Волшебный миг - Картленд Барбара - Страница 43
- Предыдущая
- 43/75
- Следующая
— Теперь я понимаю, — воскликнула Салли. — А я удивлялась, почему церковь находится так далеко от дома.
— К сожалению, у нашего викария два прихода, — сказала леди Торн. — Нам не очень нравится «другая» церковь, как дети всегда называли ее. Наша такая красивая, она была построена из камней бывшего монастыря, поэтому мы гордимся, что она Принадлежит нам. Торнов обычно там хоронят, и вы сможете увидеть могилы. Там их внушительное количество.
Сэр Гай присоединился к ним, и они пошли по дороге.
— Это не маленькая часовня рядом с песчаным карьером? — спросила смущенно Салли.
— Да, именно она, — ответил сэр Гай, — но это не та часовня, которая принадлежала монастырю. Та, к сожалению, была разрушена вместе с ним. Эта, в песчаном карьере, была очень маленьким зданием, скорее кельей, чем часовней. Как мне удалось установить из старых записей, она была построена одним святым монахом, которого уважала вся община. Многие люди находили там убежище, и подолгу жили в ней. Монах был францисканцем, и часовня соответственно была построена в честь святого Франциска, поэтому она находилась в лесу, чтобы быть поближе к птицам и диким животным.
— Как замечательно! — восхитилась Салли.
— Расскажите нам еще что-нибудь об этом монахе, — стала упрашивать Пру, беря его за руку.
— Хотелось бы мне самому знать что-нибудь еще, — ответил сэр Гай. — К сожалению, монастырь был разрушен, и записи сожжены вместе с ним. Я пересказываю вам сейчас легенды, которые сохранились. Еще мне удалось посмотреть несколько планов, обнаружившихся уже совсем недавно, по которым можно было установить, что и где располагалось в монастыре.
— Вы больше ничего не знаете о том святом монахе? — спросил Николас.
— Я даже не знаю его имени, — ответил сэр Гай. — Говорят, что был секретный подземный ход из монастыря в келью, хотя никто до сих пор его не нашел.
— Подземный ход! — воскликнули дети в один голос. — Салли, мы поищем его, правда?
— Боюсь, что это только легенда, — засмеялся сэр Гай.
— Мы все равно его поищем, — заявила Пру. — Мы с Николасом всегда находим то, что не могут найти другие.
— Да, помнишь мамин шарф, который украли обезьяны, — спросил Николас, — и папины запонки, которые завалились в щель между досками?
— Мы их нашли, — объяснила Пру сэру Гаю, — и найдем этот подземный ход, вот увидите.
— Я бы очень хотел, чтобы у вас получилось, — сказал сэр Гай, — но не очень разочаровывайтесь, если вы его не найдете. Возможно, вам даже удастся обнаружить вход в него, но боюсь, что сам подземный ход был завален еще несколько столетий назад.
Детей тем не менее это не могло остановить, и весь оставшийся путь они больше ни о чем не могли говорить, пока не пришли в церковь. Она, как и сказала леди Торн, очень отличалась от той церкви, в которой они были на прошлой неделе. Часовня была небольшой, из серого камня, и ее широкие, пробитые гвоздями с большими шляпками, двери, словно приглашали войти. Скамейки были сделаны из резного дуба, и некоторые из них принадлежали еще монастырю, о чем ей шепотом поведала леди Торн. На них были вырезаны птицы, животные и цветы, а сами скамейки
потемнели и отшлифовались поколениями молящихся.
Леди Торн прошла в первый ряд с левой стороны прохода. Это была широкая большая скамья с мягким сиденьем из красного бархата и высокими подушечками для коленопреклонений из того же материала. Дети стали на колени, чтобы помолиться, но глаза у них были широко раскрыты, и с восхищением разглядывали древнюю дубовую змею, вырезанную на скамье, и белку, грызущую огромный орех на другом конце.
Салли поднялась с колен и помогла Николасу и Пру забраться на скамью, которая была слишком высока для них. Она ощущала покой и любовь, которой наполнила ее душу церковь. Леди Торн, конечно, имеет право называть эту церковь «своей», потому что вокруг можно было видеть могилы и памятники семьи Торнов. Мраморный мемориал был украшен плачущими ангелами и разбитой греческой вазой. Прямо перед скамьей на стене была вырезана длинная поэма в их честь. Прочитав ее с большим интересом, Салли посмотрела на противоположную от прохода сторону.
От изумления у нее перехватило дыхание. Какое-то мгновение она могла только смотреть, ошеломленно и недоверчиво, на большую могильную плиту, которая находилась прямо перед скамьями с правой стороны от прохода.
Это была могила рыцаря в доспехах, и она могла отчетливо видеть его лицо — закрытые глаза, четко очерченный нос, крепко сжатые губы и широкий лоб. Вся фигура очень хорошо сохранилась, разбит был только меч, находившийся рядом. Его руки были сложены как при молитве, только немного повреждены запястья, а собака, лежавшая около его ног, потеряла голову. Но шлем с плюмажем оказался нетронутым временем, так же, как и подушка с кистями, на которой он лежал.
Но Салли не могла оторвать взгляда от лица рыцаря. Она посмотрела на сэра Гая, который сидел в профиль к ней на другом конце скамьи. Его подбородок был слегка приподнят, потому что он смотрел на алтарь. Теперь ей стало понятно, почему, когда она увидела его впервые, и еще много раз потом, он ей представлялся в виде рыцаря в доспехах и в шлеме с плюмажем.
Постепенно из кусочков выстроилась целая картина. Она была очень маленькой, меньше Пру, сидела на скамье с противоположной стороны от прохода и смотрела на надгробие могилы рыцаря. Ей вспомнилась рука няни, одетая в серую хлопчатобумажную перчатку, в которой она держала сборник псалмов и показывала, какие слова надо петь, хотя ей было очень трудно их прочесть. Она увидела перед собой свои ноги, слишком короткие, чтобы достать до пола, край своего маленького красного пальто, из-под которого выглядывает оборка муслинового платья. А перед ней был рыцарь — «ее рыцарь», как она его называла, про которого она сочиняла разные истории не только в церкви, но и когда ложилась спать, а в комнате было темно и немного страшно.
Она представляла себе, что рыцарь находится рядом с ней и отгоняет нечистую силу, которая только и ждет момента, чтобы наброситься на детей, не успевших быстро уснуть. Ее рыцарь! Она помнила о нем долгие годы, а потом все это ушло в подсознание вместе с остальными событиями из детства для того, чтобы вдруг частично вернуться в память, как произошло тогда в поезде, когда она впервые увидела сэра Гая.
Когда она могла оказаться в этой церкви? Всю службу Салли мучил этот вопрос. Автоматически она становилась на колени, вставала, чтобы петь, потом садилась, чтобы слушать, и все это время пыталась вернуться в прошлое и вспомнить этот эпизод из детства.
Разве возможно, чтобы она когда-то здесь была? И, в то же время, у нее не было сомнений, что ей приходилось сидеть на той скамье и смотреть на могилу рыцаря, а потом сделать его частью своей внутренней жизни.
Салли опять посмотрела на скамью. Сейчас на ней никто не сидел, хотя все остальные были заполнены людьми из деревни, и она пришла к выводу, что сделано это было намеренно. Наверное, скамья принадлежала какой-то семье, так же, как и та, на которой она сидела в данный момент, безоговорочно принадлежала Торнам. Здесь находился и небольшой ящик, в котором хранились сборники псалмов, переплетенные в красную кожу с тиснением герба Торнов, удобные мягкие сиденья и высокие подушечки для коленопреклонений.
Салли повернулась, чтобы посмотреть, так ли удобно была обустроена скамья на той стороне от прохода, но старомодная резная дверца закрывала обзор.
Служба подошла к концу, и сэр Гай, стоявший у прохода, пропустил леди Торн вперед: За ними шла Нэда, а Салли и дети завершали процессию. Выйдя из церкви, леди Торн остановилась, чтобы перекинуться несколькими словами с людьми из деревни. И наконец после долгого, как показалось Салли ожидания, они отправились назад в «Убежище».
— Какую замечательную проповедь прочитал сегодня викарий! — сказала леди Торн. — Они у него всегда очень хорошие, когда речь заходит о деревенской жизни.
- Предыдущая
- 43/75
- Следующая
