

Грим быстро оглядел стены, убедился, что видеокамер, во всяком случае, незамаскированных, нет, и бесшумно пробежал несколько ярдов, оказавшись у двери в следующую комнату.

«Зайти?»

Разум подсказывал: «Ни в коем случае!» Но речь шла о Лае, поэтому наемник потянул за ручку. Заперто.

«Ладно, ломать не буду».

Следующая дверь привела Грима в пустую камеру, точную копию той, что он покинул.

«Посмотрим дальше».

Время утекало, в любой момент за ним могли прийти, но Грим принял решение: в первую очередь – Лая, и не собирался его менять.

Три следующие двери вновь оказались заперты, а четвертая, двойная, вывела наемника на лестничную площадку. Грим прислушался, чужих шагов не различил, осторожно прошел вперед и посмотрел в пространство между пролетами. Над ним оказалось не меньше семи этажей, и еще два снизу.