Влюбленные беглецы - Картленд Барбара - Страница 30

• Предыдущая
• 30/38
• Следующая

– Сомневаюсь, что за такое здесь берут деньги, – ответил Карлос. – В цирке царит неписаный закон – никогда не выдавать людей, которые разыскиваются властями. И потом, циркачам покажется, что эти люди из полиции.

– Мистер Джонсон поступил весьма разумно, попросив их предъявить ордер или какие-нибудь официальные документы, – заметила Марина.

– Джонсону наверняка не раз приходилось сталкиваться подобными вещами, – ответил Карлос. – И ему очень не хочется терять работников. Но появление «моих друзей» – тревожный сигнал. Мы не можем долго здесь оставаться. Хотя здесь все же безопаснее, чем где-то еще. Кстати, сегодня ве­чером мы переезжаем на новое место.

– Переезжаем? Куда? – удивилась Марина.

– В Дижон. Это примерно в восьмидесяти километрах. Мы отправляемся в путь сразу после вечернего представления. Это значит, что нам придется ехать всю ночь. Пока я не оказался здесь, я даже не представлял себе, как это нелегко – работать в цирке. – Карлос улыбнулся и благодарно посмотрел на Марину. Она заметила, что его тарелка пуста.

– После работы тебе, наверное, ужасно хочется есть.

– Не беспокойся обо мне. Лучше сядь и поешь сама, – строго произнес Карлос. – На сытый желудок жизнь пред­ставляется куда легче и приятнее. Общеизвестная истина.

Было так приятно сидеть напротив любимого человека за столом, отрезать ломти от хрустящего французского бато­на и есть вкусное горячее рагу!

– Есть что-нибудь еще? – спросил Карлос, отодвигая в сторону тарелку.

– Есть сыр, – ответила Марина и, встав, отправилась на кухоньку, откуда принесла коробочку камамбера и выложила его на тарелку.

– Лучшей спутницы жизни, чем ты, просто быть не может, – похвалил ее Карлос. – Ты позаботилась обо всем.

– Боюсь, я начисто забыла, что тебе, возможно, захочет­ся чего-нибудь выпить, – ответила Марина. – Так что при­дется довольствоваться чашкой кофе.

– Вино я выберу сам, когда представится такая возмож­ность, – ответил Карлос. – Ты испугалась того, что случи­лось этим утром? – спросил он, наблюдая за тем, как Мари­на наливает кофе.

– Честно признаться – да, испугалась.

– Мне не следовало втягивать тебя во все это.

– Я ни о чем не жалею, – быстро произнесла Марина. – Я боюсь только за тебя, боюсь, что они могут тебя убить. О, Кар­лос, разве мы не можем найти какое-нибудь безопасное место?

– Ты считаешь, что я не подумал об этом? Сегодня ут­ром, когда я занимался с лошадьми, я только об этом и ду­мал. Слава богу, что здесь, в цирке, так много народу. Я уве­рен, пока мы будем находиться в самой гуще людей, с нами ничего не случится. Вот почему я пока что не хотел бы поки­дать цирк.

– А я начинаю понемногу любить этот наш вагончик, – призналась Марина. Она слегка замешкалась, прежде чем произнести последнее слово; с ее губ едва не слете­ло слово «дом».

Карлос допил кофе и докурил сигарету.

– Давай поищем какое-нибудь решение, – предложил он. – Я могу провести послеобеденное время в типично южном стиле – нечто вроде сиесты.

– У тебя сейчас нет никакой работы и тебе не нужно ничего делать? – удивилась Марина.

– Слава богу, нет, – ответил Карлос. – Сегодня утром я в поработал на славу, но и сегодня ночью мне придется нелегко.

С этими словами он протянул к ней руку.

– Подожди минутку, – остановила его Марина. – Ма Джонсон одолжила мне шторы. Давай их повесим!

– Ты стесняешься посторонних взглядов? Боишься, что кто-нибудь увидит, как я тебя целую?

– Дело не только в приличиях, – ответила Марина. – Мне бы вообще не хотелось, чтобы нас увидели посторон­ние, особенно те, кто за нами охотится.

– Что ж, ты права, – согласился Карлос. – Где эти твои шторы? Я их повешу, а затем поцелую тебя. Ты согласна?

– Я подумаю над твоим предложением, – лукаво отве­тила Марина, протягивая ему шторы. Карлос взял их и посмотрел Марине в глаза. – К черту эти проклятые шторы! – воскликнул он и бро­сил их на пол. Затем взял Марину на руки и отнес на кровать. Их губы соприкоснулись. Они принялись страстно, неистово, ненасытно целоваться. Это продолжалось до тех пор, пока Ма­рина не ощутила, как внутри у нее разгорается жаркое, негаси­мое пламя. Она стала жадно отвечать на его поцелуи, забыв обо всем – о людях, которые могли заглянуть в окно, о грозящей им опасности и даже о том, что она любит Карлоса гораздо сильнее, чем он любит ее.

Длинная процессия грузовиков, фургонов и клеток с живот­ными медленно пришла в движение. Марине совершенно не хотелось говорить ни о чем личном, и поэтому она спросила Джима о том, как уладили все дела, связанные с переездом, и как удается за такой короткий срок перевозить на большие расстояния стольких людей, шатры и ярмарочные при­надлежности.

– Старик уже много лет этим занимается, – ответил юноша. – Цирк не приносит больших доходов, и я сомне­ваюсь, что после смерти отца смогу управлять этим хозяй­ством.

– Жаль, если придется его закрыть, – сказала Марина.

– Думаю, лучше выступать с цирковыми номерами в мю­зик-холлах, – ответил Джим, а затем добавил: – Но все рав­но тяга к странствиям у меня в крови! Я буду путешество­вать, особенно если найду какую-нибудь симпатичную осо­бу, которая меня заинтересует.

Марина ничего не ответила, и через какое-то время, оче­видно, следуя за ходом мыслей, Джим спросил:

– Что заставило тебя выйти замуж за этого латиноаме­риканца?

– Я полюбила его, – ответила Марина.

– Никогда не жаловал иностранцев, – презрительно произнес Джим. – У нас тут кто только не работал; все они отпетые мошенники. Откуда вам знать, может, у вашего бла­говерного дома, в Южной Америке, еще полдюжины жен.

– Не все люди подлецы, – возразила Марина в надежде, что ее голос прозвучит сурово, но Джим лишь рассмеялся.

– Надеюсь, что ты случайно не на меня намекаешь, – ответил Джим, искоса глядя на нее. – Ну, если уж на то пошло, я действительно краду красивых женщин.

– По-моему, ты просто помешался на женщинах, – ска­зала ему Марина. – Почему бы тебе не поднапрячься и не попытаться сделать цирк лучше? Карлос сказал, что у тебя есть к этому способности.

– Что, черт возьми, может знать об этом твой Карлос? – с неприязнью спросил Джим. – Ни ты, ни он не похожи на цир­качей, и вы это прекрасно знаете. Если бы у Старика не было нехватки рабочих рук, он бы никогда не взял вас на работу.

– Но все-таки взял, – парировала Марина. – А Карлос хорошо разбирается в лошадях.

Джим переменил тему и спросил совсем другим тоном.

– Расскажи мне о себе. Где вы жили в Англии?

– В Лондоне, – ответила Марина и, помолчав, добави­ла: – Вообще-то я не люблю рассказывать о себе малознакомым людям. Расскажи мне лучше о цирке.

– Мне тоже не очень-то интересно говорить цирке с малознакомыми людьми, – передразнил ее Джим.

Марина умолкла, думая о том, что эта поездка наверняка будет малоприятной. Внезапно Джим обнял ее и притянул к себе; она даже не успела понять, что происходит.

– К черту разговоры, – грубо сказал он. – Ты самый красивый товар, который я видел за последнее время. Мы неплохо повеселимся. Ночные переезды обычно скучны, но сегодняшний будет исключением.

Марина с силой оттолкнула его.

– Не смей трогать меня! Если начнешь распускать руки, я выйду и пересяду в фургон. Мне вообще не следовало ехать с тобой.

– Ну и ну! – осветил Джим, не убирая руку но все же ослабив хватку.

– Отпусти меня. Я требую, – приказала Марина ледяным тоном, который прежде всегда срабатывал.

– Какая муха тебя укусила? – удивился Джим, но в этот момент фургон, который ехал впереди, внезапно остановился. Джим был вынужден убрать руку, чтобы не потерять управление, и Марина высвободилась. Она схватилась за ручку двери и открыла ее. – Так мне перейти в фургон? – спросила она. – Или ты будешь хорошо себя вести?

Джим убрал руку с руля и повернулся к ней.

– Боже, ну и красавица! – воскликнул он. – Как только я тебя увидел, сразу понял: ты просто потрясающая женщина. А в этой блузке и цветастой юбке – так вообще просто загляденье! Как картинка! Ну не будь так сердита со мной!

• Предыдущая
• 30/38
• Следующая