Оружие Темноты - Сергеева Ольга И. - Страница 7

Она пересекла парадный холл дворца герцогов Вейдов по диагонали, а ее свита так и осталась стоять на месте, не решившись последовать за ней.

Ида вошла в боковую галерею, и лакеи в серых ливреях (геральдического цвета герцогского дома Вейдов) закрыли за ней высокие двустворчатые двери. Дочь императора оказалась одна в просторном почти пустом помещении, стены которого были увешаны старинными картинами в массивных чересчур вычурных рамах и потемневшими от времени шпалерами. Ида не знала, зачем они пришла сюда. Она не так часто позволяла себе действовать в соответствии со своими желаниями, но сейчас просто позволила одному из них вырваться наружу: она просто хотела уйти! Ида прошла вперед, не заметив даже, что ее свита осталась в холле. Если честно, меньше всего сейчас ее беспокоили эти служанки. И еще меньше она хотела их видеть!

Дочь императора стремительно шла вперед. Кажется, адреналин безумной схватки с бурей проходил, и теперь ее начинала колотить крупная дрожь, колени подгибались от внезапно накатившей усталости, и еще девушка вновь начала чувствовать боль. Вся ее кожа, особенно на предплечьях, которыми она отчаянно пыталась закрыть голову и лицо, пылала словно огнем! Ида остановилась перед старинным в массивной золотой раме квадратным зеркалом, чтобы посмотреть на свое отражение, и чуть не застонала от увиденного. Ее лаиши и туника больше не были насыщенного синего цвета — их пятнами покрывал грязно-серый налет. К тому же они оказались порваны в нескольких местах. Но одежда никогда особенно не волновала дочь императора. Она с новым стоном запустила пальцы в волосы, превратившиеся в настоящий спутанный колтун. Они вообще всегда, с самого детства, были ее проблемой — красивого светло-золотого оттенка они при этом вились непослушными мелкими завитками, почти не поддающимися расческе. Придворные дамы посоветовали отрастить их, чтобы локоны под собственной тяжестью стали крупнее… Вот только проверенное поколениями женщин средство в ее случае отнюдь не помогло. Теперь волосы у Иды были ниже талии, но виться продолжали все также! Каждое утро ее служанки тратили огромное количество времени и сил (своих собственных и дочери императора), чтобы хотя бы придать им блеск и заставить лежать красивыми волнами. Обычно им это удавалось, но сейчас, после ветра, соли и покрывала, волосы дочери императора торчали во все стороны и, кажется, еще никогда не были настолько кудрявыми!

Кожа выглядела не намного лучше. Нет, царапин, как боялась Ида, не было, но на лбу, скулах, тыльной стороне ладоней и запястьях кожа была красной, словно обожженной! Хотя, почему «словно»?.. Ида еще раз вздохнула и положила руки на мраморную полку, расположенную под зеркалом и служившую подставкой для массивных часов. Камень был гладким и приятно холодил кожу. А усталость, словно только и ждала, пока дочь императора позволит себе расслабиться, накатила с новой силой. А еще осознание — не менее холодное и отрезвляющее лучше, чем мрамор под ее руками: несколько минут назад она чуть не погибла! Что бы там ни говорил слуга о том, что она попала лишь в «небольшой ветерок», но Ида почему-то была более чем уверена: ей бы и его хватило, чтобы уже никогда не добраться до дворца!

Тихий, но довольно резкий скрип заставил дочь императора вздрогнуть. Небольшая дверца позади и сбоку от Иды отворилась, и в галерею вошли две женщины. Первая — молодая девушка — рыжеватая блондинка в светло-золотом платье, сшитом по последней моде императорского двора — с квадратным вырезом, низко открывающим роскошную полную грудь — была Силией Осару, первой придворной дамой дочери императора, прилетевшей на Эспенансо вместе с ней. Осару была умна, мила и почти никогда не раздражала Иду. Единственным недостатком придворной дамы было, пожалуй, то, что она по какой-то, неизвестной дочери императора, причине считала себя ее подругой. Она была дочерью первого советника императора — отца Иды, которым тот очень дорожил. Силия была на четыре года старше принцессы, но это не помешало правителю Рассономской империи решить, что девочка должна стать самой близкой подругой его дочери. С тех пор они воспитывались вместе, и Иде было запрещено отправляться куда-либо без нее. Правда, ей это особенно не мешало. Она очень быстро научилась не замечать девушку тогда, когда не хотела. Откровенно говоря, Силия для нее отличалась от обычной служанки только тем, что ей было разрешено называть дочь императора по имени.

— Мне сказали, что вы с герцогом Вейдом нагулялись и вернулись во дворец, — проговорила придворная дама, обращаясь к Иде. — Я искала тебя.

— А тебе не сказали, — дочь императора, убрав руки с мраморной полки, резко развернулась к ней, — что меня чуть не унесло этой бурей? — По обожженной коже от соприкосновения с сухим воздухом пробежал озноб. Ида чувствовала, что начинает дрожать все сильнее. И беззаботный тон, которым говорила Силия, вызывал злость, которая, кажется, только ухудшала дело. Принцесса кивнула головой в сторону большого ничем не занавешенного окна, которым, по причуде неизвестного архитектора, словно очередной картиной, заканчивалась одна из боковых стен галереи. Ида предлагала Силии своими глазами увидеть, о чем она говорит.

А за стенами дворца потемнело, словно приближалась ночь. Местное солнце — белая звезда Кориут, вокруг которой вращалось Эспенансо — просто исчезло с неба. Вообще ничего не было видно за окном: ни линии горизонта, ни вечно неспокойного океана, со всех сторон окружавшего герцогский дворец, ни далеко врезающихся в него молов, ни бесчисленных роскошных яхт у причалов и на рейде. Все исчезло. Осталась только серо-белая мутная мгла, дрожащая и пульсирующая, словно бьющее гигантскими крыльями живое существо. За стеклом с бешеной скоростью, как будто один обгоняя другого, проносились соляные вихри, сливаясь в непрерывный поток. Лились каскады мельчайших кристалликов, поднятых с далеких южных пышущих жаром скал.

Ида почувствовала, что у нее кружится голова. Ей начинало казаться, что буря за стеклом неподвижна, а это она сама вместе со всем дворцом несется куда-то на бешеной скорости! Принцесса поспешно отвернулась от окна.

— Я позволю себе заметить, Ваше императорское высочество, — проговорила вдруг пожилая женщина, вошедшая в залу вместе с Силией, — что сегодняшняя буря вовсе не так уж сильна.

Дочь императора резко развернулась к ней. Она чувствовала, что все тщательно возводимые барьеры вежливости, вся сдержанность, положенная наследной принцессе в присутствие придворных и вассалов, готова рухнуть в одно мгновение. Она действительно чуть не погибла сегодня! Почему же каждый из жителей этой планеты считает своим непременным долгом заявить ей, что соляная буря всего лишь пустяк?! Ида смерила пристальным взглядом пожилую женщину, стоящую перед ней. Она была высокой, почти на голову выше самой принцессы. И казалась еще выше благодаря идеально прямой осанке и гордо вскинутому подбородку, а также узкому полностью закрытому платью цвета азрак, спадающему с ее худой фигуры многочисленными складками, и такому же синему замысловато закрученному тюрбану на седых волосах. Под пристальным и отнюдь не дружелюбным взглядом дочери императора придворная дама ничуть не смутилась. Впрочем, цвет азрака в ее одежде говорил о многом.

— Кто вы? — спросила у нее Ида.

— Мое имя — Сирил Грасс, — пожилая женщина склонила голову в придворном поклоне. — Я прихожусь троюродной теткой вашему отцу. Следовательно, имею честь принадлежать к великой императорской фамилии.

Ида с трудом удержалась оттого, чтобы не поморщиться. Она внимательно наблюдала за лицом придворной дамы и заметила, как на нем при ее вопросе промелькнуло выражение тщеславия. Да, этому Иду тоже учили с самого детства: читать по лицам вассалов. Только она нечасто пользовалась своим умением. И объяснение этому было весьма простое: ей крайне редко нравилось то, что удавалось различить за установленными протоколом улыбками. И, кажется, сегодняшний день и это знакомство не станут исключением! «Наверняка, самым главным в ее жизни, — подумала Ида, продолжая разглядывать пожилую придворную даму, — стало то, что ей разрешили носить одежду цвета азрак. Представляю, с какой тщательностью сегодня утром она драпировалась в свой синий кусок шелка. Складки на ее платье лежат точно так же, как и морщины на лице!»