Народ, или Когда-то мы были дельфинами. - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 28

Ото-Ай же оправился мгновенно, как это умеют дети, и Дафна отправила его помогать Атабе. Из Женской деревни она видела, как старик и мальчик чуть ниже по склону чинят ограду от свиней. Дойдя до края поля, можно было увидеть на берегу неуклонно растущую кучу досок, брусьев и парусины. Раз уж людям суждено иметь будущее, этому будущему понадобится крыша над головой.

«Джуди» умирала. Это было печально, но они лишь заканчивали начатое волной. Дело двигалось медленно, потому что корабль очень трудно разъять на части, даже если вы уже нашли сундук с плотницким инструментом. Но для острова, который до волны владел двумя ножами и четырьмя небольшими трёхногими котлами, это было настоящее сокровище. Мау и братья расклёвывали лодку, как птицы-дедушки — дохлую тушу. Части корабля они вытаскивали на берег и волокли на пляж. Работа была жаркая.

Пилу немного задирал нос оттого, что знал названия всех инструментов в сундуке, но Мау решил, что, когда доходит до дела, молоток — он и есть молоток, всё равно — металлический или каменный. И с долотами было то же самое. А шкура ската ничуть не хуже этой ихней наждачной бумаги, разве нет?

— Ну хорошо, а как насчёт плоскогубцев? — спросил Пилу, демонстрируя их. — У нас никогда раньше не было плоскогубцев.

— Мы могли бы их и сделать, если бы захотели, — ответил Мау. — Если бы они нам понадобились.

— Да, но в том-то и дело. Пока у нас их нет, мы не знаем, что они нам нужны.

— У нас их никогда раньше не было, поэтому мы не могли хотеть, чтобы они у нас были! — ответил Мау.

— Совсем не обязательно сердиться.

— Я не сержусь! — отрезал Мау. — Я просто думаю, что мы и без этого справляемся!

Они, конечно, справлялись. Остров всегда справлялся. Но небольшой камбуз «Милой Джуди» действовал Мау на нервы, а почему — он и сам не понимал и от этого чувствовал себя ещё хуже. Как брючники умудрились накопить такую гору вещей? Вещи приходилось таскать и складывать в кучу на пляже, у края нижнего леса, и они были ужасно тяжёлые. Кастрюли, сковородки, ложки, вилки… Одна большая вилка, если к ней добавить древко, станет просто потрясающей острогой для ловли рыбы, а таких вилок там были кучи, и ещё ножи — большие, как сабли.

В этом была какая-то… самоуверенность. Команда обращалась с замечательными инструментами так, словно те ничего не стоили. Их небрежно кидали в кучу, портя и царапая. На острове такую вилку повесили бы на стену в хижине и ежедневно чистили бы.

На одной этой лодке металла, наверное, больше, чем на всех островах, вместе взятых. А если верить Мило, в Порт-Мерсии куча таких лодок, и некоторые из них куда больше «Джуди».

Мау мог сделать копьё с начала до конца — правильно выбрать древко, заострить наконечник. Готовое копьё будет целиком принадлежать ему, каждой своей частью. Железное копьё гораздо лучше, но оно просто… вещь. Если оно сломается, Мау не сможет сделать новое.

С кастрюлями было то же самое. Даже Пилу не знал, как их делают.

Так что мы немногим лучше красных крабов, думал Мау, волоча к берегу тяжёлый ящик. Фиги падают с деревьев — больше крабы ничего не знают. Разве мы не можем стать лучше крабов?

— Я хочу научиться языку брючников, — сказал он, когда они сели отдохнуть перед возвращением в вонючую, душную жару трюма. — Научишь меня?

— А что ты хочешь говорить? — спросил Пилу и ухмыльнулся. — Ты хочешь разговаривать с девчонкой-призраком, верно?

— Да, если хочешь знать. Мы с ней разговариваем как младенцы. Нам приходится рисовать картинки!

— Ну что ж, если ты хочешь поговорить с ней насчёт погрузки и разгрузки, я могу тебе помочь, — ответил Пилу. — Послушай, мы были на корабле с кучей других мужчин. Они в основном ворчали из-за еды. Хочешь научиться говорить «У этого мяса такой вкус, словно оно с собачьей задницы»? Я знаю, как это сказать.

— Нет, но мне надоело каждый раз спрашивать у тебя слова, когда мы с ней разговариваем.

— Кале говорит, что девчонка-призрак очень быстро учится говорить по-нашему, — пророкотал Мило. — И пиво она варит лучше кого бы то ни было.

— Я знаю! Но я хочу говорить с ней на языке брючников!

— Ты, она и больше никого, а?

— Что?!

— Ну как же, она — девочка, а ты…

— Слушай, меня не интересует девчонка-призрак! То есть я…

— Положись на меня. Я точно знаю, что тебе нужно.

Пилу порылся в куче вещей, уже принесённых с разбитого корабля, и извлёк нечто, с первого взгляда похожее на очередную доску. Но Пилу принялся колотить по этой штуке и разминать её, и оказалось, что это…

— Брюки! — сказал Пилу и подмигнул брату.

— И что? — спросил Мау.

— Женщины брючников любят, чтобы мужчины были в брюках, — объяснил Пилу. — Когда мы были в Порт-Мерсии, нас не пускали на берег без брюк, а иначе женщины брючников на нас странно смотрели и принимались визжать.

— Я не собираюсь в них тут ходить!

— Если девчонка-призрак примет тебя за брючника, она, может быть, разрешит тебе… — начал Мило.

— Меня не интересует девчонка-призрак!

— Да-да, ты уже говорил.

Пилу попытался растянуть брюки в длину, а потом поставил их на песок. Брюки так задубели от соли и грязи, что стояли колом. Вид у них был устрашающий.

— У них очень мощная магия, честно, — сказал Мило. — За ними — будущее, это точно.

На обратном пути к кораблю Мау старался не давить красных крабов. Он думал: они, наверное, сами не знают, живые они или мёртвые. Я уверен, что они не поклоняются маленьким крабьим богам, которые бегают бочком, и вот — волна прошла, а они всё тут же, и меньше их не стало. И птицы тоже знали, что волна придёт. А мы — нет. Но мы же умные! Мы делаем копья, ловим рыбу в ловушки, рассказываем истории! Когда Имо лепил нас, почему он не добавил какую-нибудь штучку, которая предупреждала бы нас, что идёт волна?

Они вернулись на «Милую Джуди». Пилу весело насвистывал, отдирая доски палубы металлической полосой, найденной в ящике с инструментами. Мелодия была прилипчивая и не походила ни на одну знакомую Мау песню. Свистом они обычно подзывали собак во время охоты, но этот свист был какой-то особенный.

— Что это? — спросил Мау.

— Это песня. Называется «У меня отличные кокосы». Меня научил один человек на «Джоне Ди». Это песня брючников.

— О чём она?

— В ней поётся: «У меня есть большие кокосы, и я хочу, чтобы ты кидался в них всякими разными вещами», — объяснил Пилу, отдирая доску от палубы.

— Но никто же не кидает камни в кокосы, если они уже сняты с дерева, — заметил Мау, облокотившись на ящик с инструментами.

— Я знаю. Брючники увозят кокосы в свою страну и там ставят их на столбы и кидаются в них.

— Зачем?

— Смеха ради, наверное. Это называется «Кокосовая потеха».

Доска наконец-то отделилась от палубы с долгим визгом выдираемых гвоздей. Звук был ужасный. Мау казалось, что они убивают живое существо. У всех каноэ есть душа.

— Потеха? Что это значит? — спросил он. Лучше говорить обо всякой чепухе, чем о смерти «Джуди».

— Это значит, что кокосы хотят показаться людям, — вставил Мило, но как-то неуверенно.

— Показаться? Они же на дереве! Мы их и так видим.

— Мау, почему ты задаёшь так много вопросов?

— Потому что мне нужно много ответов! Что значит «потеха»?

Пилу принял серьёзный вид. У него всегда был такой вид, когда ему приходилось думать. Он, как правило, предпочитал разговаривать.

— Потеха? Ну, матросы мне говорили: «Ты потешный, не то что твой брат». Это потому, что Мило с ними никогда не разговаривал. Он только хотел заработать трёхногий котёл и несколько ножей, чтоб жениться.

— Ты хочешь сказать, что брючники швыряют в кокосы разные вещи, потому что кокосы с ними разговаривают?

— Возможно. Они вообще порой ведут себя как безумные, — сказал Пилу. — Вот что я тебе скажу про брючников. Они очень храбрые. Они приплывают на своих лодках с другого конца света. Они знают тайну железа. Но одной вещи они боятся. Угадай чего?