Звездные самураи - Като Кен - Страница 5
- Предыдущая
- 5/152
- Следующая
Хайден Стрейкер подозревал, что немалую роль тут сыграли и безумцы-адвентеры, по совершенно непонятной причине провозгласившие Кагосиму тем местом, куда отправились Адам и Ева после изгнания из рая, и поэтому утверждавшие, что именно здесь должна быть построена самая великая из всех адвентерских церквей. Ясно как день: Синго-сан хотел лишний раз воспользоваться возможностью и напомнить, что Кагосима является неотъемлемой частью Ямато.
Он ведь отлично понимает, что представляет для нас гораздо большую ценность, чем та взятка, которую мы везем его отцу, думал Хайден, наблюдая за самураем. И он совершенно прав, поскольку именно от него зависит все будущее американцев в Ямато. Для нас торговое присутствие в Ямато жизненно важно, поскольку, стоит нам уйти, как на наше место тут же ринутся каньцы и со временем завладеют всей Нейтральной Зоной. Поэтому мне не остается ничего иного, как действовать. И действовать решительно.
В этот момент неожиданно заговорил Хидеки Синго.
— Вы, кажется, меняете орбиту, — заметил он на безукоризненном японском. — Не изволите ли сообщить мне свои планы, капитан-сан?
Хайден Стрейкер отлично его понял и ответил — на столь же отличном японском:
— Синго-сан, мы оторвемся от каньских кораблей при проходе через нексус. Если конечно, наш астрогатор сумеет справиться с задачей.
Синго-сан разгладил усы. У него были угольно-черные, глубоко посаженные, задумчивые глаза. Рука самурая машинально легла на рукоять висящего на боку меча катаны, а пальцы принялись нервно постукивать по серебристому эфесу.
— Хорошо, будем считать, что я согласен и даю вам свое разрешение. Ведь судьба наша так или иначе заранее предопределена.
Хайден Стрейкер был неприятно поражен решимостью, прозвучавшей в словах японца. Он тысячи раз слышал, как другие самураи с такой же убежденностью говорили о вещах, зависящих исключительно от пси — будто все они пребывали под защитой своих дурацких богов. Правда, только Хидеки Синго, единственный осмелился взять на себя прерогативы капитана. Хайден улыбнулся.
— Как скажете.
Кадет Куинн завершил маневр. За кормой корабля, искривленный, как сверкающая сабля, тянулся хвост энергетического выброса; вдали этот шлейф постепенно выпрямлялся. Теперь нос корабля был устремлен прямо на звезду. Неожиданно со стороны лифта послышался звериный рев. Все присутствующие на мостике насторожились:
— Что там? Что такое?
Хайден Стрейкер обернулся на шум, уже зная, что его ждет.
— Эй ты, хини дерьмовый, а ну прочь с дороги!
О появлении Эллиса Стрейкера возвестили резкие команды суйфу. На ходу застегивая огромную пряжку ремня, жуя потухший окурок черной женьшеневой сигары, судовладелец ворвался на мостик. На вид ему было лет пятьдесят; дородный, вечно мрачный, внешне он как две капли воды напоминал на быка. Находясь на борту одного из своих кораблей, он всегда надевал вышитый золотом шелковый китель.
Эллис Стрейкер был самым лучшим из Свободных Торговцев, который всю жизнь сколачивал состояние на торговле с Ямато в каче, и единственным человеком, кто осмелился бросить открытый вызов корпорации, взявшей в свои руки практически всю торговлю между Ямато и Американо — Межзвездной Транспортной Корпорации.
Хайден кулаками потер глаза и сквозь прозрачный купол взглянул на сверкающую прямо по курсу звезду. Звезда боле всего была похожа на голубовато-белую раскаленную топку, неподвижно висящую в пространстве; длинная тень, которую в ее свете отбрасывал Эллис, тянулась через рубку и доходила почти до ног Хайдена. Первым делом Эллис бросил взгляд на мониторы, где отчетливо была видна китайская эскадра, и сдвинул на затылок свою старую бледно-голубую фуражку астрогатора, к которой были приколоты его десятилетней давности награды.
— Что черт побери, все это значит? — проревел он с характерным акцентом уроженца Либерти, от которого так и не смог избавиться за долгие годы, проведенные в космосе. — Кадет! Я, кажется, приказывал, чтобы нос моего корабля был нацелен на космодром Каноя-сити!
— Но, мистер Стрейкер, капитан распорядился…
— Рыжий, ну-ка быстренько смени этого парня у руля!
Хайден Стрейкер взял себя в руки и решил вмешаться.
— Отец, Куинн прав. Это я отдал такой приказ. Поскольку сентё — я.
— Вот как? Да неужели ты и впрямь сентё? — Бешено запрыгал зажатый в зубах окурок. — В таком случае, капитан, не совсем понятно, чем вы думали, когда отдавали подобный приказ? У вас с головой не все в порядке, или что?.. Давай-ка, Рыжий, займись делом, пока я не вышел из себя. Разворачивай на голубую орбиту четыре-четыре-восемь, да побыстрее.
— Есть.
— И еще: распорядись, чтобы все заняли свои боевые посты.
— Есть.
Забегали члены экипажа, подгоняемые командами суйфу. Боуэн принялся на корявом японском отдавать приказы по кораблю. Боевые расчеты тут же, как мартышки, прыгнули в гамаки и кресла орудийных установок.
— Приготовиться к запуску двигателей!
Эллис Стрейкер подошел к сыну, одной рукой держась за поручень, а в другой сжимая портативный монитор.
— Итак, малыш? Я жду.
— Сэр, я всего лишь хотел оторваться от каньского флота. И решил, что тактически самым лучшим будет…
— Пси побери то, что ты думал. — Эллис поднес к глазам тяжелый прибор. — Чем больше человек забивает себе мозги всякой там тактикой, тем меньше он понимает и тем хуже чувствует, что происходит. Разве я никогда не говорил тебе это? Так какого же черта ты вытворяешь? И почему меня не разбудил?
Хайден Стрейкер почувствовал, что отец рассержен не на шутку. «Шанс» был пятитысячетонным кораблем, когда-то построенным для МеТраКора, причем, одним из самых лучших и быстроходных кораблей во всей Зоне. Хайден хорошо разбирался в нексус-кораблях, но при этом люто их ненавидел. Самой большой его мечтой было в один прекрасный день распрощаться с ними навсегда. Однако его отцу требовался преемник, и Эллис решил назначить сына капитаном. После настоящего словесного урагана, где угрозы чередовались с посулами, Хайден наконец сдался.
Не гожусь я на капитанскую должность, с горечью думал Стрейкер-младший. Причем дело вовсе не в корабле: будь то «Илем», перевозящий любой прибыльный товар, или подставное судно вроде «Плазмы», которое выискивает и уничтожает каждый встреченный пиратский корабль — не гожусь, и все. Но тем паче я не хочу командовать такими кораблями, как «Шанс» и «Эфир» — кораблями, которым уготовано бросить вызов монополии МеТраКора. Короче, я вообще не хочу командовать. И никогда не буду похож на отца, как бы ему этого ни хотелось и как бы он ни настаивал… Но он назначил меня капитаном этого корабля, а я согласился — исключительно ради того, чтобы заполучить Аркали. И, видимо, теперь мне суждено оставаться капитаном до самой пенсии!
Гнев душил его. Почему отец постоянно издевается надо мной? Почему он все время старается унизить меня при подчиненных? Проклятье! Все каньские Судьи Преисподней свидетели: я его ненавижу! Как я его ненавижу!
Он был зачат в любви, однако мать всю жизнь стыдилась своего ребенка, рожденного вне брака. Ее, дочь крупного государственного чиновника, выдали замуж по политическому расчету за богатого, но омерзительного человека. «Она подарила тебе жизнь из любви, сынок, а не по обязанности, — сказал ему отец шесть лет назад, сразу после ее смерти. — Чти ее память, как чту я, и следи за тем, чтобы на ее могиле в мое отсутствие всегда лежали свежие цветы».
Ребя и ее второй сын погибли во время войны, когда на Коджедо высадились войска Мясника Ши Шеня. По иронии судьбы отец со старшим сыном улетели на Сеул всего за три дня до вторжения…
И вот отец перед ним. Сплошное брюхо и взрывоопасный характер. Стоит на своем триклятом мостике, самоуверенный, как черт знает кто.
Ты обращаешься со мной как с игрушкой, подумал Хайден. Горечь змеиной желчью жгла ему горло. Ты все время взываешь к памяти моих матери и брата, а сам превращаешь жизнь единственного оставшегося у тебя сына в сущий ад. Всю жизнь ты высился надо мной, да и ласок от тебя я получал примерно столько же, сколько от гранитного монумента. Со дня смерти матери ты ни разу не обнял меня, только унижал. Пусть ты и нанял мне лучшего на всем Сеуле наставника, но все равно ты ни капельки не уважаешь меня — хотя бы как образованного и культурного человека. Как будто для тебя я по-прежнему все тот же невежественный двенадцатилетний мальчишка. Но я уже давно не ребенок, я мужчина! Взрослый человек, вполне созревший для самостоятельной жизни — такой, какая нравится мне и которой я смогу жить, если только ты когда-нибудь отстанешь и дашь возможность самому принимать решения!
- Предыдущая
- 5/152
- Следующая
