Истоки знания - Сидоров Георгий Алексеевич - Страница 21

Я вздохнул. Как у него всё просто. Но каково мне? Когда летит в тартарары всё привычное и казалось такое понятное…

— И насчет связей не переживай. Они что тебе нужны? — продолжал «знахарь». — С кем связи-то? С дегенератами? С теми, кто верой и правдой служит системе. Кто ради власти и денег готов предать не только родную Землю и свой народ, но и своих детей… Думаешь, в наших советских спецслужбах другие люди? — снова, читая мои мысли, проговорил ведун. Как бы не так! Вершина КГБ и ГРУ давным-давно сгнила. Она начала разрушатся ещё во времена Сталина… Ты ведь знаешь русскую пословицу: «Рыба с головы гниёт»… СССР — колос на глиняных ногах, червь давно подточил корни могучего дерева… Тебе нужны связи с червем? — грустно улыбаясь, спросил он меня. — И потом деньги, — продолжил ведун. — Они нужны «им». Это «их» силовой инструмент, но не наш. Наймиты никогда не были серьезными союзниками, всегда идут за теми, кто больше платит, так что брось паниковать. Наше основное оружие — знание. Сильнее знания на свете ничего нет! И наша с тобою задача вернуть его русскому народу. Под русскими я понимаю всех, кто с нами. Кто не предал Россию, кто сотни лет идёт по ухабам времени, деля с русскими и радость, и горе. Прежде всего, это наши вечные союзники, татары, мужественные и честные тюркоязычные угры-башкиры и российские финны… Ты потому сомневаешься, что пока недопонимаешь, что значит для честного человека правда о жизни. Когда-нибудь ты поймешь ее значение. И осознаешь, что человеком, который познал истинное, нельзя управлять…

Седоголовый снова замолчал и изучающее посмотрел на меня. — Теперь-то ты понял? — ставя акцент на последнее слово спросил он.

— Но ведь у них в руках все средства массовой дезинформации, — начал я. — Ну удастся мне что-то объяснить десяти, может, двадцати, пока не сдадут в КГБ.

— А зачем что-то объяснять? — бросил старик. — Это глупо. Объяснениями когда-то занимались офени… И чего достигли? Всех их пособирали и уничтожили… Ты ведь знаешь, то, что написано пером, то не вырубишь топором. Писать надо, давать знания поэтам, режиссёрам, писателям. Вспомни Арину Родионовну, няню Пушкина. Не будь её, не было бы и нашего великого поэта.

— Кстати, его тоже убили, — вставил я.

— Да убили, — спокойно ответил дед, — Всё по той же причине, но наследие то его живо! И даже сионо-советская редакция, с тем, что он после себя оставил, не справилась. Разве не так? — улыбнулся дед.

— Кажется начинаю понимать, — сказал я. — Только не представляю, с чего начать?

— Я же тебе говорил — с самообразования. С того, чем мы сейчас с тобой и заняты… Впереди у нас годы учебы… А потом десятилетия служения своему народу… Ну как перспектива? — спросил ведун, — она тебя устраивает?

— Вполне! — ответил я.

— Слышу голос юного Гора, — серьёзно и торжественно сказал седоголовый. — Другого ответа я и не ожидал.

— Можно вопрос? — спросил я «знахаря». — Выходит, я оказался трижды Гором? Первое по кокону, второе по имени, третье по фамилии?

— Не триады, а четырежды, — засмеялся ведун.

— Где ты четвертое-то сыскал? — считая, что меня разыгрывают, спросил я старика.

— Не забывай про свой день рождения… К тому же, мы с тобою так и не разобрались в фокусе моего ясновидения, — напомнил «знахарь».

— Признаться, я забыл, тут столько было интересного…— стал оправдываться я.

— Тогда слушай, — начал он. — Помнишь, я чуть не ошибся, посчитав, раз ты летний, то появился на свет 21 или 22 июня?

Я кивнул.

— Тебе, конечно, известно, что в эти дни проходит летний солнцеворот. На смену весеннему Яриле. приходит летний Купала. Обычно во времена зимних или летних солнцеворотов и других ведических космогонических праздников на землю приходят инкарнационные сущности древних орианских жрецов. Далеко нечего ходить, например, тот же Coco Джугашвили, но в последний момент я сообразил, что если ты трижды Гор, то имеешь право на Египетский престол. Фараоны же страны Кемт или Кеми по традиции всегда должны были рождаться в день Осириса. В день подъёма над горизонтом двойной звезды Сириус, которая знаменует еще и разлив Нила… Гор же — сын Бога добра, к тому же автоматически духовный покровитель царей Кеми. Фактически сам царь. Да и когда же ему появиться на свет, как не в день своего родного отца — Осириса? Вот и весь фокус,— улыбнулся «знахарь». — Кстати, Александр Великий тоже родился двадцатого июля. Вот почему его и объявили жрецы в Египте фараоном. Ну, что удовлетворен? — посмотрел он на меня.

Признаться от объяснений старика я аж поперхнулся! Не было печали… С Гором как то уже смирился. А тут еще одна новость — гожусь в египетские фараоны!

— Ты что хочешь, чтобы меня груз ответственности раздавил в лепёшку? — спросил я старого. — Наверное, ты и на самом деле прав, если мою мать зовут Клеопатрой…

С этими словами я взглянул на «знахаря», тог сидел, открыв рот и вытаращив на меня глаза. Было видно, что он чудит, но чудачество его пронизано радостью.

— Вот это да! — почти шепотом сказал старик. — Значит, мама твоя носит имя последней царицы Египта, признаться, я этого не ожидал. Вот что значит единство закона — всё к одному, как видишь…

— Мне ещё не ясно, как ты угадал год моего рождения, — напомнил я деду.

— Тут совсем просто, — сказал он. — Во-первых, легко можно определить твой возраст, а во-вторых, в природе существует закон равновесия, я о нём уже упоминал. В 1948-49 году заявило о себе сионистское государство Израиль, и, своим рождением, заявил о себе противник всякого угнетения и паразитизма — маленький Гор. Таких, как ты, родилось не мало, так что не переживай, ты не одинок…, — закончил седовласый.

Потом взглянул на часы, добавил:

— Думаю, наша беседа удалась, теперь пора заняться завтраком, потом баней… Да и тебе надо привести свои мысли в порядок. Пойдём, нас ждут великие дела, — сказал он вставая.

Старый был прав. Сознание упорно цеплялось за то, к чему привыкло, и что впитал в себя с детского сада и школы. Оно явно бунтовало; вихрем проносились мысли, что я попал под такой информационный пресс, вырваться из-под которого уже не удастся ни при каких обстоятельствах. Что мне остался только один путь — на психушку… В такие минуты хотелось опрометью бросится к реке, сколотить какой-нибудь плот и гнать его, не оглядываясь, до самого Кондинского! И, конечно же, обязательно забыть про встречу со «знахарем»… Про всё, что услышал… Но в то же время в глубинах неосознанного или инстинктивного я ощущал, что наконец-то нашёл то, что так долго и безуспешно искал, что жизнь теперь обретает тот самый смысл, к которому интуитивно стремился, и что знания, вернее те жалкие крупицы знаний, которыми со мною поделился «знахарь», являются вехами моего дальнейшего поиска.

Пока я раздумывал над тем, что у меня творится в душе, хозяин занимался приготовлением завтрака: он принёс из ледника чашку готового щучьего фарша и, растопив печь, взялся за приготовление из него котлет. Параллельно с рыбным деликатесом старый принёс с огорода лук, несколько огурцов, петрушку и, нарезав все это в чашку, засыпал мелким укропом. Потом, смешав салат со сметаной, поставил его на середину стола. Покончив с приготовлением котлет, он пододвинул их поближе ко мне, подал вилку и занялся чаем. Свой чай «знахарь» заваривал по-особенному: сначала он вскипятил в самоваре воду, потом положил туда толченую чагу, добавил несколько кусочков сухого березового сока и бросил пару пригоршней каких-то трав. Через несколько минут аромат от травяного русского чая наполнил всё помещение. Я не торопился с завтраком. Терпеливо ждал, когда старик закончит и сядет рядом,… Вот, наконец, он поставил на край стола свой самовар, и мы вместе взялись за нежные пахнущие натуральным мясом щучьи котлеты. Покончив с завтраком и напившись медового чая, мы оба — и старый и малый отправились топить баню.