Незримые академики - Пратчетт Терри Дэвид Джон - Страница 18

Ее уши, которые всегда были настороже, услышали, как в соседнем доме медленно приоткрылась дверь. Ха! Джульетта так и подпрыгнула, когда рядом с ней внезапно возникла Гленда.

– Куда-то собралась?

– Просто, типа, хотела посмотреть игру.

Гленда окинула взглядом улицу. За углом стремительно скрылась какая-то фигура. Гленда расплылась в широкой улыбке.

– О. Отличная идея. А я как раз ничем не занята. Подожди, я захвачу шарф, ладно?

Мысленно она добавила: «Не надейся, парень!»

С глухим стуком, который заставил голубей вспорхнуть и разлететься, как лепестки взорвавшейся маргаритки, библиотекарь приземлился на любимую крышу.

Он любил футбол. Крики и драки каким-то образом пробуждали в нем память предков. Что было весьма странно, поскольку, строго говоря, его предки на протяжении веков торговали зерном и фуражом и ходили на двух ногах, а главное, страшно боялись высоты.

Библиотекарь сел на парапет, свесив задние руки через край, и раздул ноздри, принюхиваясь к поднимавшимся снизу запахам.

Говорят, что со стороны всегда виднее. Но библиотекарь не только видел, но и чуял. Он наблюдал со стороны за игрой, которая называлась «люди». Не проходило и дня, чтобы он не возблагодарил магический инцидент, который внес небольшие поправки в его набор генов. У приматов все просто. Ни один примат не станет рассуждать: «Гора и существует и не существует одновременно». Он рассуждает так: «Банан существует. Я съем банан. Теперь банана не существует. Значит, нужен следующий банан».

Библиотекарь задумчиво очистил банан, наблюдая за разворачивающимися внизу событиями. Со стороны видно не только лучше, но и больше.

Люди прибывали с обоих концов улицы, выходили из переулков. В основном зрители были мужчины, причем ярко выраженные. Женщины принадлежали к двум категориям. Одних влекли сюда узы родства либо матримониальные планы (после чего они переставали притворяться, что эта дурацкая беготня их хоть в какой-то степени увлекает), другие были пожилыми матронами, этакими милыми старушками, окруженными облаком лаванды и мяты, которые во всю глотку орали, вне зависимости от того, кто побеждал: «А ну, врежь ему по шарам!» и прочие наставления в том же духе.

Библиотекарь ощутил еще один запах, который уже научился распознавать, хоть и не успел исследовать. Запах Натта. С ним смешивались запахи свечного сала, дешевого мыла и поношенной одежды, которые обезьянья часть натуры библиотекаря пометила ярлычком «тот парень с жестянкой». «Тот парень с жестянкой» был всего лишь еще одним слугой в огромном университетском лабиринте – но он дружил с Наттом, а Натт был важной персоной. Впрочем, важная персона ошиблась. Мир не желал видеть Натта – но все-таки он пришел, и мир уже начинал сознавать его присутствие.

Библиотекарь хорошо знал, что это такое. В мировом порядке вещей не существовало ниши для библиотекаря-орангутана, пока он не создал ее сам. Мироздание всколыхнулось, и его жизнь превратилась в нечто очень странное.

Легкий ветерок донес еще один запах. Ну, это было легко угадать. Громкая «девушка с банановым пирогом». Библиотекарю она нравилась. Да, она завопила и убежала, когда увидела его в первый раз. Они все пугались и убегали. Но она вернулась, и от нее пахло стыдом. Вдобавок она признавала примат слова над бытием, и сам он, будучи приматом, – тоже. Иногда она пекла ему банановый пирог, что было очень приятно. Библиотекарь ценил знаки внимания. Вряд ли он знал, что такое любовь – она всегда казалась ему чем-то эфемерным и чересчур сентиментальным, – зато ценил доброту как вещь весьма практичную. Если человек к тебе добр, ты это сразу понимаешь, особенно если держишь в руке пирог, которым тебя только что угостили.

И она тоже дружила с Наттом. Для существа, которое взялось из ниоткуда, Натт слишком легко заводил друзей. Интересно…

Библиотекарь, вопреки очевидному, любил порядок. Трактаты о капусте стояли на полках в отделе «Крестоцветные», (блит) НУССФИ890—9046 (антиблит 1.1), тогда как «Большое приключение господина Брокколи» следовало поместить в НУСС Д.2 (>блит 9), а «Дао Капусты», несомненно, в ННСС (блит+) 60-сп55-о9-нл (блит). Для всякого, кто имел представление о семимерной библиотечной системе в блит-пространстве, это было ясно как день, если не забывать про блит, разумеется.

А, вот появились и волшебники – они неловко шагали в тесных брюках и так старались не выделяться из толпы, что окружающие непременно обратили бы на них внимание, будь им хоть капельку интересно.

Никто не обращал внимания. Чудакулли это одновременно волновало и зачаровывало. В обычное время островерхая шляпа, мантия и посох расчищали дорогу быстрее, чем тролль с топором.

Их толкали! И пихали! Но это оказалось не так уж неприятно, как можно было подумать. Они чувствовали умеренное давление со всех сторон, по мере того как люди прибывали и прибывали, словно волшебники стояли по грудь в морской воде и колыхались, повинуясь медленному ритму прибоя.

– Ох, боги, – сказал заведующий кафедрой бесконечных штудий. – Футбол весь такой? Скучновато, надо признаться.

– Кто-то упоминал про пироги, – заметил профессор самых современных рун, вытягивая шею.

– Еще не все собрались, шеф, – сказал Оттоми.

– И как мы поймем, что происходит?

– Следите за Толкучкой, шеф. Обычно те, кто стоит ближе, начинают орать.

– О, я вижу продавца пирогов, – сказал заведующий кафедрой бесконечных штудий. Он шагнул вперед, накатила случайная волна, и он исчез в толпе.

– Ну как, мистер Трев? – спросил Натт, стоя в людском водовороте.

– Блин, я чуть кони не двинул, простите мой клатчский, – буркнул Трев, прижимая пострадавшую руку к груди. – Ты уверен, что у тебя не было молотка?

– Не было, мистер Трев. Я прошу прощения, но вы сами попросили…

– Знаю, знаю. Где ты научился так лупить?

– Я нигде не учился, мистер Трев. Я не должен поднимать руку на другого! Но вы так настаивали, что я…

– В смысле, типа, ты ж такой хлипкий.

– У меня длинные кости, мистер Трев, и длинные мышцы. Честное слово, мне очень жаль!

– Забей, Гобби, я сам виноват, я ж, это, не знал, какой ты здоровый…

Внезапно Трев полетел вперед и врезался в Натта.

– Где тебя носит, старик? – поинтересовался человек, который только что наградил его сильным тычком в спину. – Мы ж забили стрелку у лотка с угрями.

Говоривший посмотрел на Натта и прищурился.

– А это что за тип, который думает, что он один из нас?

Он, в общем, смотрел не так уж сердито, но чаша весов склонялась явно в неблагоприятную сторону.

Трев отряхнулся. Вид у него был непривычно смущенный.

– Здорово, Энди. Э… это Натт. Он у меня работает.

– Кем, ершиком для унитаза? – спросил Энди. Стоявшая у него за спиной компания захохотала. Что бы ни сказал Энди, они всегда смеялись. Любой чужак замечал это, во-вторых. Во-первых, он замечал странный блеск в глазах Энди.

– Папаша Энди – капитан «Колиглазов», Гобби.

– Приятно познакомиться, сэр, – сказал Натт, протягивая руку.

– О-о, приятно познакомиться, сэр! – передразнил Энди, и Трев вздрогнул, когда мозолистая рука размером с суповую тарелку стиснула тонкие, как соломинки, пальцы Натта.

– Рука у него как у девчонки, – заметил Энди, слегка усилив хватку.

– Мистер Трев рассказывал мне удивительные вещи про «Колиглазов», сэр, – произнес Натт.

Энди вдруг охнул. Трев заметил, что костяшки пальцев у него побелели. А Натт добродушно продолжал:

– Спортивное братство – удивительная вещь.

– Э… ну да, – проговорил Энди, наконец высвободив руку. Он был зол и озадачен.

– А это мой кореш Макси, – поспешно встрял Трев, – а это Люк по кличке Пук…

– Меня теперь звать Великий Пук, – поправил Люк.

– Как скажешь, старик. Это Джумбо. Поосторожней с ним. Он вор. Вскроет любой замок быстрее, чем успеешь сморкнуться.