Затерянные в истории - Пересвет Александр Анатольевич - Страница 18

• Предыдущая
• 18/74
• Следующая

— Это ещё зачем?! Мало нам твоей ноги?

Антон, в глубине души радуясь прекращению пытки, ответил, морщась:

— Хочу ткань кровью пропитать и подбросить на краю поляны. Кто-нибудь должен клюнуть. А мы его подстрелим. Либо в силок поймаем, из твоих шнурков…

Гуся с уважением посмотрел на друга:

— Ну ты и голова! Только, слушай, надо бы лезвие обжечь. А то инфекцию занесешь, руку отрежут…

Ласковый, добрый Гуся! Вот такой он всегда — совершенно не соображающий, когда что надо говорить и не лучше ли промолчать.

Впечатлённый перспективой Антон вздохнул, но делать было нечего: назвался груздем — полезай в кузов. Сунув лезвие в один из маленьких язычков пламени на краю костра, он подержал в нём ножик. Потом положил его на одну из веток, подул, чтобы побыстрее остыл…

— Может, ты поможешь? — просительно обратился он к Саше. — А то знаешь, когда сам режешь, от боли сила уходит…

Сашка серьёзно посмотрел на друга. Алине показалось на секунду, что перед ней сидят два взрослых человека — настолько суровыми в понимании долга были взгляды, которыми обменялись мальчишки.

— Из меня всё равно боец плохой, в случае чего, — тихо проговорил Антон. — Где нога, там и рука. А тебе надо сохранять себя без повреждений. Сам понимаешь…

— Антоха, нет. Ты — боец, — с неожиданной лаской ответил Саша. — Не каждый такое предложит…

— Но я прав… — тускло сказал Антон.

— Да… — сожалеючи вздохнул его друг.

На дальнейшее Алина не смотрела. Теперь и она решила порвать свою блузку — ну, там, где это ещё может позволить себе девочка. Ведь Антошку надо будет перевязать. Она услышала болезненное: "Ы-с-с-ш-ш", горловой стон, Сашка сказал: "Ничего, пройдет", потом мальчишки ещё некоторое время возились, а потом голос Сашки скомандовал:

— Давай, перевязывай!

А между тем, день заканчивался. Наверху, на деревьях, ещё видны были золотые пятнышки света, но здесь, у земли, где без того всегда царил полусумрак, вечерняя голубизна воздуха довольно ощутимо сгущалась.

Затем долго сооружали силки. На это пошли штанины Антоновых джинсов, так что он теперь оказался словно бы в шортах. Всё это было, конечно, так — "третьего класса работёнка", как сказал Гуся. Но всё ж лучше, чем ничего.

Словом, петлю вокруг окровавленной тряпки соорудили, оставшийся конец "верёвки" привязали к длинной гибкой ветке, с которой Антон и залёг за первыми деревьями на краю поляны. В последний момент он послюнявленным пальцем проверил направление ветра — того в лесу почти и не было — и лёг с такой стороны, чтобы его запах не несло на приманку. Вспомнил, значит, читанные раньше охотничьи рассказы.

Сашка притаился за соседним деревом, держа наготове самое первое их, бамбуковое "копьё". Алина же по команде мальчиков села так, чтобы загораживать собой с этой стороны свет костра.

Всем было страшно. В этом мире охотники тоже с таким же успехом могли превратиться в добычу, и морда давешнего динозавра, у всех стоявшая ещё перед глазами, оптимизма в этом смысле нимало не внушала. И что, если у мальчишек просто не хватит сил удержать доисторическую тварь, если даже её удастся поймать?

…Это было мучением — сохранять вот так неподвижность, слыша неумолчную жизнь враждебного леса, подвергаясь атакам насекомых и воображая себе всё более страшные опасности. Может быть, долго ребята так и не выдержали, несмотря на голод, но тут, в полной тишине, не зашелестев, казалось, ни травиной, из лесу выпрыгнул гибкий страшный зверь…

ГЛАВА 9

…Этот зверь был страшно похож на чёрта. Тёмные глаза, морщинистая морда, широко разинутая пасть, усеянная крупными, загнутыми назад клыками. Спереди торчали сморщенные, словно у курицы, лапки, — но большие. И с огромными когтями. Кожа на теле, тоже морщинистая, была покрыта буграми и пупырышками. В мерцающем свете костра его силуэт был окрашен багровым и словно бы колебался, извивался…

Он словно явился с того света, этот зверь.

Да так оно и было, в сущности…

Но вся эта картина пронеслась в мыслях Саши и Алины за одно короткое мгновение, ибо они тут же увидели то, от чего кровь похолодела в их жилах.

Зверь не просто выпрыгнул на их поляну! Он вскочил прямо на спину Антону!

Руки Саши сработали автоматически. С неожиданной мощью он сделал вращательное движение телом и вонзил своё копьё в бок ящеру. Удар был такой силы, что того буквально смело с Антона: конец дротика сначала упёрся во что-то твёрдое — похоже, что в ребро, и сыграл роль этакого тарана, — а затем провалился в глубину грудной клетки напавшего зверя. Так что удар получился удачным. И даже каким-то на удивление лёгким!

Хуже было то, что при падении ящера копьё вырвалось из рук Саши, и теперь он стоял безоружный перед вполне ещё живым динозавром. А тот был куда как жив — он быстро подгребал под себя длинными задними лапами, пытаясь встать, и, казалось, совершенно не чувствовал, что ранен.

У Алины быстро пронеслась в голове мысль, что динозавры обладали слишком маленьким головным мозгом и развитым спинным. Тем самым, который отвечает в организме за непосредственные двигательные и жизненные рефлексы. Иными словами, ящеры были — как, говорят, куры, — даже будучи обезглавленными, в состоянии ещё шевелиться и даже бегать.

Но всё же копьё помешало зверю быстро вскочить на ноги. Он как-то неловко всё попадал лапой по древку, сидящему в его теле, и от этого движения его срывались, и зверю никак не удавалось зацепить землю обеими ногами.

Сашка растерялся только на пару секунд. Потом он прыгнул к лежащему Антону, подхватил уже его копьё, и со всей силы вонзил его ящеру в шею, просто пригвоздив того к земле. Острые зубы клацнули почти у самого Сашкиного колена, но, к счастью, мимо. У ящера ещё хватило сил поднять шею и вырвать дротик из земли. Но остриё, видно, перебило какую-то важную артерию, ибо чёрная в темноте кровь брызнула из неё фонтаном, окатив и мальчика. Движения зверя стали хаотичными, он что-то проклекотал — казалось, упрекающе — и задёргал ногами уже в предсмертной агонии.

Тяжело дыша, ещё не веря в свою победу, Сашка смотрел на издыхающего зверя. И вдруг захохотал громко и победно:

— Четвёртого!.. И два ящера за вечер! Ну мы и дали! Этак мы тут скоро порядок наведём. Антоха! Давай сюда нож, надо хоть по когтю у него вырезать, на память!

Но Антон не отзывался. Сашка и Алина бросились к нему. Последствия прыжка ящера были ужасающими. На спине мальчика были видны заполненные кровью глубокие порезы. Кожа сходилась и расходилась от частого, лихорадочного дыхания, каждый раз выдавливая новые порции крови.

Алина нашлась первой. Она бросилась перед Антоном на колени, схватила его руку, попыталась нащупать пульс. Получалось плохо — она же не медсестра, — но наконец слабое быстрое биение на запястье обнаружилось. Жив! Но кровь надо остановить любой ценой, с кровью уходит жизнь!

И ещё — сепсис. Нельзя допустить заражения! Йоду хотя бы! Сыворотку противостолбнячную — ей как-то вкатили раз в спортлагере, когда она сильно поранила голень об осколок битой банки. Спирта бы достать…

Но где это всё добыть! Здешние обитатели в медицине понимали только одно — ампутацию. И без всякого обезболивания…

Рассуждая так, она тем временем продолжала действовать. В ход пошли остатки блузки — хотя девочка и сохранила что-то вроде топика — и то, что можно было ещё собрать тряпичного со всех троих. Алина осторожно, насколько могла, попыталась вытереть Антошкины раны, чтобы вычистить возможную грязь. Это было, конечно, довольно бесполезно — микробов она таким образом не удалит, — но лучше, чем вообще ничего не делать.

Антон дёрнулся — похоже, начал приходить в себя.

— Держи ему руки, — невнятно пробормотала Алина, продолжая работать.

— Чего? — не расслышал Саша.

— Руки держи! — прикрикнула него девочка. — А то он сейчас биться начнет, грязь занесёт!

• Предыдущая
• 18/74
• Следующая