Укрощение леди Лоринды - Картленд Барбара - Страница 29

• Предыдущая
• 29/33
• Следующая

«Рядом со мной еще не было никого, кому я могла бы подарить свою любовь», – размышляла Лоринда.

Ей вдруг пришло в голову, что именно это обстоятельство побуждало ее стремиться к самоутверждению любыми средствами, дабы показать всему миру свою независимость.

«У меня есть я сама, и больше мне ничего не требуется!»

Как часто она повторяла вслух эти слова! Однако они оказались самообманом. В действительности ей не терпелось отдать свою любовь человеку, который бы в ней нуждался. Не плотскую страсть – она внушала ей отвращение и страх, – но глубокую, преданную любовь, которую женщина могла отдать своему ребенку или мужчине, нуждавшемуся не только в физической, но и в духовной близости с ней.

«Да, именно к этому я всегда стремилась», – решила Лоринда.

С первыми лучами солнца наконец появилась лодка, направлявшаяся в их сторону. Когда она приблизилась, девушка разглядела в ней шестерых мужчин на веслах. Теперь они смогут вернуться домой!

Пока гребцы старались подвести лодку к берегу так, чтобы она оказалась как раз напротив них, Лоринда осторожно встала и начала потихоньку вынимать свою онемевшую руку из-под головы Дурстана.

И в это самое мгновение она вдруг осознала, что желала бы остаться навсегда рядом с ним, потому что любила его!

Следующие несколько дней, как впоследствии вспоминала Лоринда, были наполнены мучительной тревогой.

Из Фалмута вызвали доктора, который, по заверению поверенного, был самым опытным специалистом, какого только можно было найти в пределах сотни миль. Однако Лоринде показались неубедительными его объяснения относительно последствий падения для человека с комплекцией Дурстана.

– Вероятно, у него сломаны два или три ребра – тут я ничего не берусь утверждать с уверенностью, – заявил доктор. – Во всяком случае, на теле не осталось живого места от ушибов, и он серьезно растянул связки на левом запястье.

– Он так и не пришел в себя, – сказала Лоринда на третий день.

Доктор в ответ только пожал плечами:

– Сотрясение мозга – странное явление, миледи, а ваш муж отличается высоким ростом. Если он упал на голову, то не исключены осложнения.

– Какого рода осложнения? – не отступала Лоринда.

Ответ доктора был весьма неопределенным. Он что-то сказал насчет кровоизлияния в мозг, установить которое, по его словам, весьма трудно, и затем поведал Лоринде длинную историю пациента, который после несчастного случая три недели пролежал без сознания и на время лишился зрения.

Эти сведения едва ли можно было назвать утешительными, и в конце концов Лоринда пришла к выводу, что он крайне мало знает обо всем, что не имеет отношения к открытым ранам.

Когда врач покинул замок, Лоринда поднялась в спальню Дурстана и в отчаянии смотрела на него, все еще лежавшего молча и без движения.

Камердинер, маленький, жилистый человечек по имени Гриббон, был настоящим оплотом силы духа, оказывал неоценимую поддержку и помощь.

– С хозяином все будет в порядке, миледи, – сказал он. – Я выхаживал его во время малярии, тифа и разных тропических лихорадок, а им в Индии несть числа, – и едва оправившись, он снова вставал с постели бодрый и веселый как ни в чем не бывало!

– Он такой бледный, – пробормотала Лоринда, – и к тому же он сильно похудел.

– После того как он подхватил в Индии какую-то болячку, на него страшно было смотреть – кожа да кости, – подбадривал ее Гриббон, – однако очень скоро он все наверстал, если можно так выразиться! Не волнуйтесь, миледи, мы сумеем поставить его на ноги.

Лоринда знала, что, если бы даже они захотели нанять сиделку, в здешних краях найти подходящую кандидатуру было невозможно. Ни один уважающий себя человек не взял бы в свой дом спившуюся деревенскую повивальную бабку.

Следовательно, решила Лоринда, ухаживать за мужем придется самой. Однако у Гриббона были свои убеждения на этот счет, и в конечном итоге ей пришлось уступить ему большую часть того, что он считал своим неотъемлемым правом.

Гриббон умывал Дурстана и сидел с ним по утрам, пока Лоринда спала после ночи, проведенной у постели мужа. Она возвращалась к «своим обязанностям», как называл это камердинер, к чаепитию, после прогулки в саду вместе с Цезарем и Брутом.

– Мы не можем позволить вам так изнурять себя, миледи, – часто говорил Гриббон с мягкой настойчивостью няни, пытающейся совладать с упрямым ребенком.

Именно ему пришла в голову мысль, что, хотя к Дурстану еще не вернулось сознание, музыка могла коснуться его слуха.

– Почему бы вам не сыграть для него, миледи?

– Вы имеете в виду на фортепиано?

– Хозяин всегда любил музыку.

– Я даже представления об этом не имела, – пробормотала Лоринда.

– В Индии у него была одна знакомая дама, которую ему нравилось слушать. Она была очень искусной музыкантшей. Кто знает, быть может, мелодия тронет его душу, хотя он и кажется сейчас таким далеким от нас и не может слышать наши голоса.

Лоринда приказала установить фортепиано в будуаре, расположенном как раз между Спальнями Короля и Королевы. Эта комната как бы предназначалась для женщины: мягкие тона портьер, прекрасная мебель, по стилю и тону напоминавшая ту, что украшала ее собственную комнату.

Фортепиано стояло в углу, и Лоринда оставила дверь в комнату мужа открытой, чтобы, играя, можно было видеть его.

Вряд ли, подумала девушка, ее способности превзойдут искусство той дамы, которую Дурстан когда-то слушал в Индии, и ее охватило острое чувство ревности при мысли, кем могла быть та дама. Вряд ли она принадлежала к числу темноглазых гурий, которые скрашивали его одиночество.

«Я так мало знаю о нем», – вздохнула Лоринда. Ей было известно в основном лишь то, что он с неодобрением относился к ней самой и ко всем ее поступкам.

Однако он сам захотел жениться на ней, и теперь, когда в ее душе пробудилась любовь к нему, девушка готова была молить Бога, чтобы Дурстаном владело не одно только желание получить в свое распоряжение Прайори или взять себе жену из высшего аристократического круга.

Глядя на него, лежавшего неподвижно на постели, Лоринда не могла поверить, что он не столь же благородного происхождения, как и она. В его облике не было ничего от плебея или простолюдина.

Примерно через неделю после несчастного случая Лоринда вернулась в замок со своей обычной прогулки вместе с обоими псами.

– Сегодня чудесная погода, —обратилась она к дворецкому, едва войдя в зал.

– Тут один джентльмен прибыл из Лондона, чтобы встретиться с хозяином, миледи. Узнав о болезни хозяина, он сказал, что был бы очень признателен, если бы смог побеседовать с вами.

– Джентльмен из Лондона? – переспросила изумленная Лоринда.

– Полагаю, у него есть какое-то дело к хозяину, миледи.

– Почему бы в таком случае ему не встретиться с мистером Эшвином? – Лоринда решила, что поверенный в делах или секретарь Дурстана смогут разобраться с любым вопросом куда лучше, чем она.

– Нет, миледи, он настаивал на том, чтобы увидеться либо с хозяином, либо с вами.

– Хорошо, я приму его.

Ей не терпелось подняться поскорее наверх, увидеть, как чувствует себя оставленный ею пациент, но надо было идти к посетителю.

Дворецкий проводил ее в библиотеку, и Лоринда застала там пожилого, седовласого мужчину. Он тотчас встал при ее появлении.

– Добрый день, – вежливо поздоровалась Лоринда.

– Если не ошибаюсь, вы – леди Лоринда Хейл?

– Совершенно верно!

– Я прибыл из юридической конторы «Хикман, Линкс и Хикман», – пояснил гость. – Кстати, мое имя – мистер Эбенезер Хикман. Мы – адвокаты лорда Пенрина.

Лоринда была изумлена.

– Лорда Пенрина? – переспросила она.

Мистер Хикман улыбнулся:

– Я полагаю, что он все еще зовет себя Дурстаном Хейлом, как в то время, когда он только покинул Англию, но в действительности он лорд Пенрин и является им вот уже в течение шести лет!

Лоринда затаила дыхание.

– Вы хотите сказать, что мой муж – лорд Пенрин? Из той самой семьи, которой принадлежал этот замок?

• Предыдущая
• 29/33
• Следующая