Тайна прошлогоднего снега - Роньшин Валерий - Страница 25

• Предыдущая
• 25/29
• Следующая

— Известно, — кивнул Гвоздь. — Ты лучше, Эмма, расскажи, как ты в Бесовке оказалась?

— Меня шофер Лихачев на своем "уазике" привез.

— Это нам тоже известно. Ты с самого начала расскажи.

И я начала с самого начала. Когда я дошла до смерти Гафчика, майор, подкрутив левый ус, сказал со вздохом:

— Да, жаль, хороший был пес.

Когда я дошла до смерти Володьки, майор, подкрутив правый ус, сказал со вздохом:

— Да, жаль, хороший был парень.

А когда я рассказала про море крови в номере отеля, Гвоздь и Кипятков понимающе перегляну­лись.

— Глюколюс-галлюцинациус, — со значением сказал майор капитану. — Верно, старина?

— Так точно! — козырнул Кипятков.

— Вы хотите сказать… — начала я.

— Нет, Эмма, мы хотим спросить: а не было ли в том номере черного цветка с черными ко­лючками?

— Был! — тотчас вспомнила я.

— Тогда все ясно. Из-за этого цветочка, кото­рый по-научному называется глюколюс-галлю­цинациус, тебе и чудилось море крови. Он своим запахом вызывает сильнейшие галлюцинации.

— А может, тогда и мое падение с небоскреба тоже было галлюцинацией?

— Никак нет, Эмма! Ты в самом деле грохну­лась с небоскреба, и от тебя одно только мокрое место осталось.

— Петр Трофимыч, — улыбнулась я, — вы меня интригуете или прикалываете?

— Ни то, ни другое. Мне Гриша Молодцов из Америки звонил и сообщил о твоем падении.

— А как же я потом в самолете оказалась?

— На этот вопрос я тебе отвечу чуть позже, — пообещал Гвоздь, ловким щелчком послав оку­рок в пепельницу. — А пока что продолжай.

Я продолжила. И рассказала про мага Гаврикова и про то, как он вышел за пределы позна­ния в область непознаваемого и узнал там, что за мной охотятся порождения моего ума, чтоб за­владеть моим внутренним "Я".

— Вечно этот Гавриков все упрощает, — ус­мехнулся Гвоздь, задымив второй сигаретой.

— А вы его знаете, Петр Трофимыч?

— Так точно! Он у меня в отделе работал до того, как организовал свою Скорую помощь при полтергейстах.

— И вы считаете, что меня не преследуют ни­какие порождения моего ума?

— Никак нет! — отрезал, словно скальпелем, майор;

— А кто же тогда меня преследует? Меркуриане, что ли?

— Никак нет! — теперь уже отрубил, словно топором, майор.

— Тогда кто же?.. — не понимала я.

— Пришельцы из Черной Дыры.

Я, конечно, не особо разбиралась в космиче­ской терминологии, но все же знала, что Черная Дыра — это никакая не дыра, а — тело, которое притягивает и пожирает все, что попадается ему в космосе.

О чем я и сообщила бравому майору.

— Никак нет! — в третий раз то ли отрезал, то ли отрубил Гвоздь. — По данным Службы без­опасности Черные Дыры — это потайные ходы, через которые обитатели параллельных и перпен­дикулярных миров воруют из нашей Вселенной звезды, планеты и даже целые галактики…

— А откуда вам известно, что "мои" пришель­цы — именно из Черной Дыры?

— Жора, объясни, — велел майор.

— Слушаюсь! — козырнул капитан, и принялся объяснять:

— Год назад товарищ майор изобрел специальный счетчик, с помощью которого можно с земной орбиты точно определять численность людей на Земле. Это изобретение было практиче­ски опробовано секретными космонавтами на сек­ретной космической станции "Поплавок"…

— "Поплавок"?! — воскликнула я, сразу же вспомнив свой прикольный сон № 15. — Мне снилась эта станция, только вместо космонавтов на ней были мои родители.

— Твои родители, Эмма, действительно были на "Поплавке", — сказал Гвоздь, пуская в пото­лок кольца дыма. — А ты небось думала, что они в прошлом году в командировки ездили, да?

— Да, — кивнула я, — в Крым и Нарым.

— А в этом году, ты думаешь, они уехали в Катманду и в Тимбукту, так?

— Да, — кивала я опять. — А разве не так?

— Не так. Они снова улетели на "Поплавок".

Чтоб мои мамочка с папочкой оказались сек­ретными космонавтами? Да такого просто быть не может!.. Хотя… Хотя как-то раз я смотрела вместе с родичами какую-то телепередачку, где говорилось, что перед запуском космического корабля космонавты находятся в режиме готов­ности аж пять часов. Я еще тогда удивилась, как это они столько времени без тубзика обходятся. И папочка со знанием дела объяснил, что космо­навты на старте пользуются памперсами. А ма­мочка, тоже со знанием дела, добавила, что и в открытый космос космонавты в памперсах выхо­дят. Тогда я не придала их словам никакого зна­чения. И вот теперь…

— А что они сейчас делают на этом "Поплав­ке"? — спросила я у Гвоздя.

— То же, что и в прошлом году, — считают людей на Земле.

— А зачем?

— Для сравнения с данными годичной давно­сти. И уже выяснилось, что людей на Земле меньше, чем должно быть.

— Может, просто смертность выросла? — предположила я.

— Никак нет! Смертность обычная: 55 мил­лионов человек в год.

— Тогда, может, рождаемость упала?

— Никуда она не падала. Наоборот, растет, судя по моему "счетчику". А народу на Земле при этом все меньше и меньше.

Наш разговор все больше и больше походил на диалог из какого-то фантастического боевика. Пришельцы… Черная Дыра… секретная космиче­ская станция… Но меня уже заколебало удив­ляться. Ну сколько можно в самом-то деле?..

И я продолжила как ни в чем не бывало:

— Вы хотите сказать, что пришельцы из Чер­ной Дыры воруют еще и землян?

— Так точно, — козырнул Кипятков.

— И вы думаете, что их цель — украсть всех землян, а потом переселиться на нашу планету?

— Никак нет! — козырнул Кипятков. — Мы думаем, что цели у них гораздо глобальнее.

— Куда уж глобальнее, — хмыкнула я. — За­владеть Землей!

— С точки зрения нас, землян, это, конечно, глобальная цель, — согласился майор Гвоздь. — А для пришельцев из Черной Дыры — это не цель, а всего лишь — целька. Главная их цель — украсть нашу Солнечную систему.

Да уж, и впрямь глобальная цель!

— А откуда вы это знаете, Петр Трофимыч?

— Отсюда, — постучал Гвоздь указательным пальцем себя по лбу. — Своим умом дотумкал. К тому же мы располагаем некоторой информа­цией: здесь, в Бесовке, находится Передающий центр пришельцев. Та самая церквушка, где ты была днем. Через ее черные купола в Черную Дыру уходят таинственные шифровки. Жора, по­кажи.

— Слушаюсь! — козырнул Кипятков и пока­зал мне шифровку:

— А нельзя ли ее как-то расшифровать? — спросила я заинтересованно.

— Уже расшифровали. Жора, покажи рас­шифровку.

Кипятков показал:

— Гавриков говорил, что прошлогодний снег — это артефакт, — вспомнилось мне.

— Нет, это не артефакт, и даже не снег, и уж тем более не прошлогодний.

— А что ж это, Петр Трофимыч?

— Скорее всего, нечто такое, под чем подра­зумевается нечто совсем иное, — глубокомыслен­но изрек Гвоздь.

— О, Петр Трофимыч, — осенило меня, — а что, если под "прошлогодним снегом" пришель­цы подразумевают плотоядные облака, и земляне вовсе не исчезают с Земли, а их плотоядные облака пожирают. Меня вон тоже облако слопа­ло, — пожаловалась я, — а сейчас переваривает.

Гвоздь покачал головой.

— Плотоядные облака, Эмма, здесь ни при чем. Это наши земные дела. В Бесовке когда-то располагался секретный полигон для испытания нового секретного оружия — этих самых плотояд­ных облаков. Кстати сказать, плотоядные обла­ка — мое изобретение, — горделиво отметил бра­вый майор. — И очень ценное, между прочим. К примеру, засели какие-нибудь бандиты в горах и их оттуда никакими пушками не выбить. Тогда на горы насылается стадо плотоядных облаков — и проблема снята… Жаль только, что работы по этому проекту свернули из-за нехватки средств.

• Предыдущая
• 25/29
• Следующая