Тайная власть - Картленд Барбара - Страница 23

• Предыдущая
• 23/27
• Следующая

– Вы… встречались с Шарлоттой?

Князь остался стоять и, чтобы посмотреть на него, ей пришлось повернуть к нему голову.

–Да.

– Она… вышла замуж?

В данную минуту этот вопрос был для нее самым насущным, и, словно понимая ее беспокойство, князь ободряюще улыбнулся ей.

– Да. Я никогда не знал, что люди могут быть так счастливы вместе.

– Как… вам удалось найти их?

– Если я чего-нибудь хочу, то неизменно добиваюсь этого, – ответил князь, – Я знал, что Шарлотта убежала с Шейном, чтобы выйти за него замуж.

– Откуда… как вы узнали? – задохнулась от изумления Алана.

– Кому знать, как не вам, что у меня есть инстинкт, который никогда еще не подводил меня.

– Значит… вы… догадались, что они любят друг друга!

– В ту же минуту, как увидел их вместе.

– Тогда почему?.. – Алана остановилась, осознав, что вопрос слишком бесцеремонен и предполагает некую близость отношений. Но князь и без того знал, о чем она хочет узнать.

– Как раз это я и собирался объяснить вам, – ответил он. – Но, честно говоря, я думал найти вас в Деррифидде вместе с Шарлоттой и вашим предполагаемым кузеном.

– Как же Шарлотта… объяснила мое отсутствие? – Алана затаила дыхание.

– Сначала она пыталась убедить меня, что вы уехали к себе, в другую часть Ирландии. Но инстинкт, которым мы с вами в равной степени обладаем, подсказал мне, что это неправда.

– Вы… вы говорили… что шантажом заставили ее сказать вам правду.

– Скорее не шантажом, а подкупом. Так будет точнее, – ответил князь.

– Подкупом? – недоверчиво повторила Алана. – Должно быть, вы угрожали ей!

– Нет, я не прибегал к таким неприятным действиям. Да в них и не было нужды. Просто, когда потрясение, вызванное моим появлением, чуть ослабло, я намекнул, что хочу помочь Шейну.

– Вы… вы действительно собираетесь поддержать его… в делах? – взглянула на него Алана.

– Я уже купил у него несколько лошадей.

– Как вы хорошо поступили! – воскликнула Алана. – Если Шейн будет в состоянии содержать Шарлотту, я уверена, ее отец простит ее, и все уладится.

– Я тоже так думаю, – согласился князь. – Между прочим, в качестве условия сделки я поставил открытие вашего местонахождения.

В голове у Аланы пронеслась мысль, что Шарлотта в своем роде предала ее и могла бы хотя бы предупредить. И снова князь непостижимым образом прочитал ее мысли.

– Вы лучше поймете ситуацию, если узнаете, зачем я хотел встретиться с вами.

При этих словах он уселся в кресло напротив. Алана подумала, что даже в таком непривычном для него месте, как неприбранная детская, он чувствовал себя легко и непринужденно.

– Вы не должны были… приходить сюда, – автоматически, все еще немного смущаясь, произнесла она.

– Почему?

– Пастор и миссис Бредон… уехали, я одна. В деревне пойдут разговоры.

– Вас это так волнует?

– Разумеется! Мне же здесь жить.

Алана подумала, какие пойдут сплетни, стоит только кому-нибудь узнать о том, что к ней приходил сам князь Иван Катиновский из замка Чарл. Чем она сможет объяснить его посещение? Она почти ощущала, как эта новость, подобно огню, распространяется от коттеджа к коттеджу, от фермы к ферме.

– Пожалуйста… скажите побыстрей все, что вы хотели, и… уходите, – тихо произнесла она.

– Если я уйду, так и не объяснив вам причину своего посещения, – ответил князь, – разве вы не будете гадать о ней всю оставшуюся жизнь?

– Да… буду, – нехотя призналась Алана. – Но вы не представляете себе, что значит жить в маленькой деревушке.

– Ну, вы-то ведете себя не так, как деревенская жительница, – заметил князь. – Да и выглядели вы совсем по-другому, когда я в последний раз видел вас.

– Я… играла роль, – вызывающе произнесла Алана. – На мне было платье Шарлотты и цветы вашей светлости. Сейчас… вы видите меня такой, какая я есть на самом деле.

– Вы меня удивляете, – сказал князь, – Мне казалось, вы первая должны были бы уверять меня в том, что люди узнаются по уму, а не по одежде. Только ваш ум сделал возможным наши беседы в замке, ваш ум и тот инстинкт, которым обладаем мы оба.

Он говорил так мягко, что Алана, почувствовав, как отозвалось на его слова ее сердце, торопливо спросила:

– Расскажите, зачем вы хотели видеть меня.

– Это долгая история, – ответил князь. – Простите, если я начну с тысяча восемьсот тридцать пятого года. – Алана недоуменно посмотрела на него, и он пояснил: – В этом году мой отец поссорился с царем Николаем и уехал из России.

– Я слышала, он ненавидел царя, – тихо сказала Алана.

– Неудивительно! Николай был тираном, таким жестоким, что ужасы его царствования надолго остались в памяти его современников.

– Но вашему отцу удалось убежать.

– Да, он убежал, но всю оставшуюся жизнь проклинал Россию и все то, что с ней было связано, – ответил князь. – Он приехал в Англию со всем своим состоянием и бесчисленными сокровищами, доставшимися ему по наследству. – Он немного помолчал и продолжил: – Иконы, которые я вам показывал, перешли ко мне от отца. Они лежали не распакованными с тех пор, когда отец уехал из России и пока я не купил Чарл.

– И вы раньше никогда не видели их! – воскликнула Алана.

– Нет, пока не устроил специально для них эту комнату, – покачал головой князь. – Вы были одной из немногих, кто побывал в ней. – Алана смотрела на него широко открытыми глазами, но он спокойно продолжал: – Возможно, вы знаете, что мой отец женился на дочери герцога Ворминстерского и воспитывал меня в чисто английском духе. Я учился в английской школе, потом в английском университете. Я даже три года служил в английской армии и ушел в отставку только тогда, когда умер отец. После его смерти я понял, что теперь сам себе хозяин и не обязан подчиняться тем правилам, которые он предписал мне. – Князь остановился и добавил звенящим голосом: – Но мне самому казалось, что я ненавижу и презираю все русское! Некоторое время в комнате стояла тишина.

– Пусть так, но… вы же наполовину русский, – наконец произнесла Алана.

– Думаете, я не сознаю этого? – почти грубо ответил князь. – Я всегда боролся с теми чувствами, которые не сочетались с английской стороной моего характера. И больше всего я боролся с тем, что вы называете "инстинктом" – с предчувствиями, внутренним знанием, которые недоступны для понимания англичанина. – Он глубоко вздохнул. – Я рассказываю вам все это, чтобы вы поняли, какую я совершил ужасную ошибку, когда, вопреки воле отца, женился не на англичанке, а на венгерке.

– Но вы… любили ее? – Алана чувствовала, что вопрос нескромен, но не могла удержаться, чтобы не задать его.

– Да, любил, – признался князь. – По крайней мере, тогда мне так казалось. Она была очень красива, своевольна, заядлая лошадница. У нас было много общего. – Его глаза блеснули в свете керосиновой лампы, когда он продолжил: – Через несколько недель после свадьбы я понял, что совершил ошибку, но было уже слишком поздно. Потом, как вы знаете, она упала с лошади. Это произошло целиком по ее вине.

– Какая… трагедия! – сочувственно произнесла Алана.

– Для меня это не было трагедией, – сказал князь. – Я стал свободным. Я колесил по свету, делал все, что мне ни заблагорассудится. Как вы, должно быть, слышали, у меня было множество любовных романов. – И, скривив губы в усмешке, он добавил: – Как много лжи кроется в этом слове – "любовь"! В его голосе прозвучала горечь. Алана подумала о прекрасных женщинах, которые бросались к его ногам. Пусть даже все они были так же пусты, как леди Одель, тем не менее они отдавали ему свое сердце.

– Да, в моей жизни было множество женщин, – проговорил князь, – но я решил, что женюсь на англичанке, такой же консервативной и лишенной воображения, какой была моя мать. Тогда мои дети будут русскими только на четверть и доля русской крови будет убывать с каждым поколением.

Он говорил так яростно, что Алана стиснула руки, но промолчала.

• Предыдущая
• 23/27
• Следующая