Путы для дракона - Радин Сергей - Страница 33

— И такое могло быть?

— Могло. Но ведь не случилось. Не переживай. Всё позади… И… Гляди, кажется, Роман выходит на свет Божий!

— Ни… себе! — сказал Роман. — А я думал — привидение! Командир, ты откуда? Тебя же вдребезги разнесло! И чего тогда сам не вывел меня? Эти (кивок на дока Никиту и Рашида) тащились так долго — сдохнуть можно было!

— И в этой реплике — весь Роман! — пожав плечами, сказал Игнатий. — Ни привета, ни спасиба! Только вывели — критиковать начал!

— Ерунда всё это! — заявил Роман, после того как выслушал историю появления Леона и краткий анализ состояния его памяти. — Рассуждаете, как малые дети. Вы только подумайте — сунуть Леона в "воронку", чтобы амнезия прошла. Упасть и не встать… Изобретатели…

— Ругать чужие идеи мы все мастаки! — обиделся Игнатий.

— Но не все с доводами. А у меня всё железно. Вы говорите: если "воронка" амнезию не снимет, ничего особенного не произойдёт. На это я скажу так: а если вторая амнезия? Положа руку на сердце, честно — можете поручиться, что Леон не прихватит ещё одну?

— Обалдеть от аромата, даром, что растворимый… Ещё один довод против. Амнезия Леона. Вы на сто процентов уверены, что у него амнезия от удара башкой? А если это целенаправленный гипноз? Поставленный психоблок? А мы пихаем его в "воронку" и получаем — что? В лучшем случае — ничего. В худшем — откровенного идиота.

— Ладно-ладно, оторался — теперь предлагай, — сказал Брис.

— Для начала дурацкий вопрос: его поле смотрели? Что у него там?

— Дурацкий ответ — ничего, — легкомысленно ответил док Никита.

— В каком смысле — ничего? Нет информации или не смотрели? Второму точно не поверю.

— Смотрели. И когда Леон бодрствовал, и когда спал — кстати, в последнем сомневаюсь. Всё глухо. Не знаю, что скажут остальные, но я наткнулся на защитный блок, который больше похож на пуленепробиваемую броню. Она не даёт проникнуть в информационный слой поля. Не веришь — можешь попробовать сам.

— Я всегда говорил, что док Никита — лучший спец в этом деле, — заметил Рашид. — Когда я пытался считать с Леона хоть что-то, меня вежливо отпихнули уже от защиты.

— А на что похожа защита? — жадно спросил Роман. — Хоть что-то же можно по ней понять? А, док? Личная — от Леона, или наложенная?

— Ну, образно говоря, его защита похожа на толстое плетение из тончайшей проволоки, залитой потом бетоном. Говорю сразу, чтобы потом зря не совался: ни одной дыры, ни одной ниточки, за которую можно было бы дёрнуть. Защита впечатляющая, но — никаких следов, указывающих на её происхождение. Или она сделана, но следов на ней не оставили. Или сотворил её сам Леон — такого рода штучки ему были по плечу. В прошлом.

— Ещё один вариант — последствия амнезии, вызванной взрывом или, если учесть твоё предположение, — гипноблоком, — вставил Игнатий.

— Такое поле — последствия амнезии?! Мне кажется, человек, получивший хорошенько по башке, наоборот, уязвим. Элементарно: пробоина в физическом теле — прорыв в энергополе. И — опять-таки наоборот.

— Простите, пожалуйста. Мне бы хотелось, чтобы вы в следующий раз предупреждали меня, если вы намереваетесь каким-то образом избавить меня от амнезии. Я имею в виду разговор о вашей попытке проверить моё поле.

— Ни фига себе! — ахнул Роман. — Это он теперь всегда такой? Прям весь такой дико вежливый?! Я тоже предупреждаю: если он со мной так говорить будет, пару ласковых я ему точно навешаю… Скажите этому хмырю, а то у меня уже сейчас лапы чешутся.

— Сначала, Роман, я тебе скажу. — Брис задержал на нём улыбчивый взгляд удава, который забылся и сверху вниз с умилением смотрит на свою наивную жертву. — Язык поумерь. Неизвестно, в какой момент Леон освободится от амнезии. Если это произойдёт во время твоего прикольного выступления, говорю честно — не завидую тебе. Теперь ты, Леон. Если человеку говорить о том, что нужно посмотреть его энергетическую оболочку, то проверяемый твоего типа невольно замкнётся. Твоего типа — это тренированный нашего уровня и с твоим недавним потенциалом. Мы ведь уже поняли, что навыки ты вряд ли растерял — просто забыл. Поэтому всё и старались делать исподтишка, заставая тебя врасплох, когда наиболее открыт.

— Будь ты в норме, давно бы раскусил наши попытки, — добавил Рашид. — И я согласен с Брисом в отношении твоего языка, Роман.

— Согласен так согласен, — откликнулся Роман. — Ладно, замяли. Что будем делать дальше? Предлагаю найти Володьку и устроить в этом городишке жуткий тарарах. Теперь мы вместе и можем повеселиться от души.

— Ты забыл о Мигеле, — заметил док Никита.

— Угу… Так вот, насчёт Володьки. Я думаю, надо прочесать часть города ближе к берегу. Он любит метки оставлять — может, и найдём.

— Кстати, насчёт меток, — сказал Брис, — чуть не забыл. Леон, не больно приглядывайся к разной мелочи на дороге. А если увидишь что-то, что захочется поподробнее разглядеть, зови нас. Здесь дряни всякой набросано, а кое-что лично для тебя. Не стесняйся — говори сразу.

— И то правда, — пробормотал Игнатий, — из головы совсем вылетело, а ведь столько прошли… Народ, может, сначала к морю вернёмся — водой запастись?

— А где вы воду нашли? — спросил Роман.

— Ближе к востоку — там скала есть. Рашид её Плаксой обозвал: часть, обращённая к морю, совершенно мокрая от родников — как будто её из шлангов поливают.

— Оригинально. Но далеко. А здесь, если я правильно сориентировался, в двух кварталах отсюда, от фонтана осталась такая дохлая фиговина — и с водичкой.

— А почему город разрушен? — осмелился Леон задать вопрос, давно вертевшийся на языке.

— Ты у нас дипломат, ты и скажи.

— В таких вопросах дипломатия не спасает.

— Чего вы мусолите? — удивился Роман. — Скажите прямо. С этой своей амнезией Леон всё равно до конца не поймёт. Слышь, Леон, давай так: почему — я тебе не отвечу, а вот кто — скажу. Чего они с тобой как с писаной торбой носятся? Не растаешь, небось. А город ты разрушил.