Возвращение герцога - Картленд Барбара - Страница 14

• Предыдущая
• 14/27
• Следующая

Теперь окна в доме были заколочены, крыша сорвана, сад запущен и зарос травой.

— Последний из арендаторов хотел выкупить этот дом и пятьсот акров земли по очень высокой цене. Но узнав, что это невозможно, он куда-то уехал. С тех пор никто не интересуется арендой.

Герцог ничего не ответил и тронул коня.

Они осмотрели еще две фермы. На одной жила пожилая чета, такие же старики, как Хендерсоны, со слабоумным сыном. Другая ферма пустовала.

Когда они вернулись и поставили лошадей в стойла, герцог сказал:

— Мне бы хотелось поговорить с вами, но, полагаю, вам надо переодеться. Приходите в мой кабинет через полчаса.

Айлин со страхом взглянула на него:

— Вы говорите как школьный учитель, который хочет меня за что-то наказать, но так или иначе, я не заставлю вашу светлость ждать.

Она прошла через холл и, не оборачиваясь, поднялась по лестнице.

Взглянув на свою поношенную амазонку, девушка подумала, что она вызывает у герцога такое же презрение, как все царившее в имении запустение.

Переодевшись в зеленое платье, что было на ней вчера, Айлин бросила взгляд на портрет брата и подумала, согласится ли герцог с ее предложением тайно продать какие-нибудь картины.

Что бы ни говорил отец, она чувствовала, что герцог не был бесчестным человеком.

«Если бы только Дэвид был здесь, — думала она, — он согласился бы пожертвовать частью картин ради дома. Если бы приходилось выбирать одно из двух, он сделал бы то, что было нужно дому».

Потом, предположив, что герцог уже у себя в кабинете, Айлин поспешила вниз.

Герцог сидел за столом, делая какие-то пометки на листе бумаги. Когда девушка вошла, герцог посмотрел на нее с каким-то непонятным выражением на лице.

Она подошла ближе, и он сказал:

— Ну, кузина Айлин, полагаю, пора прекратить эти игры и заняться делами.

Айлин застыла на месте. Ее щеки залила краска стыда и смущения.

Секунду она думала, не попытаться ли опровергнуть его слова, но затем она решила признать, что герцог оказался проницательнее, чем она предполагала.

— К-как вы узнали, кто я… такая?

— Я же не слабоумный, — ответил герцог. — А когда слышишь, как вся прислуга запинается, произнося ваше имя, легко заподозрить, что дело нечисто. В конце концов, ваш портрет висит в гостиной герцогини.

Айлин улыбнулась.

— Это портрет мамы, сделанный сразу после свадьбы.

— Вы весьма похожи на нее, — сухо сказал герцог.

— Простите, что пыталась обмануть вас, но я не хотела добавлять ко всем проблемам еще обузу в своем лице.

— Вы считаете себя обузой?

— Я… боюсь, что да… Видите ли, у меня нет денег, и… мне совершенно некуда идти…

— И вы, конечно же, не нашли сокровища низама?

— Вы знаете о завещании отца?

— Поверенные прислали мне копию с письмом, из которого я узнал о смерти герцога.

— Так как драгоценности были спрятаны в 1805 году и, похоже, вряд ли когда-нибудь будут найдены, вы можете представить, в каком положении я оказалась.

— Я бы назвал его затруднительным.

— Но вас должна заботить не я, а судьба имения и Дома, так же, как она заботит меня.

Чувствуя слабость во всем теле, Айлин опустилась на стул у стола.

— Что… вы собираетесь делать? — спросила она, и ее голос дрожал от волнения. — Не со мной, а… со всем остальным?

— Об этом я и хотел поговорить с вами, — ответил герцог. — Я попробовал взглянуть на вещи непредвзято.

— И… пришли… к какому-нибудь… выводу?

Герцог кивнул. Айлин, казалось, перестала дышать.

— Что вы решили? — еле слышно спросила она.

— Я изначально решил, — ответил герцог, — вернуться туда, где я жил прежде. Вернуться к той жизни, к какой я привык!

Айлин вся сжалась.

— Не могу поверить! — в отчаянии воскликнула она. — А как же Дом? Как же имение и… ваш титул?

— Меня не интересует титул. Я не собираюсь его использовать.

Айлин, казалось, лишилась дара речи, а герцог продолжал.

— Кроме того, я не думаю, что все, что вы мне показали, стоит тех денег, которые уйдут на его восстановление и содержание.

Он замолчал. Айлин, чувствуя, что ее лицо побледнело, а руки дрожат, произнесла:

— Как вы можете так поступить? Как вы можете… отречься от всего, что, хотите вы этого или нет, является вашим Домом?

— Все это не имеет ко мне никакого отношения! — возразил герцог. — Мой отец никогда не был членом семьи, потому что он был им не нужен. Они сделали из него козла отпущения и третировали как белую ворону.

— Это было… много лет назад…

— Только не для меня, — ответил герцог. — Я рос, чувствуя негодование и горечь отца и меня всегда возмущало отношение к нему.

Он невесело рассмеялся.

— Еще ребенком я поклялся отомстить за отца, которого я любил и которым восхищался.

И вот, пришел мой час! Честно говоря, я собирался спалить этот дом дотла своими собственными руками!

Айлин в ужасе вскрикнула. Герцог продолжал:

— Вместо этого я закрою его, заколочу окна И оставлю гнить. И пусть души наших предков будут так же отторжены от мира, как мой отец и как до последнего времени был и я.

— П-прошу вас… — начала было Айлин, но Шеридан перебил ее:

— Пускай они смотрят из рам своих портретов в пустоту комнат и не видят ничего и никого! Они останутся в этом пустом доме, и он станет для них более достойным надгробием, чем те, что стоят на их могилах. Это моя месть за отца, и мысль об этом будет всегда радовать мое сердце.

Герцог замолчал. Его губы кривились в презрительной ухмылке, и Айлин поняла, что он жаждет услышать ее мольбы и протесты, чтобы пренебречь ими.

Она заговорила тихо, и ей самой казалось, что ее голос доносится откуда-то издалека.

— И когда вы уничтожите нечто… прекрасное… и величественное… нечто, бывшее вашим… и только вашим… тогда вы будете счастливы?..

— Я просто буду думать о том, что это красивая месть!

— Для вас… одного, — прошептала Айлин.

— Для меня и для того, что осталось от семьи.

— А для меня… будет тьма… и страдание от того, что я… не смогла…

— Не смогли — что?

Айлин какое-то время молчала, потом заговорила вновь:

— До вашего приезда я ненавидела вас за то, что вы так долго не появлялись, за ваше равнодушие…

— Вы ненавидели меня? — перебил герцог.

— И после вашего приезда моя ненависть росла с каждой минутой, — тихо сказала Айлин, — потому что я увидела насколько безразлично вам все, чем наш род дорожил и гордился в течение трех столетий.

Она подняла голову и взглянула на портрет второго герцога.

— Я не могла себе представить, что вы решитесь на столь низкий поступок: снять с себя всякую ответственность, отказаться от своих обязанностей.

Голос девушки дрожал, но она продолжала:

— Должно быть, л все-таки инстинктивно догадывалась о ваших замыслах. Вот почему я ненавидела вас раньше и ненавижу сейчас! И если остались еще люди, носящие фамилию Бери, они, их дети, и дети их детей будут проклинать вас!

С этими словами Айлин встала и отошла к окну, повернувшись спиной к герцогу, чтобы он не видел ее слез.

Затем заговорил герцог и заговорил совсем другим тоном:

— Но, разумеется, Айлин, я должен еще подумать, как быть с вами.

Она обернулась.

— Вы хотите предложить мне милостыню, кузен Шеридан? Можете не утруждать себя! Я скорее буду голодать или умру, чем приму что-нибудь из ваших рук! Вы можете вышвырнуть меня из дома. Я буду ночевать в лесу или в стогах сена, но я останусь на этой земле!

Ее голос срывался, но она не могла и не хотела остановиться:

— Вы можете считать меня сумасшедшей, н6 я верю: те, кто жил здесь раньше, и… мой брат Дэвид, который должен был быть… на вашем месте… они помогут мне!..

Она выпрямилась так, что стала казаться выше, и совсем тихо произнесла:

— Как-нибудь я сумею спасти этот Дом от гибели. И что бы вы ни собирались делать, как бы… низки ни были ваши намерения, я знаю…

• Предыдущая
• 14/27
• Следующая