Полцарства за принцессу - Райтер Мартин - Страница 17

• Предыдущая
• 17/39
• Следующая

Рыцарь, раненный Генрихом в бок, наученный печальным опытом товарищей, не стал в этот раз бросаться в атаку сломя голову. Он медленно подъехал к Генриху и попытался фехтовать мечом, но куда ему было тягаться с волшебным оружием! Не прошло и минуты, как доспехи оказались на земле, разрубленные на несколько кусков.

Генрих убрал меч в ножны и со всех ног бросился к Бурунькису. К неописуемому удивлению мальчика, глюм был жив. Он сидел на земле и потирал голову. Ухо малыша распухло и посинело. Никаких повреждений на голове больше не было.

Ты живой! Живой! — Генрих подхватил Бурунькиса и прижал к груди. — А я испугался, что ужасный молот разбил тебе голову! Как я рад, что ты жив!

Ты мне сейчас ребра переломаешь, — проворчал Бурунькис, пытаясь освободиться от объятий друга. — Вот тогда-то я точно умру. Подумаешь, молот! Ты разве не знал, что у глюмов голова — самое прочное место? Пошли скорей к братцу. Он молодец — как ловко лошадь опрокинул!

Капунькис все еще сидел на поверженном противнике и чихал. Даже когда Генрих и Бурунькис оттащили его в сторону от рыцаря, малыш не мог остановиться. Он прочихал, наверное, полчаса, не меньше.

Генрих и Бурунькис все это время расхаживали вокруг бедняги, не зная, как ему помочь. Наконец Капунькис перестал чихать. Он уселся на землю, некоторое время рассматривал свои башмаки, а потом вдруг повернулся к Генриху и сказал:

Слава великому и могущественному Безевихту!

Что-что? — удивленно переспросил Бурунькис.

Слава и долгие лета жизни ему! — Капунькис уверенно поднялся с земли и зашагал по дороге в сторону Альзарии.

Бурунькис и Генрих переглянулись.

— Кажется, у нашего друга что-то с головой, — сказал Генрих.

Мальчик догнал глюма, взял его за плечо, но Капунькис вдруг отшатнулся и крикнул:

Не смей касаться меня своими грязными руками! Я тебя не знаю. Слава Безевихту! Слава!

Ах, это на него повлиял розовый газ, — испуганно пробормотал Бурунькис. — Мой братец совсем потерял из-за него голову!

Ничего страшного, — успокоил друга Генрих. — Помнишь, твоя матушка говорила, что на глюмов волшебство Розового Облака долго не действует? Давай скорее свяжем Капунькиса — скоро сила колдовства ослабнет.

Бурунькис кивнул и принялся расстегивать свой поясок. Как выяснилось, связать глюма оказалось не так уж просто — Капунькис царапался и кусался до последнего.

— Хорошо хоть, что розовый газ лишил его силы, — с облегчением вздохнул Генрих, когда Капунькис был крепко связан. — А то нам бы не по здоровилось: как ловко он оторвал голову розовому рыцарю!

— Попробовал бы только по-настоящему сопротивляться! — хмыкнул Бурунькис. — Уж тогда бы я ему такого перцу задал!

— Продолжать путешествовать сейчас нет смысла. — Генрих кивнул на Капунькиса, который извивался, точно змея, пытаясь освободиться от веревки. — Переждем в лесу, пока дурманящая сила розового газа уляжется. Будем дежурить возле твоего братца посменно.

Друзья перенесли Капунькиса подальше в лес, а сами сели возле него и принялись терпеливо ждать, когда малыш придет в себя.

Стало смеркаться, но даже с наступлением темноты бедняге лучше не становилось. Дежурить первую половину ночи выпал жребий Генриху. Испытания минувшего дня так утомили мальчику, что он едва смог дождаться конца смены, потом разбудил Бурунькиса и мгновенно уснул.

Утром Генрих проснулся от звонкого щебета птиц. Он с трудом разлепил веки, какое-то время рассматривал небо над головой, а потом вдруг вскочил: Бурунькис должен был разбудить его до рассвета. Сейчас солнце стояло почти в зените.

Маленький Бурунькис мирно похрапывал, прислонясь спиной к дереву и накрывшись плащом. Капунькис исчез. Там, где он лежал, валялись только обрывки ремня.

— Бурунькис, горе-часовой, вставай! — грубовато толкнул Генрих глюма в плечо. — Где твой братец?

Бурунькис вскочил, сонно протер глаза и непонимающе огляделся:

— Где мы? Ах да. Что ты говоришь? А где Капунькис? Ты что, развязал его?

Это я тебя хотел спросить, где Капунькис. Ведь ты остался сторожить его… и уснул. Эх, ты!

Но я лишь на минуточку закрыл глаза!.. Ах, горе какое!

Бурунькис принялся бегать по лесу и звать братца. Через полчаса он вернулся к Генриху, плюхнулся на землю и стал сыпать себе на голову прошлогодние листья.

— Ах, несчастный я, несчастный! Ах, подлый я, подлый: не уберег своего братца! Ах, нет мне прощения! Что скажет моя матушка, когда узнает, что я уснул на посту?! Может, розовые рыцари убили моего братца? Ах, горе мне, горе!

— Мне кажется, никто Капунькиса не убил. Во-первых, розовые рыцари не нападают на заколдованных, а во-вторых, колдовство, наверное, уже вышло из нашего друга. Вряд ли он успел за ночь добраться до Альзарии, а сейчас скорее всего мчится уже во всю прыть назад. Но ждать мы его не будем. Мы и так долго задержались в лесу. Поднимайся, мы идем к скале-лапе!

Бурунькис поднялся и всю дорогу до скалы-лапы только и делал, что проклинал себя и заглядывал под каждый куст, надеясь обнаружить Капунвкиса. Только у самой скалы малыш несколько успокоился.

— Нет, я уверен: так просто Розовому Облаку Капунькиса не захватить! Он нас обязательно догонит, — заявил он.

Ведьма Жмуля жила в крошечном домике с подслеповатыми окошками. Домик был до того маленький, что в нем едва умещались печка и стол. В печке ведьма варила себе суп из жуков, так как жевать настоящее мясо у нее не хватало зубов. По большим праздникам она добавляла в суп перетертых в порошок сушеных лягушек. Спала ведьма тоже на печке.

Когда Генрих постучал в перекошенную дверь, ведьма как раз готовила себе еду. Она скривилась, недовольная незваными гостями, но дверь все-таки открыла.

Добрый вечер, госпожа ведьма, — вежливо поздоровался Генрих.

Привет, бабуля! — крикнул Бурунькис и улыбнулся во всю мордашку. — Нам один человек посоветовал идти к тебе. Нам сказали, что ты знаешь про все, что делается на свете, что ты добрая и можешь нам помочь.

И совсем я не добрая, — проворчала старуха. — Вас обманули. Убирайтесь, пока я вас не засунула в печь!

Генрих вздохнул.

— Ну что ж, Бурунькис, делать нечего. Пошли отсюда. Придется нам самим съесть замечательные пироги, которые испекла бабушка Эльза.

Вы сказали — пироги? — Ведьма схватила Генриха за руку.

Да. Замечательные яблочные пироги! — подтвердил Генрих и подмигнул глюму.

Бабушка Эльза Нагельгаст печет самые вкусные пироги в мире, — облизнулся глюм. — Мы хотели предложить тебе испробовать их вместе с нами, но, раз ты нас прогоняешь, нам придется самим их съесть. Правда, они такие большие, что мы вряд ли сможем все осилить и наверняка выбросим половину. Вот уж обрадуется зверь, который найдет эти замечательные пироги!

Зачем же выбрасывать? Раз такое дело, заходите, я помогу вам их съесть.

— А как же насчет печки? — спросил Бурунькис. Ведьма улыбнулась.

— Я такая старая, что у меня во рту только три зуба. Я давно уже не ем мяса. Так-то вот. Не бойтесь, входите.

• Предыдущая
• 17/39
• Следующая