Попробуй догони - Кауффман (Кауфман) Донна - Страница 12

• Предыдущая
• 12/62
• Следующая

Но по зрелом размышлении Мойра была вынуждена признать, что не осведомлена о его взаимоотношениях со своими сыновьями в достаточной мере. Кроме того, что они всегда были весьма натянутыми, Мойра ничего о них не знала и не могла предполагать, что именно Таггарт считал себя обязанным сделать для сыновей, завершая и свои отношения с ними, и всю свою жизнь. И вновь, как и несколько лет назад, у Мойры возникла идея разыскать его сыновей и лично обсудить с ними эту сложную проблему. Опыт переговоров подобного рода у нее уже имелся, ведь она по собственной инициативе разыскала их отца и сумела заинтересовать его своим планом возрождения их общего родового гнезда в Шотландии.

Его имя Мойра обнаружила в процессе изучения истории Баллантре и родословной его обитателей. Проследив разветвленные генеалогические линии разных владельцев замка, она установила, что Таггарт является единственным живым прямым потомком последнего вождя клана Морганов, а следовательно, его фактическим нынешним предводителем. Подобно тому, как сама она являлась главой своего клана – Синклеров. Истории этих двух родов переплетались на протяжении многих веков и были теснейшим образом связаны с Баллантре. Мойре пришло в голову восстановить историю и возобновить прежние межродовые связи. Непреодолимых препятствий воплощению своего замысла в реальность она не усматривала.

След последнего вождя клана Морганов – Тига Моргана – привел ее в Америку, в долину Рогз-Холлоу, населенную главным образом потомками переселенцев из Шотландии, носящими фамилии Морган, Рамзи и Синклер. Ей не составило особого труда установить, что американские Синклеры ведут свою родословную от Айана, младшего брата прямого пращура Мойры Калума Синклера, вождя своего клана. Однако Морганы, судя по имевшимся в ее распоряжении историческим документам, имели больше оснований притязать на владение поместьем Баллантре. А поскольку Синклеры проводили в долине всего несколько месяцев в году, она предпочла связаться с Таггартом.

Ее первое письмо к нему послужило началом их удивительных отношений, в результате которых Мойра обрела не только значительную материальную поддержку, но и друга. Теперь же, когда его не стало, она не решалась повторить свой эксперимент.

Она знала, что у Таггарта четверо сыновей, но о них он ей никогда ничего не сообщал. Даже когда они с Таггартом стали обмениваться мнениями практически на любые темы, Мойра не рисковала рекомендовать ему наладить контакт со своими детьми. В конце концов, это было его сугубо личное дело, совать свой нос в которое она не имела никакого права. Да и к их деловому партнерству эти семейные дрязги никакого отношения иметь просто не могли. Подай Таггарт ей повод, она бы, разумеется, не преминула удовлетворить свое естественное любопытство и засыпала бы его множеством вопросов об этих мальчиках, которые выросли без матери. Но Таггарт хранил молчание относительно них, и Мойра благоразумно не затрагивала болезненную для своего друга проблему отцов и детей.

Ей казалось, что сыновья Таггарта не имеют ни малейшего представления о ее существовании, как не знают они ничего и о Баллантре. В своей записке мистер Темплтон лишь сообщил ей, что выполнит все желания своего покойного друга. И хотя при жизни Таггарт и заверял ее в том, что и после его ухода о полуразрушенном замке и о ней самой будут заботиться, никаких свидетельств того, что он изложил свою волю письменно либо хотя бы попросил об этом Мика, у нее, к сожалению, не имелось. В инициативу же его детей ей почему-то не верилось.

Но даже если допустить, что Таггарт отметил это в своем завещании, нельзя было исключить и того, что в его отсутствие сыновья могли легко обернуть отцовский наказ так, чтобы совершенно освободиться от этих обязанностей. Ведь никто из четверых братьев не жил в Рогз-Холлоу, и коль скоро особой привязанности к отцу они не испытывали, логично было предположить, что им нет дела ни до своих предков, ни до родовых корней в далекой заморской стране.

Все это оставляло Мойре мало шансов на успех.

Порыв холодного ветра со стороны озера вынудил озябшую Мойру плотнее обхватить свои плечи руками. Дай-то Бог, подумалось ей, чтобы буря задержалась, иначе ей не удастся сделать все намеченные на сегодня дела. В первую очередь, естественно, требовалось откорректировать и перепечатать свою новую статью. Потом – отправиться в Дарниш, на встречу со своим земельным агентом Дугом Уэнтуортом, которую она ему назначила заранее, на случай если получит отказ от банка. Она бы не продала и клочка земли Синклеров, будь на то ее воля, но в складывавшихся обстоятельствах ей следовало быть реалисткой.

Вполне могло статься, что банк заберет у нее всю прилегающую к замку землю за долги, и с этим следовало считаться. И хотя ни малейшего представления о реальной стоимости своей недвижимости Мойра и не имела, равно как и о том, найдется ли вообще на нее покупатель, сдаваться без боя она не собиралась. Раз уж ей достало ума сдать землю в аренду мелким фермерам и таким образом обеспечить себе хоть какой-то доход, значит, и на этот раз она не промахнется. Слава Богу, смекалки ей всегда хватало. Подумав так, она взглянула на мглу, стремительно охватывающую небосвод над озером, и с досадой призналась себе, что сегодня все-таки дала маху: гроза стремительно назревала.

Мойра торопливо вернулась в спальню, бросила раздраженный взгляд на свою неприбранную кровать, схватила с нее ключи и сотовый телефон и стала рассовывать их по карманам. Свои планы на этот день она решила изменить – первым делом встретиться с риелтором, а уже потом, вернувшись домой, заняться другими проблемами.

Она достала из кармана телефон и набрала номер своей подружки по университету, которая жила в пригороде Дарниша. На всякий случай следовало позаботиться и о ночлеге, а Валерия всегда была готова приютить ее на одну ночь, хотя в ее квартирке и было тесновато. В последнее время они встречались редко, но бывшая однокурсница, хохотушка и говорунья, была не прочь выпить с ней бокал-другой эля в местом пабе и позубоскалить. А сегодня Мойре как никогда требовалась веселая компания, коротать вечер в одиночестве ей совершенно не хотелось.

Прижав рукой к уху мобильник, она побросала в сумку папки с бумагами и некоторые другие нужные вещи, вышла из спальни и направилась по коридору к лестнице, весьма довольная своей сообразительностью. Если ее новый план удастся, в чем она почти не сомневалась, то она успеет переделать все намеченные дела. А завтра на свежую голову составит черновик письма сыновьям Таггарта, учтя результаты разговора с Дугом Уэнтуортом, разумеется. И пусть буря бушует после этого хоть до утра! Она разожжет камин, поставит на столик бутылку доброго вина и тарелочку с сыром, уляжется рядом на кровати с книгой и чудесно отдохнет после долгого и трудного дня.

А если ей вдруг не хватит угля и дров, она подкинет в камин вместо них немного грязного постельного белья.

Преодолевая очередной пригорок, Таггарт был вынужден включить «дворники» на полную мощь: дождь, хлеставший по лобовому стеклу, сменился мокрым снегом.

Он прилетел в Глазго в одиннадцать утра, не выспавшийся и утомленный долгим перелетом из Америки. Вздремнуть в самолете ему не удалось, мало того, он с трудом смог спокойно сидеть в кресле, хотя другие пассажиры крепко спали, пока их лайнер летел над Атлантическим океаном. Волнение Таггарта перед первой встречей с Мойрой Синклер было настолько велико, что он в конце концов не выдержал и стал перечитывать ее письма.

Джейс постоянно подтрунивал над ним по поводу Мойры, намекая на то, что он влюбился в подружку их папаши по переписке. Таггарт отметал эти нелепые обвинения брата и горячо доказывал ему, что он вовсе не мазохист, изнуряющий себя до исступления перечитыванием писем незнакомки, адресованных его отцу, но в душе признавал, что прозорливый братец не так уж и далек от истины. Мойра Синклер действительно заинтриговала его.

• Предыдущая
• 12/62
• Следующая